Джон Пенн - Смерть майора Черила. Роковой триместр

Эти десять минут тянулись для Стива Лейтона нескончаемо долго. Он с тревогой наблюдал за Джейн Хилмен. Впрочем, уже можно было и не беспокоиться. Джейн оставила попытки писать контрольную работу и уронила голову на сложенные на столе руки. Ее белокурые волосы ниспадали по обе стороны, скрывая лицо, плечи мерно подымались и опускались. Она спала глубоким сном. Вскоре стало слышно легкое посапыванье. Оно было тихое, умилительное, и на этот раз никто уже не смеялся.

Это было поздним вечером того же дня. У себя в гостиной Ройстоун обсуждал с Джоном и Хелен Кворри ситуацию с Джейн Хилмен. Хелен, сидевшая у кровати Джейн, когда девочка проснулась, придя в себя от пьяного забытья, услышала ее печальную историю от нее самой и сейчас говорила больше всех.

— Я ужасно, ужасно жалею эту бедняжку. Девочка истерзалась до смерти за последние несколько недель и совершенно потрясена собственной виной — это действительно так.

— Хотел бы и я быть таким милосердным, как вы, — мрачно сказал Хью Ройстоун.

Когда открылась дверь и Сильвия внесла чай и печенье, он механически поднялся, чтобы принять у нее поднос: все, не отдавая себе в том отчета, как бы согласились, что чай на этот раз предпочтительнее спиртного. У Хью и Сильвии не было случая в этот день поставить точку на утренней ссоре, но оба вели себя так, словно ничего не случилось, хотя улыбки, которыми они обменялись, были явно холодней, чем всегда.

— Девица позволила себе забеременеть, — продолжал Ройстоун. — Допустим, она никогда не слышала о таблетках. Но едет она не к родителям, обращается не к доктору, не в клинику. Она возвращается в Корстон, принимает горячие ванны, крадет джин, практически срывает ответственный экзамен, явившись мертвецки пьяной, и все для того, чтобы избавиться от своего ублюдка.

— Но, Хью, это можно понять, — возразила Хелен, — в ее-то ситуации. Это же все старомодные, допотопные средства, старой бабушки букет — одно слово. Нужно благодарить Бога за то, что она не попыталась орудовать спицей или еще чем-нибудь в этом роде.

Хью Ройстоун полоснул ее взглядом, полагая, вероятно, что это замечание не самого хорошего вкуса. Он хотел было что-то сказать, но Хелен настойчиво продолжала:

— У Джейн не было решительно никакой возможности достать таблетки. Вы знаете, Хилмены живут в медвежьей глуши, никаких клиник там нет и в помине. И она не решилась попросить противозачаточные средства у местного доктора или пойти к нему после. Она говорит, он сразу же выложил бы все ее родителям и они ее убили бы.

— Надеюсь, это метафора, — сказал Кворри. — Потому что им все равно придется как-нибудь переварить это. — Он посмотрел на Хелен. — Сомнений, судя по всему, никаких?

— Никаких. Дик Бенд хороший врач, и он выразился вполне определенно. Джейн предстоит либо нормальный аборт, либо у нее будет ребенок. Горячие ванны и джин не помогут.

— Так, — опять заговорил Кворри. — И что же теперь сделают ее родители?

— Это просто. Они приедут, подымут здесь страшный шум, на всех перекрестках будут поносить школу. — Ройстоун говорил с горечью. — Сперва миссис Эвелон. Затем бригадир Пирсон. Теперь Хилмены — и, кажется, это будет похуже. Какого дьявола такое должно было случиться именно с Джейн Хилмен? Почему не с какой-нибудь другой девчонкой, чьи родители живут в реальном мире, а не законсервировались в викторианской эпохе? Тут дело может кончиться крахом Корстона, вы должны это понимать. История с наркотиками была достаточно неприятна, но тут… Джейн Хилмен только шестнадцать лет. Она могла быть еще малолетней, когда начала баловаться. И Хилмены сочтут, что виновата школа — да так оно и есть. В результате мы можем оказаться по уши в грязи.

— Ради Бога, Хью, время от времени это случается во всех школах совместного обучения, — сказала Хелен. — И вне школы тоже. В конце концов, мы даже не знаем, замешан ли тут кто-нибудь из наших мальчиков. Я вам уже говорила — она наотрез отказывается назвать отца.

— Ее надо заставить! — Ройстоун вскочил и забегал взад-вперед по ковру. — Если это кто-нибудь, кого она встретила во время вакаций, Корстон винить нельзя. — Он помолчал. — Впрочем, думаю, это невероятно, принимая во внимание образ жизни Хилменов… невероятно, но возможно, и ради Корстона мы должны испробовать все пути…

Сильвия с резким стуком поставила чашку на блюдце. Вся красная, она в ярости смотрела на мужа, глаза ее блестели.

— Проклятый Корстон! — сказала она. — Ты думаешь только о Корстоне! А должен бы думать об этой девочке, о том, что теперь с нею будет. И потом те двое — Пирсон и Грей. Разве ты поступил так, как лучше для них? Даже бедный маленький Эвелон — мать теперь вцепится в него еще крепче. Теперь уж она ни за что не отправит его в пансион, а ведь все, что ему нужно, это жить в школе, подальше от ее влияния. Ты… ты…

Сильвия остановилась, в ее голосе звенели слезы. Она понимала, конечно, что срыв этот есть своего рода продолжение их ночной ссоры с Хью, но по сути это ничего не меняло. Однако она постаралась взять себя в руки.

— Прости, я знаю, это не мое дело. Ко-ри-стон — «Корстон», как вы его называете, — это твой мир. Но я не уверена, что и мой тоже.

Присутствие Кворри было забыто, Хью ответил ей с горячностью, он обвинял:

— Ты никогда не старалась сделать его своим… — начал он.

— Ты никогда не предоставлял мне такой возможности… Только сегодня я узнала о том… узнала о здешней традиции: директор дает попечителям парадный обед в День учредителя. И кому же пришлось просветить меня? Фрэнсис Белл, вот кому!

— Обед… да, тут ты права. — Ройстоун нахмурился. — Я должен был сам предупредить тебя. Прости, Сильвия. Я забыл. Столько всего навалилось за эти дни.

— Во всяком случае, пусть этот обед вас не тревожит, — сердечно сказал Кворри. — Просто оставьте все это в умелых руках Хелен и Фрэнсис. Они организуют прекрасный банкет. Как всегда.

Сильвия смотрела на него без улыбки. Она не была уверена, говорит он искренне или с недобрым умыслом.

— Именно так я и решила поступить, — сказала она.

— Конечно, мы вам поможем! — Хелен поторопилась загладить очевидную бестактность мужа. — Вы только скажите, когда хотели бы обсудить все, составить меню и так далее. Эта традиция становится уже немного искусственной… Я уверена, у вас найдется масса новых идей.

— Благодарю вас. — Сильвия встала; не глядя на Хелен и Джона, сказала: — Пожалуйста, извините меня, но я пойду спать. Уже поздно, и у меня побаливает голова.

Она пошла к двери, провожаемая легким смущением гостей, словами сочувствия и пожеланиями спокойной ночи. Но, едва дверь за ней закрылась, она услышала голос Джона Кворри: