Николай Наседкин - Кофейная церемония

Возле двери служебного кабинета в сопровождении полицейского его уже ждал мальчишка. Служба безопасности в супермаркете по видеонаблюдению засекла, как этот пацан стащил из сумки у женщины кошелек.

– Заходи. Садись вон на тот стул, – скомандовал опер, открывая дверь.

Мальчишка с ловкостью кошки проскочил между ним и открытой дверью и занял указанный стул. На вид ему было около 14—15 лет, среднего для этого возраста роста и комплекции. Белокурые волосы торчали у него из-под кепки, а взгляд голубых глаз перепрыгивал с одного предмета на другой, пытаясь найти что-нибудь интересное.

– Следите за карманами, товарищ капитан, уж очень шустрый пацан, – расхохотался полицейский, охранявший мальчишку, и передал упакованное в полиэтиленовый пакет украденное женское портмоне.

В просторном кабинете капитан Морозов работал один, после того как второй обитатель кабинета полгода назад ушел на пенсию. Стены, выкрашенные в светло-зеленый цвет, украшал портрет В. В. Путина со строгим взглядом, а на двери красовалась распечатанная на принтере надпись «На свободу с чистой совестью» – этакий полицейский юмор. Александр не спеша налил себе и мальчишке по кружке чая и начал допрос, когда в кабинет пришла инспектор по делам несовершеннолетних Анна:

– Фамилия, имя, отчество.

– Король Максим Владимирович, – ответил мальчик.

– Король? Надо же, какая фамилия, а ты кошельки из сумок воруешь, – произнесла Аня.

– Так я и есть король, только по карманным кражам, – с гордостью и нахальством ответил Максим, – могу у любого лоха бумажник вытащить.

– Этот кошелек ты украл? – спросил Морозов, показывая ему на пакет с изъятым кошельком.

– Я. Ну и что? Баба сама уши развесила. Мне все равно ничего не будет: мне еще четырнадцати лет нет.

Какой смышленый попался, явно у него есть взрослый сообщник, который и научил, что к уголовной ответственности привлекают только с четырнадцати лет, – промелькнула мысль в голове у капитана.

– Дата рождения, – продолжая заполнять протокол, спросил он.

– 21 января 2002 года.

– Совсем не долго тебе гулять осталось, каких-то два-три месяца, и будет тебе четырнадцать, тогда и разговор будет другим. В нашей базе данных о тебе нет. Ты первый раз задержан?

– Да, первый.

– Так кто тебя научил по сумкам и карманам лазить? И не вздумай мне тут сказки рассказывать, – строго взглянул на пацана сыщик.

Максим съежился и заерзал на стуле, не желая что-либо рассказывать.

– Рассказывай, королек, что застеснялся? Хвастаться у тебя лучше получается, – повторила вопрос Аня.

– Да подрабатывал летом на стройке, – явно без удовольствия начал свой рассказ Максим, – а там сторож Сан Саныч, старый уже дед.

– Давай поподробней.

– Что подробней?! Весь день на стройке в подмастерьях пробегаешь, а зарплата кот наплакал. Ну, предложил он мне денег по-легкому заработать. У него в вагончике работяги собирались по вечерам в карты на деньги поиграть. Я крутился около стола, ну и «сигналил» ему, что у них за карты.

– Что значит «сигналил»?

– Стоял за спиной у игроков и смотрел, что у них за карты. На каждую карту у нас был свой сигнал, вот и «сигналил».

– По карманам, значит, он тебя научил лазить? – спросил Александр.

– Ага, несколько раз он мне часть от выигрыша отдавал, а потом пару трюков показал, как незаметно из кармана деньги или кошелек вытащить. После этого он забирал себе выигрыш в карты, а я то, что из карманов вытащу.

– Сейчас ты все еще на этой стройке подрабатываешь? – задала вопрос Аня.

– Давно уже нет.

– Почему?

– Застукали нас, – каждое слово из Максима приходилось в буквальном смысле вытаскивать клещами.

– И что?

– Мне не сильно досталось, а вот Сан Саныча здорово избили, ребра ему сломали и зуб выбили, а со стройки нас выгнали.

– И ты решил сам в карманники пойти?

– А что делать? Я ж малолетка, на работу не хотят брать, а если и берут, то платят гроши.

– Ясно. С кем проживаешь? – продолжал заполнять протокол Морозов.

– С теткой.

– А где мать, отец?

– Отца вообще не знаю, а мать умерла давно.

– Понятно, – выдохнула Аня, – улица воспитывает. Тетке сообщили, что ты в полиции?

– Да. Вроде должна сейчас приехать, – грустную голову Максим опустил на грудь.

– Это хорошо. Имей в виду, взяться за ум у тебя осталось совсем мало времени. С сегодняшнего дня ты будешь под надзором полиции, если попадешься еще раз, сядешь в тюрьму. Понял? – милое лицо Ани стало серьезным.

– Понял, – насупившись, сказал Максим.

За оформлением необходимых бумаг и передачей мальчишки приехавшей тетке незаметно прошел день. Не успев прочитать материалы банкира и студентки, Александр поехал к своему другу частному детективу, наметить план действий.

Платов жил в самом центре города, на пересечении проспекта Чехова и улицы Садовой. С фасада четырехэтажный дом, где располагалась его обитель, выглядел шикарно, большие окна и барельефы создавали ауру дворянских домом прошлого столетия. Когда-то великолепные помещения здания из-за постоянных многолетних перестроек превратились в коммунальные квартиры. Длинные извилистые коридоры на каждом этаже вели в абсолютно изолированные блоки по одной или две комнаты, которые раньше составляли единые шикарные многокомнатные апартаменты. Один из таких блоков из двух комнат, объединенных тамбуром, и служил холостяцкой квартирой Марку Платову. В одной комнате Марк жил и работал над раскрытием тайн и преступлений, а вторая комната, меньшая по размеру, была переоборудована в кухню-столовую. Остальные житейские удобства располагались в конце коридора, и их приходилось делить со всеми жильцами этажа.

Из окна на втором этаже, которое принадлежало Марку, лился тусклый свет. Как обычно, Марк включил настольную лампу и, сидя в кресле, погрузился в глубины своего разума. В таком полумистическом состоянии он мог находиться несколько часов подряд, ни с кем не разговаривая, не принимая еду или воду. По его собственным словам, в этот момент он раз за разом прокручивал в своей голове все, что может подсказать пути к разгадке тайны. Разговоры… отдельные слова… мимика… интонация… одежда… манера поведения… жесты… окружающие предметы… запахи… – все несет в себе информацию, которую надо увидеть и распознать. В этом Марк был особенным, его феноменальная память позволяла ему воссоздавать образы, проматывая их в своей памяти, как кино на видеоплейере. В нужных места делать паузы, вникая во все детали окружающей обстановки, оставшиеся незаметными в первый раз. Рассмотрев все нюансы и мелочи порой открывается картина совсем отличная от той, которая казалась простой и очевидной сначала.