Николай Наседкин - Кофейная церемония

– Добрый вечер, Роза Самуиловна.

– Добрый, Саша. Я принесла Марку ужин, пожалуйста, хоть ты заставь его поесть. Сидит как истукан уже час в своей «коме», ужин остыл давно.

– Я постараюсь, – пообещал он, хотя оба знали, что это не принесет никакой пользы, трогать Платова в такие моменты не имело никакого смысла.

– Зачем ты купил эту дрянь на улице? – указывая на бумажный стакан с кофе, недовольно спросила Роза Самуиловна. – Попросил бы меня, я бы сварила тебе кофе. Или тебе не нравится, как я его готовлю?

– Время уже позднее, не хотел вас беспокоить, – виновато улыбнулся Морозов, – я лучше пойду, попробую Марка накормить. Ощущая на себе одновременно недовольный и разочарованный взгляд экономки, Саша поспешил как можно быстрее заскочить в квартиру своего друга.

Марк сидел в кресле, подперев одной рукой голову. Глаза его были закрыты, вторая рука мирно лежала на подлокотнике, а скрещенные ноги вытянулись во всю длину. Морозову ничего не оставалось делать, как тихо сесть в кресло напротив.

Эта застывшая картина повторялась регулярно на протяжении всей их дружбы и общей работы. Будь рядом художник или скульптор, он с легкостью мог бы написать портрет Марка или запечатлеть его образ в камне. На роль натурщика для помпезного произведения Марк не слишком подходил: полноватое телосложение компенсировалось высоким ростом. Крепкие развитые плечи и конечности придавали его фигуре симметричности. Благодаря возродившейся моде на ношение бороды, на лице Марка уже неделю прорастала густая щетина, из которой торчал чуть вздернутый нос. Из-за глубокой посадки глаз и узкого прищура, как будто на лице постоянно присутствует улыбка, нельзя было с точностью понять, открыты они или нет. У Марка не было особых примет, за исключением родинки на правой щеке, которую скрыла растущая борода.

Платов не спал, но и ни один мускул его тела не дрогнул, когда в комнату зашел Морозов. Закинув в кресле ногу на ногу, Саша начал пить кофе и перелистывать добытые им в первой половине дня документы об обстоятельствах гибели банкира Парамонова и студентки Сидельниковой. Пока Марк погружен в себя, он решил сам попытаться понять, что объединяет этих людей и могут ли их смерти быть звеньями одной цепи.

– Кофе, где ты его взял? – вдруг спросил Платов, спустя десять минут после прихода своего друга.

– Да что он вам так дался? – с некоторым раздражением отозвался Саша. – Если хочешь, возьми, выпей, – и протянул руку со стаканом в сторону очнувшегося друга.

– Так где ты его взял?

– Купил. На углу твоего дома стоит мобильная кофейня. Ты что никогда напитки в них не покупал? На каждом перекрестке стоят.

– Кофе… крепкий, терпкий вкус и аромат, – сам себе под нос пробормотал Марк, – это может быть интересно. Так, – обратился он к Александру, – я вижу, ты достал материалы, давай-ка посмотрим, что интересного накопали твои коллеги.

– Так я не понял, ты будешь пить или нет?

– Нет, спасибо. Если захочу, тогда попрошу Розу Самуиловну. Она варит великолепный кофе со сливками, никакая кофейня ей не конкурент. Давай лучше приступим к делу, первой у нас погибла Лиза Сидельникова.

Картонная папка с порядковым номером и фамилий умершей студентки не отличалась значительной толщиной и первым документом в ней находился обобщенный рапорт полицейского проводившего проверку. В рапорте говорилось:

«… в 10 часов 15 минут в ходе плановых занятий в помещении лекционного зала №2 экономического факультета Южного федерального университета в результате сердечного приступа скончалась Сидельникова Елизавета Петровна, 1997 года рождения.

В момент смерти в лекционном зале находилось около 70 студентов и преподаватель экономической теории Фролова Екатерина Владимировна. В своих показаниях студентка Кравец Т. А., сидевшая рядом с Сидельниковой Е. П., пояснила, что у Сидельниковой Е. П. внезапно началась одышка и обильное потоотделение в области головы и шеи, после чего Сидельникова Е. П. пожаловалась на боль в груди. Кравец Т. А. закричала, что ее подруге плохо. Сидельникову Е. П. положили на скамью, в этот момент ее начало тошнить, речь Сидельниковой Е. П. стала невнятной и непонятной.

В 10 часов 30 минут прибыли врачи скорой помощи, которые зафиксировали смерть Сидельниковой Е. П.

Показания преподавателя Фроловой Е. В. и других студентов совпадают с показаниями Кравец Т. А.

Согласно заключению эксперта, смерть Сидельниковой Е. П. наступила в результате инфаркта миокарда…».

Далее шли ссылки на законы и правовые акты, на основании которых расследование прекращено.

– Не много же наработала полиция. Что в протоколе осмотра тела на месте происшествия? Что-нибудь изъяли? – глядя на тонкую папку, спросил Марк.

– Да, изъяли только пару тетрадок и шариковые ручки, которые в момент приступа были при ней.

– Посмотри на них, – вертя в руках опечатанный полиэтиленовый пакет с изъятыми тетрадями, произнес Марк, – у них листы все сморщены, как будто тетради побывали под дождем и в грязи.

– Похоже, что их изрядно намочили, – согласился Александр.

– А где ее сумочка, телефон, косметика и другие вещи?

– В протоколе про них ни слова. Наверное, остались в ее шкафчике в университете, если, конечно, родственники не забрали.

– Ясно, давай посмотрим, что мы имеем по банкиру.

Вторая папка была практически идентична первой, с той лишь разницей, что на ней стоял другой номер и фамилия.

– Окончательного рапорта здесь еще нет, я забрал документы у майора Петрова, а он только сегодня получил заключение о причинах его гибели.

– И что за причина смерти? Инфаркт?

– Да, инфаркт, – прочитал Морозов из заключения.

В протоколе осмотра места происшествия при обнаружении трупа значилось: «… кабинет №203 заместителя управляющего Ростовского филиала «Промышленного банка» Парамонова П. С. расположен на втором этаже здания. Вход в помещение осуществляется из приемной через деревянную дверь.

В кабинете Парамонова П. С. напротив двери находится окно, справа от двери стоит письменный стол и рабочее кресло, слева от двери во всю стену встроен книжный шкаф. Рядом с письменным столом стоит приставной столик с двумя стульями по бокам.

На момент осмотра возле встроенного шкафа, головой к окну на животе лежит тело Парамонова Петра Сергеевича. На теле Парамонова П. С. надеты костюмные брюки серого цвета, белая сорочка с длинным рукавом, галстук темно-красного цвета с геометрическим узором, на ногах обуты туфли черного цвета на шнурках. На ковровом покрытии возле головы Парамонова П. С. обнаружены следы рвотных масс. При визуальном осмотре трупа видимых следов телесных повреждений не обнаружено.