Олесь Бенюх - Любовь и бессмертие Зорге

Коноэ: Напротив, они - патриоты Японии. А что касается того, доводить или не доводить до сведения императора эти данные, скажу следующее - это абсолютная прерогатива премьер-министра и я ею непременно воспользуюсь. Кстати, специальный посланник фюрера господин Улах совершил, на мой взгляд, непозволительное. По данным нашего посольства в Берлине, он информировал Гитлера о том, что мы якобы абсолютно готовы к мощной атаке на русских. Улах, боясь за свою личную судьбу, сообщил Гитлеру то, что тому очень хотелось услышать. Результат - беспрецендентный нажим Берлина на нас: "Война против России немедленно!"

2-й советник: Должен довести до сведения высокоуважаемых членов "Ассоциации помощи трону", что глава Германского Рейха во время официальной аудиенции топал, извините, ногами, говорил в непозволительном тоне и употреблял оскорбительные выражения, чем привел нашего посла в уныние и ужас.

Тодзио: Я фюрера понимаю. Нам не до жеманных этикетов, когда на кон поставлены судьбы Европы, Азии, всего мира. Разумеется, он жаждет нашей поддержки. Сиюминутной. Немедленной!

Коноэ: Итак, высказались обе стороны. Выражая твердое мнение большинства, я буду докладывать его императорскому величеству, что конференция пришла к непоколебимому выводу: в высших интересах империи на СССР не нападать.

Тодзио: Считаю своим долгом информировать высокое собрание, что я и министр иностранных дел Мацуока завтра будем докладывать его императорскому величеству нашу особую точку зрения, а также мой план войны против СССР "Кантокуэн".

Коноэ: Это ваше право, генерал. Скажу лишь вот что - когда двое дерутся, третий, который ввязывается в драку, не дождавшись - чья берет, или глупец, или сумасшедший.

Затемнение. Свет. В одном из коридоров дворца встречаются 1-й советник и Одзаки. Сцена без слов, однако советник мимоходом сообщает что-то Хоцуми.

Затемнение. Свет. В кафе встречаются Одзаки и Зорге. Сцена без слов, но Одзаки что-то сообщает Рихарду.

Затемнение. Свет. Зорге с Максом, стучащим ключом на передатчике.

Диктор читает: "Япония решила сохранять строгий нейтралитет. Рамзай".

"После 15 сентября 1941 года Советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии. Рамзай".

"Войны в текущем году не будет. Рамзай. 4 октября 1941 года".

Сцена десятая

Кабинет посла Отта. За его столом сидит Зорге. Мейзингер стоит у окна. Отт ходит по кабинету четко, по-военному.

Мейзингер: Через несколько дней у наших косоглазых союзников праздник.

Отт: Праздник?

Мейзингер: День рождения императора.

Отт: Черт бы побрал их со всеми их праздниками. Фюрер крайне недоволен, что Япония не начинает войну против России. Бог свидетель, я бьюсь как рыба об лед, предпринимаю все возможные и невозможные меры, убеждаю, уговариваю, устрашаю всех и вся. Все впустую. Словно кто-то невидимый, умный, коварный делает все, чтобы этого не случилось. Кто?

Мейзингер: Вы, Эйген, идете традиционными путями, а надо быть изобретательнее. И, главное - свирепее, с этими азиатами для достижения великих целей третьего рейха все средства хороши. Все!

Отт: Моим девизом служат слова фюрера, однажды сказанные им на Вильгельмштрассе: "Я провожу политику насилия, используя все средства, не заботясь о нравственности и "кодексе чести". Умелый посол, когда нужно, не остановится перед подлогом или шулерством".

Мейзингер: Лучше не скажешь. Я понимаю нетерпение и раздражение Берлина. Четвертый месяц наши парни громят красные орды. Вот-вот падут Москва и Ленинград. А эти макаки никак не решатся сделать решительный и такой нужный нам шаг.

Отт: Принц Коноэ и его партия все время отговаривают императора от войны с русскими. А ведь одна Квантунская армия могла бы победоносно промаршировать до Иркутска и далее. Прошла бы, как раскаленный нож сквозь масло.

Мейзингер: Если бы даже и не прошла, то нейтрализовала все русские войска на Дальнем Востоке, связала бы их по крайней мере. Это так предельно необходимо! Мы уже потеряли в России, судя по закрытым сводкам, более полутора миллионов солдат.

Отт: По моим наблюдениям и данным, премьером Коноэ кто-то искусно манипулирует, снабжая его такими военно-экономическими показателями, анализами, докладами, что все наши доводы разбиваются о глухую стену неприятия. Невидимый противник всякий раз выходит победителем.

Зорге (заканчивая писать): Ну вот, вроде бы получилось, Эйген.

Мейзингер: Информация о нынешней позиции Японии в отношении США?

Отт: Да, ты знаешь, мы с Рихардом принимали и информированных японцев, и американского посла. В эту же справку я попросил Рихарда включить и наши агентурные данные.

Зорге: Думаю, прочитав её, в Берлине смогут сделать качественный прогноз.

Отт: Именно в этой связи, господа, я хочу сообщить вам об одном неожиданном и прелюбопытном визите. Сегодня утром меня посетил начальник японской контрразведки полковник Осаки.

Мейзингер: Начальник контрразведки? Вас?!

Отт (достает из скрытого бара бутылку коньяку, разливает в рюмки, предлагает жестом Зорге и Мейзингеру): Меня, признаться, тоже удивил этот визит.

Зорге: С чем пожаловал императорских сыскных дел шеф?

Отт: Оказывается, довольно длительное время они ведут наблюдение за какой-то радиостанцией. Передачи с неё ведет один человек, это по почерку определили их специалисты. Радист опытный, работает на волнах двадцать и пятьдесят метров. По ходу сеанса вдруг переходит на запасную волну. Использует таблицу лучшего прохождения волн в разное время суток. Однако, работает он из разных мест, их разброс - десятки километров.

Мейзингер: Эти макаки обуяны истерией шпиономании. Кому нужны их дерьмовые тайны? Надо сообщить в рейхсканцелярию, там обхохочутся.

Зорге: Засекли радиопередатчик на территории Японии. А идут в иностранное посольство. Не вижу логики.

Отт: У них своя, восточная логика. Да к тому же на патриотической подкладке. Осаки начал с того, что сообщил некий исторический факт - он не знает случая, когда бы японец работал против своей страны. Японец против японца - сколько угодно, но не против империи.

Зорге: Начальник контрразведки явно не в ладах с историей.

Отт: Тем не менее, и он и его люди убеждены, что шпионажем на территории Японии занимаются агенты-иностранцы. И ещё он сообщил вот что: раньше их допотопные пеленгаторы были бессильны аккуратно засекать место нахождения вражеской радиостанции. Теперь, когда они получили нашу новейшую технику, обнаружить и поймать диверсантов дело буквально лишь дней.

Мейзингер: Кстати, я вспоминаю донесение одного из моих агентов. Перехватом передач какой-то неизвестной радиостанции обязали заняться не только армейский дивизион особого назначения, но и всех зарегестрированных радиолюбителей, почту, телефон, официальные радиостанции.