Гарри Зурабян - Гекатомба

В каждом регионе существует свой вид чиновника. Характерными чертами приморских были: толстый-толстый слой - подкожно-жировой; маленькое туловище с несоразмерно развитыми верхними конечностями, украшенными рельефно обозначенной группой мышц, постоянно сокращающихся в упражнении "греби до себе"; короткие и слабенькие ножки невольно наводили на мысль о рахитичном и безвитаминном детстве, что напрямую подтверждалось маленьким объемом мозга, неспособным даже в коллективном усилии решать насущные городские проблемы; сонное выражение лиц подавляло слабые проблески интеллекта, а отсутствие богатого эмоционального фона с лихвой компенсировалось лихорадочно горящими глазами, в которых ни на секунду не стихал "священный" голодный блеск неутоленного аппетита. Одним словом, это было многочисленное, прожорливое племя постоянно интригущих друг против друга, злобных и мстительных человекообразных (к сожалению, обделенных вниманием со стороны официальной науки. А жаль... Дерзни кто и Нобелевская премия, как минимум, обеспечена).

Словом, имея и столь поверхностное впечатление о чиновниках Приморска, можно с очевидностью констатировать, что Гладкову взмах жертвенного ножа вряд ли простят. Понимая это, Валера начал приучать себя к мысли, что каждый новый день - не отсрочка смерти, а ее приближение. Он стал готовиться к встрече с ней, как к чему-то исключительному - самому интригующему и загадочному свиданию за всю свою жизнь. В действительности же, Гладков устал жить так, как жил прежде. Смерть являлась для него символом избавления и решения многих и многих проблем. К тому же, его уже ничего не держало среди себе подобных. Он мыслил себя всего лишь одиноким млекопитающим, которому вышел срок жизни.

Правда, временами внутренняя сущность восставала и бунтовала. Представлялось, что его положение - результат чудовищной ошибки, что вот-вот откроется дверь и "свобода встретит радостно у входа". А далее? За "далью", увы, следовала полная неизвестность. Он не знал, что могло ждать его за рубежом этого, пожалуй, несбыточного "далее". И не потому, что отсутствовали перспектива, фантазии и мечты. Этого как раз хватало. Дело было в другом. Феерический, с его точки зрения, кристально чистый и безупречный, переливающийся всеми цветами спектра его мир был попросту никому не нужен. По ту сторону забора неслась глубокая, полноводная река жизни, с которой он, Валера Гладков, не совпадал по времени. У реки не было дна и берегов, она была горячей и обжигающей, с приторным, возбуждающим запахом запретного плода, пугающего густо-черного цвета, в основе которого зачастую лежит первоначальный густо-алый цвет крови. Гладков не любил густого, горячего, возбуждающего и темного. Ему нравились прозрачное, холодное, спокойное и чистое. Всего этого, конечно, не могла дать ему камера, но в этом временном пристанище присутствовал свой мир. Мир с запахом чистилища. Еще не рай, но и не ад. Исчезли кошмарные сны и еще более ужасная реальность. Гладков впервые обрел невозможное, двойственное, но принесшее, наконец, долгожданный покой состояние души: он нужен всем, ему - никто.

Он представлял себя одиноким пилигримом на плоту, затерянном в громадном, даже по земным меркам, океане, средь бескрайних просторов и берегов. Придумал для себя удивительную игру в несуществующей стране. Стал ее правителем, мысленно создав ландшафт, населив подобными людям существами, облагородив фантастической фауной и изумительной по красоте флорой. Он, как библейский Ной, достиг своей страны и сошел с плота. Но, в отличии от Ноя, на землю с ним ступила всего одна пара - древнейшие обитатели Вселенной: Добро и Зло.

На одном из допросов, который проводили сотрудники службы безопасности, он попросил разрешения дать ему в камеру бумагу и краски. Ему разрешили и он стал рисовать свою страну...

ДНЕВНИК УБИЙЦЫ

... -Указующий перст приказал: - Умри!

Как припечатал: - Исчадие ада!

А ей просто снились яркие сны,

но никому это было не надо.

Были важны тарелка бобов,

одежда и мебель, распятие в доме.

А в снах, как назло - гряда облаков,

синие реки, цветы в подоле!

А в снах, как назло, только радость и смех,

спелые яблоки, радуга, горы,

ласковый дождь и пушистый снег,

и никакого намека на горе...

Молитва споткнется не раз на устах:

- Господи... дай же мне быть, как все!

Но что-то в дьявольских этих снах

неудержимо влечет к себе.

... Из мрака улиц под звездный кортеж

рванулась, голову очертя...

- Ешь колдовскую плоть ее, ешь!!!

кричала огню людская толпа.

Полночь в рассвет перельет часы

время небесного славить Царя.

А ты вознеслась в непокорную ввысь

не дотянутся им всем до тебя.

Это я написал. В порыве отчаяния, боли и бессилия. У меня ничего не получилось. Поводыри, я вас ненавижу!!!

Вы пустили по моему следу своих ищеек, вы загнали меня, обложили, затравили. Вы убили во мне меня!.. И мне не остается ничего кроме, как прекратить сопротивление и сдаться. Но взяв мое тело, надругавшись над ним, вы никогда не доберетесь до моей души. Я сильнее вас и выше. Я умру, сраженный вашими лицемерными законами, чтобы воскреснуть и утвердить свой Бессмертный и Незыблемый - на все времена. Меня приговорит и убьет кучка лживых и продажных чиновников, а я все-равно прорасту Истиной и Прозрением в сердцах и душах миллионов. И буду карать... Карать! Карать! Я залью кровью половину мира, а те, кто спасутся, выйдут на берег, крещенные ею и, став моими Апостолами, понесут изуверившимся Слово мое и Имя мое...

Мне их жаль. Иногда. Тех, кто работает в "Голосе Приморска". Они искренне пытались мне помочь, проявляя великодушие и участие. Но я их тоже ненавижу!!! Они все время хотели быть рядом, путались под ногами. Они слепы и глупы, не понимают, не видят очевидного: я пришел в этот мир не для того, чтобы они мне помогали. Я не нуждаюсь в их помощи. Она оскорбительна для меня. Если во мне не желают признать Спасителя, значит, я должен явиться сам. Не хватало еще, чтобы мои лавры присвоил кто-нибудь другой. Теперь настало время поголовного воровства. Не гнушаются ничем, крадут не только подвиги, но и позор. Ибо и то, и другое нынче продается. А я владею крупицей Славы Мира. Это как святые мощи. И Мою Славу я никому не отдам. Я не позволю другому присвоить себе титул поводыря ада... Я - ВЕРГИЛИЙ ЭТОГО КРОВАВОГО ВЕКА.

... Нет, нет, нет и еще раз нет... Этого просто не может быть! Никогда! И все-таки истина в том, что я - сын чудовища...

Сегодня я разбирал старые бумаги матери. Когда ищейки поводырей придут в мой дом, он должен встретить их чистотой, порядком, тишиной и уютом. Они не должны узнать больше того, что я решу им рассказать и показать сам. Но... Мама, ты убила меня раньше, чем это захотели бы сделать поводыри. Мамочка, любимая, родная моя, что же ты наделала?!! Я любил и боготворил тебя. Мы прожили в муках твои последние дни и я до конца был рядом, страдал вместе с тобой. Не предал и не бросил... Милая моя мамочка, как же ты могла ТАК поступить со мной?!! Почему еще при жизни не сказала мне, кто в действительности является моим отцом? Что мне теперь делать? Что-о-о?!!