Сергей Зверев - Святой - Русский йогурт

Приехавшие летом сорок шестого года на трофейных немецких грузовиках солдаты в фуражках с голубым кантом войск НКВД обнесли старинную помещичью усадьбу, бывшую в те времена за пределами города, тремя рядами колючей проволоки. Для верности между колючкой энкавэдисты установили "спираль Бруно" - ловушку для чрезмерно любознательных. Попав в нее, человек без посторонней помощи выбраться не мог.

Следующий караван крытых машин привез партию ученых. Так на окраине города по приказу Берии заработала шарашка - чисто советское учреждение, совмещавшее в себе концлагерь и научно-исследовательский центр.

Армянин Карен Арутюнян химичил еще в шарашке. Студента Московского университета посадили за талант. Таких, как он, государство, строящее социализм, считало своей собственностью и распоряжалось как собственностью.

Освобожденный по амнистии, Арутюнян осел в городе, женился, обзавелся детьми и продолжал трудиться на ниве изобретательства. Шарашку преобразовали в филиал института, отстроив новые лабораторные корпуса.

- Способный армянин прошел все ступени роста: от младшего научного сотрудника до директора.

Наград на его праздничном пиджаке было не меньше, чем игрушек на новогодней елке, - лауреатские значки, медали и три ордена Трудового Красного Знамени. Дома у профессора на стене под стеклом красовались почетные дипломы американского Стэнфордского университета.

Жил ученый в одноэтажном частном доме, из окон которого был виден старый корпус института - то самое помещичье имение...

Дмитрия познакомила с профессором еще Марина.

Она, молоденькая выпускница вуза, окончившая институт с красным дипломом, сама выбрала распределение в родной город к Арутюняну. Девушка грезила научными открытиями, стремясь облагодетельствовать человечество. Профессор принял ее, помог выбрать перспективную тему и пообещал всяческое содействие как научный руководитель проекта.

Рогожина и молодоженов Арутюнян когда-то угощал собственноручно приготовленными шашлыками, зажаренными на мангале в саду...

- Карен Акопович! - Рогожин стоял у покосившегося забора.

Профессор кормил кур. Птицы кудахтали, безбоязненно взлетали на плечи хозяину-химику, чью фамилию безошибочно выговаривали коллеги на всех континентах. Но сейчас Арутюнян походил на колхозного птичника в помеченном куриными экскрементами свитере грубой вязки с заплатами на рукавах.

- Карен Акопович! - Дмитрий еще раз окликнул переговаривающегося с пернатыми профессора. - Я к вам в гости напроситься решил!

- Какими судьбами?! Рогожин? Дмитрий Иванович! - Арутюнян колобком подкатился к калитке.

"У старика очень цепкая память, - подумал Рогожин. - Везет мне на дедов. Степаныч, Егор, вот теперь с профессором пообщаюсь..." В городе, за исключением администраторши и короля мусорных гор, Рогожин контактировал с людьми преклонного возраста, и это его позабавило.

Они прошли в дом, превращенный Кареном Акоповичем в гибрид библиотеки и лаборатории. Книги были повсюду. Стопки, заботливо перевязанные бечевкой, с подложенными бумажками-каталогами, громоздились по углам. Фолианты в роскошных переплетах занимали места на полках. Даже на обеденном столе для тарелки и чашки был выделен лишь крохотный пятачок, остальное занято рукописями вперемешку с книгами.

Профессор гостеприимно предложил Рогожину кресло.

- Устраивайтесь, а я сварганю яичницу! Глазунья с лучком - самая сбалансированная закуска к водке!

- Карен Акопович, к чему лишние хлопоты! - запротестовал Рогожин. Ограничимся чаем.

- Не перечьте старику! Полистайте журналы, книги посмотрите, а я моментально управлюсь. - Арутюнян закрыл руками уши, не желая слушать возражений.

Оставшись в одиночестве, Дмитрий прошелся вдоль стеллажей, взял несколько книг наугад, сел в кресло. Он скользил глазами по страницам, не вникая в прочитанное.

"Власти контролируют спиртзаводы. Это само по себе криминал. Начальник милиции распоряжается продажей спирта. Мне следует разобраться в этой схеме досконально. Где-то лежит ключ к разгадке... На правосудие надеяться не приходится... В прокуратуру я зайду позднее. Да, Рогожин, поднакопи козырей, - мысли были отрывистыми. - Прищучить Ветрова можно! Два дня тебе, Рогожин, на оперативную разработку ментовского начальничка. Окопалось сволочье в провинции, как бояре в вотчинах. Бесчинствуют..."

Шкворчащая жиром яичница на сковороде была главным блюдом застолья. К ней профессор добавил миску соленых огурцов, зелени с мелко порубленным чесноком, нарезанные дольками консервированные кабачки.

- Экологически чистый продукт, удобренный личным потом и кровью! Арутюнян откинул спавшую на лоб прядь белоснежно-седых волос. Запотевшая! - торжественно объявил химик, выставляя на стол бутылку "Московской особой". - Газетные сплетники утверждают - сам Борис Николаевич любит откушать сей горячительный напиток.

Перед волнительным моментом откупорки сосуда с "живой водой", как называли спиртное морские бродяги - викинги, Карен Акопович поболтал содержимое, перевернув бутылку вверх дном.

Заметив образовавшуюся змейку из мелких пузырьков, профессор-химик удовлетворенно крякнул почему-то по-немецки:

- Натур продукт... Не отравимся. Я, батенька, русскую водку в шарашке пить начал. Перепадало нам, зэкам, от щедрот начальства. С тех пор храню верность этому слезоподобному нектару. В винах, а тем паче в коньяке ничего не понимаю. Обрусел, понимаете ли...

Право первым начать разговор Рогожин уступил хозяину дома. Идя к Арутюняну, он толком не представлял, о чем спрашивать. В редких письмах Сергея упоминалось: Марина в контрах с научным руководителем, профессор ее зажимает, завидует таланту и пробивной энергии молодой ученицы.

- Между первой и второй перерывчик небольшой! - Хрустальные стограммовки у профессора порожними не застаивались.

Дмитрий выпил. У Арутюняна среди книжных завалов он чувствовал себя спокойно и уютно.

- Знал бы, что гость навестит мои пенаты, борща бы наварил, - с легкой, простительной для его возраста одышкой сказал профессор. - Согреваются, согреваются внутренности! - Блаженствуя, он погладил живот. - Соболезнований в связи с мадам Рогожиной приносить вам не буду, - вставил Карен Акопович. Сергей абсолютно не причастен к комбинациям своей пронырливой экс-жены. Он принесен в жертву... - Профессор подцепил вилкой колечко лука. - О мертвых говорят хорошее или ничего! - Арутюнян мыслями возвращался к ученице. - А мне за упокой души Марины рюмку поднимать не хочется! Однако глоток свободы нам не повредит, - он спешно разлил очередную порцию водки, словно желал поскорее напиться.

Рогожину ничего не оставалось, как принять участие в марафоне. С непривычки - в госпитале со спиртным было строго, не побалуешься - он малость захмелел.