Д. Пален - Живой товар

Не может быть! Так ведь любого человека можно выпачкать с головы до ног подозрениями!

— Ась, ты чего?

— А того! Знаю человека как облупленного, нормальная баба, с ней работать — одно удовольствие, и первую леди из себя не строит! Не могу я так сразу мнение о человеке менять из-за каких-то подозрений!

— А тебе и не надо его менять. Ты же скрыть ничего не можешь — у тебя все на физиономии отпечатывается. Вот и уважай ее по-прежнему.

— За что?

— А за то, например, что к мужу своему хорошо относится, что помогает ему…

— Людей в рабство продавать!

Дима развел руками:

— Она — жена… «И слушаться его должна».

Иногда из Колесникова вылетают стихотворные строки и всякие цитаты. Ладно, не самый большой недостаток, я тоже такая…

— Послушай, Ась, тебе уже не пятнадцать лет, не будь наивной. Супружеская привязанность и долг в человеке куда крепче сидят, чем долг перед обществом. Особенно в женщине. Для нее «мои дети, мой муж, мой дом» — самое главное на свете и может оказаться главнее, чем долг перед обществом… Особенно в наши золотые времена. А хоть и раньше — откуда у воров в законе брались верные марухи, и прятали их, и раны залечивали, и от милиции скрывали?.. А со временем и сами в дело входили. Про мадам Вонг слышала?

Что он такое несет? Где море, а где пароход? Что общего у Вальки с пираткой китайской?

— …и вообще неизвестно, кто там в их деле голова, а кто только руки.

Ну, это уж вообще ни в какие ворота!

— Мне не хочется будить в тебе необоснованные подозрения, но еще больше не хочется, чтобы ты по наивности ляпнула что-нибудь или вляпалась во что-нибудь. Сиди тихо, язычок на привязи, а сама держи ушки на макушке.

— Колесников, ты сам параноик и из меня такую хочешь сделать!

— В одном дурацком фильме услышал я хорошую фразу: «Если ты параноик, это еще не значит, что за тобой не следят на самом деле».

Он затянулся сигаретой и замолчал, глядя перед собой в пространство. Наконец вымолвил:

— Ася, милая, деваться тебе некуда. То, что ты уже знаешь, просто так из головы не выкинешь. И даже в одночасье сбежать оттуда — уволиться, и все, — тоже не выход: если наши подозрения верны, внезапный уход их только спугнет, вот тогда они точно за тебя возьмутся. Единственное, что остается, — вести себя как обычно, как всегда, смотреть в оба и за каждым своим словом следить.

— Не смогу я так, Димка. Это же шпионаж какой-то получается. А я не Штирлиц все-таки.

— Ась, я же не призываю тебя добывать секреты рейхсканцелярии. Ты просто должна быть осторожна. По счастью или по несчастью тебе стало известно кое-что лишнее. Постарайся это скрыть. Если наши предположения — только бредни двух ополоумевших дилетантов, значит, нам с тобой крупно повезло. Ну а если правда — вот тогда даже дышать надо будет через раз…

— Утешил!

— Извини, милая. Просто предостерег.

Я сидела как в воду опущенная. Даже последние мысли покинули мою бедную голову — там сейчас была только звенящая пустота отчаяния.

— Эй, Лиса Алиса, а какие ты книги купила?

— Там, в сумке посмотри.

Дима вернулся в комнату, слышно было — усердно копается в моем пакете, как фокстерьер в клумбе. Вдруг присвистнул:

— Булычева я первый читаю!

Я согласно кивнула.

Он появился в дверях:

— Рыжая, ну перестань киснуть. Все в порядке. Наши служебные неприятности не должны портить нашу жизнь. Иди сюда ко мне.

Наверное, он прав — надо перетерпеть и перемолчать. Все образуется. И я пошла к нему — утешаться и прятаться.

Двое суток мы к этому разговору не возвращались. Я только диву давалась: откуда он такой умный и такой уверенный? Я мозги ломаю — а ему все ясно: и про наркотики, и про Валентину. Может, дело в том, что он смотрит со стороны. Для меня Валя и все остальные наши — живые люди со всеми тонкостями и нюансами, а для него — просто шахматные фигуры или даже кусочки из головоломки: какой по рисунку совпадает — тот и нужный.

На работе я сидела тихая как мышка и старалась лишний раз рта не раскрыть. Дамы наши уже начали подозрительно на меня поглядывать, но пока помалкивали. Выручил меня, сам того не ведая, Сережка. Вчера в обед вдруг поднял невинные глазки в белых ресницах от какой-то книжки из жизни своих компьютеров и заявляет, как ни в чем не бывало:

— Ась Георгиевна, а что это за кадр тебя вчера встречал после работы? Да нет, ты не думай, он мне понравился! А он холостой или женатый?

У меня щеки заполыхали до затылка включительно.

Юлька хмыкнула.

Анечка приоткрыла рот и уставилась на меня. Ее-то саму встречали каждый день (и, по-моему, каждый день кто-то новый), но меня она, видимо, по этому делу не числила.

Галка, добрая душа, расплылась в улыбке.

А Валентина поинтересовалась:

— Сереженька, а гипертрофированная тактичность — это у вас семейное или твоя индивидуальная черта?

Улыбнулась мне и подмигнула.

Вечером я рассказала Диме. Он пожевал губами, кивнул.

— Будем считать, пока все идет нормально.

Я вздохнула — этот его любимый анекдот я уже выучила: человек, падающий с двадцатого этажа, говорит, пролетая мимо второго: «Пока все идет нормально». У меня мурашки пробежали вдоль позвоночника.

Он тоже вздохнул, погладил меня по голове и сказал негромко:

— Вот вернется девушка из Махдена — тут-то и завертится. Надо бы нам всех обскакать…

Напророчил.

Интерлюдия 1

Разговор с Иваном Иванычем

— Значит, так. На «Татьяну» напрямую я пока не вышел, но в ее филиал внедрился надежно. Сперва пришел клиентом, а потом…

— Ну как же, как же, докладывали уже. Ты у нас, Вадим Андреич, оказывается, донжуан…

— Какой там донжуан — просто повернулось так, да и она не из шибко современных. Одинокая просто. А вообще женщина неглупая и славная. Присмотрюсь еще — может, женюсь.

— А чего ж, женись, дело хорошее. Если только не сядет она до того.

— Да нет, даже если там что не так, она чистая. Ладно, так вот по существу…

И я коротко доложил своему непосредственному начальнику факты. Во-первых, торговля живым товаром — судя по всему, без прямого похищения, на обмане, но с элементами пособничества, сговора и психологического подталкивания. Все тонко — напрямую и обвинить не в чем. Правда, после успешной отправки девушки за рубеж начинается прикрытие посредством фальсификации переписки. Это уже криминал прямой. Есть основания подозревать штатного психолога фирмы, некую Валентину Дмитриевну. Жену генерального директора «Татьяны»…

Каюсь, не удержался, сделал эффектную паузу. Иван Иваныч покосился на меня, кивнул — уже кое о чем говорит, дескать, согласен.

Во-вторых — по главному, по наркотикам.

Мое толкование истории с залитым аспирином его вполне устроило. Я осторожничал, говорил предположительно, он обсуждал детали гораздо более уверенно. Ну, он человек опытный.