Д. Пален - Живой товар

Ленка жаловалась на деток своих, на мужа. Но мне показалось, что как-то по привычке: — плачь больше — карта слезу любит.

Я рассказала об общих знакомых, потом пару баек из жизни родного агентства — о нашем контингенте можно повествовать бесконечно и в красках. А потом возник неизбежный вопрос: где ты теперь?

Ну, со мной было все ясно. А вот Елена оказалась труженицей того самого аптечного подразделения, где аспирин фасуют: она и менеджер, и второй бухгалтер, и секретарша на телефоне, и мальчик на побегушках. Потому что господа фармацевты — ребята на подъем тяжелые.

— А тут — третий прокол за полгода! — пожаловалась Елена и высказалась на фармацевтическом языке. Но, по-моему, это все-таки была не латынь.

На мой робкий вопрос, что такого ужасного произошло, она ответила, что не знаю я специфики ее работы. Что правда, то правда, не знаю.

А специфика, оказывается, состоит в том, что приходят банки с аспирином блоками по четыре, в термоусадочной пленке. И только в том случае, если пленка и тара не повреждены, с этим сырьем начинают работу. А тут — третий раз уже! — приходит банка с явным дефектом, крышка перекошена, святым духом держится. А это же лекарство! Черт знает что туда могло попасть — и свет, и вода, и пыль. А потом доказывай, что покупатель отравился по вине зарубежного поставщика…

В общем, сейчас Лена как раз такую отбраковку в юротдел к Мюллеру и привезла — пусть рекламацию пишут, скандал устраивают. Мы (тут она сделала гордое лицо) с ненадежным товаром работать не будем. Серьезное дело, Мюллер даже человека на машине при — слал осмотреть на месте, а потом они уже эту банку в четыре руки плюс шофер в гендирекцию доставили.

В общем, сдала она дрянь эту, акт составили и едет сейчас обратно — своему непосредственному начальству акт отвозить.

Она явно торопилась и, хоть простояли мы минут пятнадцать всего, частенько на часы поглядывала.

Я решила больше ее не задерживать:

— Ладно, Аленка, разбежались. Ты торопишься, я тоже. И незачем гендирекции глаза мозолить.

Мы вместе вышли из конторы, договорились созвониться и встретиться еще в этом тысячелетии. Лена побежала к трамваю, к своему начальству на Черногузовку возвращаться. Видно, Ленка не такой важный груз, как банка со съехавшей крышкой, чтоб ее на служебной машине отвозить.

А я прямо у дверей увидела знакомую рослую фигуру. Мой рыцарь маячил метрах в двадцати от «Татьяны». Всегда мы на дежурстве, всегда мы на посту. Видно, успел с автоответчиком пообщаться. Ну шустрый! Вот такого я не ожидала — собралась ведь к Надежде, как вольная птица. А теперь надо как-то ненавязчиво уйти из-под опеки В. Колесникова, и так, чтобы он не догадался, что не домой еду. А если он тоже с работы смылся?

— Девушка, вы куда?

— Да вот, с мужчиной хочу встретиться. А вы задерживаете!

— Привет, Лиса!

— Взаимно.

Я подставила Диме щеку для поцелуя.

— Каким ветром в наши края? — это спросил Дима.

Я гордо показала конверт с надписью «Премия».

— Вот, собираюсь прокутить.

— А, ну да, с мужчиной.

Я рассмеялась.

— Слушай, мой генерал, ты насовсем освободился или на минуточку?

Он глянул на часы:

— Еще минуточек двадцать могу погулять.

— Тогда пошли кофе попьем и поговорим тихонечко. Чего же на виду у фирмы маячить?

Мы перешли через дорогу и заняли столик у окна крошечной кафешки «Китеж». Под кофе я и выложила своему Мегрэ историю, которую мне Ленка сейчас рассказала. Пусть думает — ему привычней.

Он опять посмотрел на часы. Видно, время поджимало. А все-таки выкроил, чтобы меня лишний раз увидеть! Я его чмокнула, пожелала успешно крепить родину трудом, еще раз напомнила, что меня сегодня встречать не надо, и ускакала. Давно пора было бежать к Надежде.

Артур Митрофанович неспешно просматривал вчерашние рапорты наблюдения. Они могли быть написаны чем угодно и на чем угодно. Но обязательно в письменном виде — так агент упорядочивает свои наблюдения, да и меньше риска потерять что-нибудь при пересказе.

Так, старшая Гончарова днем уезжала. В черном платье и косынке, как на похороны. Однако проследовала в частную квартиру по адресу такому-то, хозяин (по списку в подъезде) — Шевченко В.М. Пробыла три часа, вернулась домой, никуда не заезжая.

Младшая из дому не выходила. На телефонные звонки никто не отвечал. Соседки на лавочке у подъезда ничего не знают. А вот это уже лучше. В шесть появилась еще одна соседка, Сергеевна. Говорит, что в пятницу днем видела, как Ира вместе с подружкой уходила куда-то в сторону троллейбуса, одеты обе по-дачному, в руках дорожные сумки. Уехали, наверное. Ира за год, пока за границей была, совсем красавицей стала. Описание подружки Иры: чуть постарше, невысокая, тоненькая, рыжая… Нет, нормально шли, хихикали, как все девки молодые…

Шустрая телка! Не успела домой появиться — и тут же усвистала куда-то. А подружке-то наверняка расскажет, та — другим подружкам… Снежный ком.

Кононенко полистал остальные шпаргалки — нет, до конца ночной смены наблюдения с воскресенья на понедельник домой не возвращалась.

Да, негусто… Хотя думать есть над чем: если бы просто на дачу выезжала, как все, на выходные, вечером в воскресенье вернулась бы. Так… Простая причина: на работу ей не надо, могла и задержаться. Причина посерьезней: нападение на дороге ее напугало, решила на время убраться с глаз долой. Причина самая чреватая: объект убрали из-под наблюдения. «Кречеты»? Те на машине приехали бы. Тогда кто?

Маленькая, худая, рыжая… В этой Гончаровой 178 сантиметров полтора года назад было, сейчас могла еще подрасти, рядом с ней любая нормальная женщина маленькой покажется. И тоненькой, кстати, тоже. Рыжая? Мало ли кого рыжей назовут! В этих краях и любую блондинку могут рыжей назвать, тут кто не черные — все рыжие…

Ладно, рано тревогу бить. Нет девки дома — значит, и другим ее не найти. Милиция и так уже все знает, что она в посольстве рассказывала, а по сообщениям из манохинских каналов, ничего опасного она там не сообщила. Может, журналюги и выдоили бы что-нибудь, но есть основания надеяться, что после несчастного случая с господином Родимцевым поостерегутся…

Он посидел в кабинете. Вышел, прошелся по коридору. Мимо бухгалтерии, ВЦ, мимо кассы. По времени люди Лаврука должны сейчас находиться у кассы, деньги получать.

Маленькая, тощая, рыжая — мало ли их таких, вон, стоит в очереди, пожалуйста: невысокая, стройная, рыжеватая. Мало ли…

Кононенко остановился поодаль — для того и вышел, чтоб своими глазами на людей посмотреть.

Лаврука он знал в лицо. Здоровенная телка, брюнетка — похоже, секретарша Баранцева. Точно, дура дурой. Дальше, рядом с Хозяйкой, — это кто? Невысокая, аккуратная, крашеная. При желании и на эту можно сказать рыжая. Правда, не тощая. А в рапорте и не написано «тощая», соседка так сказала: «тоненькая». Дальше та самая рыжеватая, которую он первую приметил, рядом с толстухой. Это менеджер, Кириченко.