Неле Нойхаус - Ненавистная фрау

— Мы ехали по ужасной местности. Наш гид думал, что мы сможем сократить путь, но, к сожалению, из-за сильных дождей пошли оползни. К счастью, все наше снаряжение находилось в двух других джипах, так как тот, в котором сидела я, сейчас лежит в ущелье глубиной метров двести.

Боденштайн закрыл глаза. Одна лишь мысль о том, что Козима чудом избежала смерти или увечья, вызвала у него боль в сердце. С этими экспедициями пора заканчивать.

— Но никто, к счастью, не получил никаких повреждений, кроме меня, — засмеялась она. — Я не могла выбраться из машины так быстро, как другие… Ты слушаешь, Олли?

— У меня пропал дар речи, — признался он. — Когда ты возвращаешься? Клянусь, я больше никогда не позволю тебе никуда уезжать, в крайнем случае…

— Я тебя плохо слышу, — прервала она его, и Боденштайн невольно усмехнулся.

— Когда ты возвращаешься? — повторил он. — Мне тебя ужасно не хватает! — Оливер помолчал некоторое время. — К тому же, — он понизил голос, — я больше не могу гарантировать тебе свою верность, потому что мне перебежала дорогу невероятно привлекательная юношеская любовь со своей еще более привлекательной двадцатиоднолетней дочерью.

У него никогда еще не было тайн от Козимы, и сейчас всю эту историю с Инкой он шутливо возвел в ранг чего-то серьезного.

— Хорошо, тогда я особенно потороплюсь, — сказала Козима на другом краю земного шара. — Раньше я могла отсутствовать четыре недели, и при этом ты не думал о нарушении супружеской верности.

— Одной причиной больше, чтобы в дальнейшем находиться поближе ко мне.

— Посмотрим, — засмеялась она, но потом стала серьезной. — Я тоже по тебе очень скучаю, дорогой. Нужно немного подождать, пока гипс высохнет, после этого мы полетим в Буэнос-Айрес и оттуда домой. Если все удачно сложится со стыковочными рейсами, я вернусь уже в субботу вечером и буду готова на все.

— Ты говоришь, в Буэнос-Айрес? — спросил Боденштайн. Вдруг ему в голову пришла одна идея. Может быть, Козима могла бы в Аргентине побольше разузнать о Филиппе Дёринге…

Некоторое время спустя Ягода сидел напротив Боденштайна и Пии в комнате для посетителей следственной тюрьмы. У него было спокойное, почти веселое лицо.

— Я где-то даже рад, что все уже позади, — признался он.

— Вам довольно долго придется сидеть в тюрьме, — напомнила ему Пия.

— Да уж, — пожал плечами Ягода, — но я ведь это заслужил. Я провернул пару сомнительных дел, но тем не менее это приятное чувство — осознавать, что избавился от жуткого давления и боязни сказать неверное слово. Это продолжительная ложь подорвала мне нервы.

— Ну, — откашлялся Боденштайн, — тогда не имеет значения, получите вы на пару лет больше или меньше.

— Что вы имеете в виду? — Ягода прекратил улыбаться.

— Мы между тем в достаточной степени уверены, что Изабель Керстнер была убита, поскольку вы боялись, что она будет вас шантажировать.

— Что вы сказали? — Ягода выпрямился. — Но это неправда.

— Я считаю это совершенно обоснованным. — Боденштайн удобно откинулся назад. — Вы шантажировали людей, и Изабель об этом знала. Когда-то вы вместе с Дёрингом позаботились о том, чтобы ваши тесть и теща отправились на тот свет во время пожара, но ей об этом также стало известно. И потом, есть порновидео с вашим участием. Изабель имела любовные связи с Кампманном и Дёрингом. Разве непонятно, что это перешло всякие границы вашего терпения?

Ганс Петер Ягода побледнел.

— Нет, — пробормотал он, — нет-нет, это все не так!

— Что же тогда так? — спросила Пия и указала на магнитофон, на который производилась запись. — Расскажите же нам вашу версию того, что произошло двадцать седьмого августа. И, если можно, на сей раз правдивую версию. У нас уже достаточно сказок на пленке.

Ягода поднялся и встал позади своего стула.

— Хорошо, — решительно сказал он некоторое время спустя. — И без того уже все в прошлом. С чего начать?

— Нам уже довольно много известно, — помог ему Боденштайн, — например, о деятельности Кампманна в должности управляющего ваших фиктивных фирм, о платежах, которые вы производили в его адрес.

— Кампманны, — Ягода вздохнул, — были по уши в долгах и всегда стремились войти в высшее общество. Я позаботился о том, чтобы Роберт оплатил свои долги, и дал ему возможность кое-что заработать. За это он время от времени оказывал мне небольшие услуги, абсолютно ничем не рискуя.

— Вы использовали его как подставное лицо для продаж ваших акций, — вставил Боденштайн. — Это однозначно уголовно наказуемое деяние.

— Может быть. За это вы меня также накажете, но к убийству я не имею никакого отношения! — резко ответил Ягода.

— Как Изабель узнала о том, что вы имели отношение к смерти ваших тестя и тещи? — спросила Пия.

— Я почти уверен, что она это узнала от Дёринга.

— Почему он так доверял Изабель, что решил рассказать ей о столь взрывоопасном деле, которое и его касалось не в последнюю очередь?

— Фридхельм многое рассказывает, особенно если он пьян, — ответил Ягода. — Почему бы вам не спросить об этом его самого?

— В данный момент это невозможно, — заметил Боденштайн. — Он получил повреждения и еще не в состоянии отвечать на вопросы. Но это не имеет никакого значения. Откуда Изабель узнала о сговоре с целью убийства родителей вашей жены? Она пыталась шантажировать вас фотографиями Гарденбаха и вашей жены?

Ягода вновь сел на стул и вздохнул.

— Нет.

— Вы уверены? — допытывалась Пия.

— Да, — ответил Ягода. — Я никогда не видел эти фотографии. Она хотела шантажировать меня фильмом, но я ясно дал ей понять, что ей это не удастся.

— Почему нет?

— Потому что я обанкротился. — Ягода сделал беспомощное движение руками и слабо улыбнулся. — Я беден, как церковная мышь.

— Вот как? А где деньги, которые вы заработали на подставной продаже акций «ЯгоФарм»? Вы должны были получить миллионы.

— Большую часть я истратил. Все остальное опять вложил в «ЯгоФарм». Я думал, что смогу ее возродить.

— Как на это отреагировала Изабель?

— Пришла в бешенство, — ответил Ягода. — Она была довольно неблагодарной девочкой. В течение длительного времени Изабель постоянно получала от меня деньги.

— За это она тоже оказывала вам какие-то услуги, — прервала его Пия.

— Она никогда не делала ничего такого, что не хотела делать, — сказал Ягода. — Во всяком случае, никогда не делала тайну из того, что ей нужны деньги, чтобы обрести свободу и реализовать свои планы на будущее.

— Что это были за планы? — осведомилась Пия, в то время как Боденштайн листал папку с протоколами допросов по делу, лежавшую перед ним на столе.

— Они постоянно менялись, — ответил Ягода, — я вам уже об этом рассказывал. Но потом все повернулось иначе, так как Филипп Дёринг сделал ей предложение.