Анна Маяская - Маньяками не рождаются

— Вам помочь разобрать пакеты? — спросил Леня.

— Я сама, — старушка махнула рукой — Было бы что разбирать. Спасибо, родимые. Не чаяла увидеть такого дня рождения даже во сне.

На другой день старики отнесли в местную редакцию письмо с благодарностями и просьбой написать о Павле заметку с его портретом. Павел не удивился появившемуся корреспонденту. Сам на эту тему говорить не стал, а отослал дотошливого парня к Мише.

Вера раскрыла свежую газету субботнего номера и обнаружила портрет Павла и хвалебную оду в его честь.

— Странно, — подумала она, — дома не обмолвился ни словом. — Вот тебе и Павел.

Она собиралась поговорить с ним об этом вечером, но он не пришёл домой. Было два часа ночи и она легла спать. А Павел в это время обрёл себе новую женщину. Он буквально купался в лучах славы за свою благотворительность и получил приз в объятиях Ниночки. На этот раз всё закончилось благополучно. Голова его осталась спокойной, чувство гнева как будто и не бывало. Радость новизны способствовала новому чувству привязанности. Ему явно понравилась Нина и у них завязался роман.

Хан и Гейша отлежались в тихом месте, у её родственников. Никто не беспокоил их. Участковый приходился ей дядей и часто общаясь со своей сестрой, матерью Гейши, не зная правды о их «деятельности,» являлся их ангелом-хранителем. Он за рюмочкой водки рассказывал о некоторых операциях по задержанию преступников. Гости слушали, поддакивали захмелевшему дядюшке. Никто из соседей никогда не заподозрил милых людей, гостящих у родных. Деньги ещё были из тех, не отданных по назначению никому баксах, которые ему выдал Павел для окружения Василька. Но при запросах Гейши и их жизни с ежевечерними вылазками в ресторан и пикники, деньги таяли, как весенний снег под солнцем. Кроме того пришлось делать документы на выезд заграницу и это стоило недёшево. Документы были готовы, а выехать было не на что.

Хан обдумывал путь добычи купюр. Взять банк или сберкассу означало навлечь на себя опасность и кто знает, сумеют ли они провести такую операцию, тем более, что он рассорился, скрывая деньги, почти со всей бандой. Жорик и Пётр были центром «малины», но Хан понятия не имел более о том, как они живут. Ему нельзя было показаться в своей компании из-за утаивания суммы, где им тоже причиталось кругленькое вознаграждение.

— Что если нам снова потрясти Павла? — осторожно спросила его Гейша.

— Как? Что я скажу ему о ребёнке? Мы с тобой понятия не имеем где он и что с ним?

— Нужно наведаться на хутор и всё выяснить.

— А ты не боишься своих дружков? Они гораздо опаснее Павла. Он в твоих руках и не захочет скандала. Мы можем спокойно поселиться у него под носом во флигеле его законспирированного дома и там решим, как действовать дальше.

— А ты молодец, — похвалил Гейшу Хан. — Павел никогда не заходит во флигель.

— Ещё бы он находится в глубине, за домом и никому не виден со двора. Даже в той комнате, где его можно было бы увидеть, окна полностью тёмные, непроницаемые. Днем он там не бывает, а ночью «все кошки серы».

— Думаю, что парой лимонов мы разживемся безболезненно.

— Сначала нужно позвонить ему в дом и выяснить как и что.

На звонок Хана ответила женщина, сказала, что его нет дома. У него своя юридическая фирма и они могут обратиться туда. Телефон фирмы дала и положила трубку. Вере в голову не приходила мысль спросить, кто звонит. Она считала всех клиентами своего мужа, которым известен его домашний телефон.

В доме Ивановых поселилась грусть. Она прочно вошла сюда и закрепила на годы свои позиции. Анна Ильинична работала в школе. Её специальностью были русский язык и литература. Добрый характер и отличная коммуникабельность позволяли вести уроки без эксцессов и жалоб на учеников. Она было постоянным предметом зависти тех учителей, кто пришёл в школу не по призванию, а дабы иметь специальность. Очень часто такие люди постоянно ссорились с учениками, их родителями, проводили массу мероприятий на создание своего авторитета, а их ученики не ценили, срывали уроки и давали обидные прозвища. Единственным утешением в этой, по их мнению, неблагодарной работе, была власть, власть над непокорными, но никуда от них не скроющимися учениками. Они сладостно, с ожесточением ставили жирные колы и двойки в дневники и писали сопроводительные комментарии, после которых явно обиженные на чада родители, срывали на них зло. Ученики получали подзатыльники и лишались прогулок, отрывались по мнению родителей, от неприятных друзей. Всё это бумерангом возвращалось к учителям сорванными уроками, прозвищами и непослушанием, а иногда и явным бунтом. Директора мало интересовала эта сторона взаимоотношений учителя и учеников. Где их взять Сухомлинских и Макаренко? По призванию учителя — редкое явление. У многих есть знания, а передать их другим они не умеют, и тогда в классе все поголовно ходят в двоечниках. Учителя нервничают, срываются, ставят незаслуженно низкие оценки бунтарям, родители приходят в школу, покорно сносят обиды и многие встают на сторону учителя, иногда оставляя свое чадо обиженным незаслуженно в угоду кому-то. Рабская покорность русского человека зачастую руководит им с детства до старости. Взаимоотношения людей — штука тонкая и разбираться в них нужно долго и кропотливо. Тут всегда не хватает времени и возможности.

Оскорблённые подростки начинают искать выход среди уличных «знатоков» жизни. Те всё понимают, всё рассудят, не то что родители, которым всегда некогда. Не уделяя должного внимания ребёнку, позже, когда он становится взрослым и отдаляется от мамы с папой, они недоумевают — почему? Заботились, поили, кормили, одевали, а сын или дочь волком смотрят, и забывают проведать своих стариков. Дети впитали в себя то, наплевательское отношение к их интересам и вопросам в детстве и теперь передают своим детям ту же самую теорию воспитания. Анна Ильинична считала, что семья — это основное в жизни человека. Здесь воспитывается, развивается и познает законы жизни малыш, а образование и работа являются питательной средой жизни человека. Экономическая основа лишь содержание семьи в достойном для жизни уровне. Качество работы даёт тебе удовлетворение или же ненависть к ней. Сама Анна Ильинична выросла в семье учителей, где интеллигентность прививалась с пелёнок. Но это не значило, что она росла белоручкой. Мать, находясь на кухне, всегда приглашала дочку помочь ей и старалась похвалить первые неудачные кухонные дебюты. Они всё делали вместе. Дочь рассказывала маме о своих друзьях, уроках, книгах, а та внимательно слушала и старалась незаметно дать дочке ту книгу, которая могла благотворно повлиять на её характер, формирование взглядов на жизнь. У Анны Ильиничны не было дочери, зато был сын Василий, следователь прокуратуры по особо важным делам. Его неудачная семейная жизнь волновала родителей. Прошло девять лет с тех пор, как от него ушла Вера, а он так и остался жить с родителями. Дома бывал редко, работа требовала всё его время. О пропавшем сыне из родильного дома так ничего и не слышно. Ему было бы сейчас двенадцать лет. И хотя время — хороший доктор — эта травма осталась на всю жизнь.