Марина Серова - Любовь с процентами

– И как она тебе показалась?

Мельников скептически скривил губы и сказал:

– Ну… Ахнула, конечно. Почти сразу отошла от трупа. Ну, сама понимаешь – зрелище-то не для слабонервных. Нашатырь пришлось ей предложить, но она отказалась. Поскорее на воздух попросилась. Я ее показания оформил да и отпустил ее с миром. Дело-то ясное!

– А вот мне кажется, что вовсе оно не ясное! – возразила я. – Сам говоришь, что она пробыла у трупа совсем недолго! Несколько секунд, так?

Мельников осторожно кивнул.

– Вот видишь! – воскликнула я. – А труп-то – вон какой… разложившийся! Его час разглядывай – и то ничего не определишь! И потом, почему она так легко решила записать своего мужа в мертвецы? Обычно ведь родственники отказываются поверить в смерть близкого человека, рыдают, кричат, что это не он, даже когда все однозначно видно! Ты сам знаешь, сто раз же присутствовал на опознании!

Мельников недовольно хмурил брови, но молчал.

– Ты что от меня-то хочешь? – наконец мрачно осведомился он. – Чтобы я уголовное дело открыл? Так у меня нет оснований для этого! И, поверь, желания – тоже! Мужик исчез на острове! Он остался там один! К тому же был выпивши. И я не могу никого обвинить в его убийстве, поскольку никаких доказательств нет! Даже если его грохнули его компаньоны, то это никак не объясняет поведения вдовы! Или ты думаешь, что она с ними в сговоре? Ладно, им, допустим, это из-за денег выгодно, из-за власти там – понятно. А ей-то какая выгода?

– Не знаю, – сухо ответила я. – Но непременно постараюсь это выяснить. По утверждению дочери Загородневых, ее родители жили не очень-то хорошо.

– Ох, Таня, покажи мне такие семьи, где супруги живут очень хорошо! – со вздохом произнес Мельников. – Пересчитай, по-честному, сколько семей подобных наберется? Процентов тридцать? И то вряд ли!

– А твоя семья, интересно, в какую процентную часть попадает? – поехидничала я.

– У меня образцовая семья! – парировал мой выпад Мельников, подняв указательный палец. – Таких мало. Можно сказать, единицы! Да и то… Скажу тебе по секрету: думаешь, мы никогда с женой не ссоримся?

– Ты сам неоднократно декларировал, что никогда бы не хотел развестись со своей женой, – буркнула я.

– Да, только это как в анекдоте: развестись – никогда, зарезать – да, – засмеялся Мельников.

– Думаю, что твоя жена вряд ли столь же радостно записала бы тебя в покойники! – не выдержав, сказала я. – Прости, ради бога, не про вас будь сказано.

Мельников посерьезнел.

– Не обижайся, Таня, – произнес он. – Хочешь откровенно? Я думаю, все произошло примерно так: друзья на острове выпили хорошенько и полезли купаться. Пьяному-то море по колено! Ну, двое вылезли, а третий… Сама знаешь, сколько у нас на Волге летом по этому самому делу народу тонет! А если не знаешь, я тебе могу статистику показать – так ты ахнешь! А те двое, поняв, что случилось, перетрухнули до смерти да и свалили поскорее, от греха подальше. А тут уже сочинили историю: дескать, ничего не знаем, уехали, оставили шефа живым-здоровым, так что к нам никаких претензий.

– А лодка Загороднева где? Вещи его где?

– Ну откуда я знаю, где лодка! – раздраженно отмахнулся Мельников. – Течением отнесло!

– Отчего наступила смерть?

– Пока не установлено.

Я со значением посмотрела на Мельникова.

– И что, ты даже не собираешься проверять показания этих компаньонов? – спросила я.

– Обязательно собираюсь! – кивнул Мельников. – Хотя проверить все это будет трудно. Я уже распорядился их вызвать.

– Хорошо, если все было так, как ты предполагаешь, откуда тогда у него следы от побоев? – не согласилась я с версией Мельникова.

– А кто тебе сказал, что это именно следы от побоев? – развел руками подполковник, которому, что уж греха таить, очень хотелось, чтобы это дело оказалось несчастным случаем. – Заметь, я тебе говорил – пред-по-ло-жи-тель-но! Даже эксперты не могут точно ничего утверждать! А что труп в таком состоянии – ничего удивительного! Жара-то вон какая стоит!

– Но он пробыл в воде совсем недолго! Всего лишь с вечера воскресенья до утра вторника!

– Это уже немало! – возразил мне Мельников. – И потом, может быть, не с воскресенья, а с субботы. Может, все еще в субботу произошло, откуда ты знаешь?

– Тогда бы его друзья и вернулись в субботу! – заспорила я. – На их глазах утонул их друг, а они остались спокойно пьянствовать до воскресенья? Да они протрезвели бы моментально! Они же все-таки нормальные люди. Не забулдыги какие-нибудь, у которых все моральные принципы давно атрофировались!

– Может, они подозрения от себя отвести хотели, – в сторону буркнул Мельников.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – скептически спросила я.

Мельников только вздохнул.

– Подождем еще результатов. Сегодня вскрытие проведут, причину смерти установят точно, – примирительно сказал он.

– Подождем, – вздохнула в ответ я. – Только я все равно сидеть сложа руки не буду. Теперь мне просто необходимо лично наведаться к Маргарите Витальевне Загородневой.

– Тебя подвезти? – предложил Андрей.

– Спасибо, у меня, вообще-то, своя машина, – заметила я. – Кстати, когда похороны?

– Завтра, – ответил Мельников. – Завтра супруга должна его забрать, прямо отсюда.

– Что-то очень уж скоренько, – заметила я.

Расстались мы с Мельниковым быстро и скомканно. Разговаривать нам обоим больше не хотелось.

Отбросив все условности, я прямиком отправилась к Загородневым, чей адрес был мне известен от Жени. Семья бизнесмена проживала в новом доме, принадлежавшем к элитным зданиям города и снабженном домофоном и консьержем.

Я не стала общаться с загородневой по домофону. Мне не нужны были ответы, заготовленные заранее, хотя бы и за пару минут, мне нужна была естественная реакция. И я решила действовать через консьержа, смело и прямо.

Консьерж, мужчина средних лет, в униформе, сидел в холле за полированным столом и читал газету, отложенную им при моем появлении. Я уверенной походкой подошла к нему и, достав из кармана удостоверение частного детектива, но не поднося его близко к его лицу, отчеканила:

– В девяносто вторую, к Загородневым, по поводу похорон.

Расчет мой оказался верным: консьерж уже был в курсе, что в их доме готовятся к похоронам, ведь они должны были состояться уже завтра. Наверняка вдовушка уже озаботилась покупкой гроба и остальных погребальных аксессуаров. Моя догадка подтвердилась.

– Ну да, ну да, – понимающе протянул консьерж и добавил: – Третий этаж. Проходите.

Я прошла к лифту, поднялась и подошла к двери девяносто второй квартиры.

Дверь открылась сразу, как только я нажала на кнопку звонка.

– Входите, вы из похоронного бюро? – спросила меня пышногрудая платиновая блондинка лет сорока с небольшим, со стильной стрижкой – кокетливые завитки волос спадали на ее розовые, словно налитые щеки. Умело наложенный макияж делал женщину моложе ее лет. Женщина была в коротком светлом платье, открывавшем ее гладкие полноватые ноги до колен. Я подумала, что это наверняка и есть Маргарита Витальевна Загороднева. Выглядела она довольно-таки нарядно, и тон ее был скорее деловым, а вовсе не траурным. Одним словом, Маргарита Витальевна (если, конечно, это была она) совсем не походила на убитую горем вдову.