Алекс Надир - Сны Черного Короля

Володя начал собирать ракетки, и мы, не дожидаясь его, направились к дому.

Зажужжавшие от включения электропривода ворота обнажили сад, и мы пошли по отсыпанной красным мелким песком дорожке. Татьяна со спутницей о чем-то тихо шептались, я больше думал о разговоре, который еще предстоит. Услышанные слова показались знакомыми:

– …стыдно сказать, калом. Да, да – калом! Вы представляете, прелесть моя?! Сейчас, говорит, размазывать начнут. А голос такой неприятный, хриплый. Опустившаяся личность, не иначе. Я – к Володеньке: сгоняй, милый друг, посмотри. Может, вмешательство какое необходимо. Сказала, а у самой, чувствую, кошки на душе уж поскребывают. Зачем, думаю, так?

– Ну, ну, успокойся. Популярность твоя покоя кому-нибудь не дает – обычное дело.

– Ах, оставьте! При чем тут моя популярность ?

– Как это «при чем»? Успех одного быстро вскрывает гнойники неудач другого. При таком положении они кажутся еще более ужасными и мучительными – помните, как у Пушкина: «Будущее являлось ему не в розах, но в строгой наготе своей»? – и человек больше не в силах противиться тому, что терзает, душит его. А ко всему прочему, может, это какой-нибудь несчастный, задурманенный страстью мальчишка, страдающий от неразделенной любви. Такой вариант вы разве исключаете?

– Неразделенной любви… Пускай выпьет йаду (она так и сказала: «йаду»), ну так-то зачем ?

Вместо ответа тетя Оля захихикала.

– Хотите, я лучше расскажу, как Алешенька давеча пытался меня разыграть?

Я «навострил уши».

Но в этот момент нас нагнал Володя. Он выглядел достаточно запыхавшимся, лицо же его отображало определенно неприятную весть.

– Танюша, милиция у ворот! Требуют, чтоб впустили…

Затем подошел вплотную к Татьяне и буквально впился губами в ее ухо.

При этом вдвоем они премерзко посматривали на меня.

К сожалению, наши мысли не всегда соответствуют принятым нормам и полученному воспитанию. А потому первое пришедшее в голову мне было – (впрочем, повторять не хочу). Сказал же я:

– Извините, друзья, я вынужден ненадолго оставить вас.

И быстро, а главное, чтобы было понятно куда, заспешил в сторону туалета (благо, знал, где он находится). Потом свернул за угол и переключился на бег.

Туалет был в ползабора по высоте, и мне не составило большого труда при помощи ловких обезьяньих движений преодолеть за пару минут обе преграды.

Оказавшись в относительной безопасности, не раздумывая, маханул вниз. В сторону голубеющего вдали озера. Там выбросил пистолет.

Он булькнул, и по ожившей воде побежали круги – своеобразное водное эхо.

«Прощай, оружие!», неожиданно нахлынуло на меня…

На озере не было никого. Почти: лишь в стороне, в метрах примерно пятидесяти, виднелись торчащие в ряд удочки, и, подчиняясь более бессознательному влечению, нежели зову разума, я зашагал к ним.

Мысли мои отличались редкой противоречивостью. От панического – «все пропало», до дико оптимистичного (при взгляде на природу) – «как хорошо!».

Подойдя к рыбакам, я сел на зеленый от обомшелости камень, закурил и стал наблюдать, как колышутся на воде поплавки.

Что-то сквозило в этом, освобождающее…

Труженики голубой нивы держались замкнуто и немногословно. Просидев с полчаса в тишине, я встал и отправился в лес. Крюк, если идти лесом, выходил о-го-го, мне же надо было поспеть на последнюю электричку.

«Убит Антон Власоглав».

Я свернул газету и посмотрел на число. Сегодняшнее.

Развернул снова.

«Убит Антон Власоглав» было набрано более крупным кеглем и выделено жирным шрифтом. Ниже шел текст:

«Убийство в Санкт-Петербурге. Известный питерский журналист Антон Власоглав расстрелян сегодня ночью.

Убийство произошло около двенадцати часов. Жители дома 66 на улице N-ской, где временно проживал журналист, услышали четыре выстрела. Звонки в милицию поступили сразу от нескольких человек. По словам очевидцев во дворе стояли синие «Жигули». Преступник, вероятнее всего, ждал в подъезде. Вошедший туда Антон был убит выстрелом в висок.

В кармане убитого оперативники обнаружили крупную сумму денег. Пока сотрудники милиции затрудняются назвать мотив убийства. Диапазон версий от заказного убийства в связи с профессиональной деятельностью потерпевшего до личной мести. Учитывая резонанс происшествия, делом будут заниматься следователи по особо важным делам. «Скорее всего, – заявил Альберт Криворогов, заместитель прокурора N-ского района, – этим делом будет заниматься…»

Ну и так далее. Я не стал дочитывать до конца, поскольку больше заинтересовало лицо. В правом верхнем углу статьи была помещена фотография, и я, стоило присмотреться, узнал… Он! Правда, в погоне за оперативностью собратушки по перу, видимо, вытащили фотографию из архива. На меня глазел юноша – со следами вторичных половых признаков, что выражалось в рыжем пушке над толстой верхней губой и в точно такого же цвета едва пробивавшейся бороденке. Полный энергии и готовый, казалось, одним только взглядом создавать себе будущее. Не зря, наверное, говорят: молодость – дерзновенная пора.

Я почему-то сравнил этот взгляд со взглядом, колющим меня в банкетном зале… Куда все уходит? И где граница, до которой исчезает одно и после возникает другое? Впрочем, теперь я знаю, как его зовут.

Странно… Полминуты назад мне твердо казалось, что именно мой удар отправил его на тот свет. Ан фиг! Антон Власоглав был убит в собственном подъезде выстрелом в висок человеком, настроенным куда более радикально. Убит в двенадцать часов. В то самое время, когда я садился на электричку. Следовательно – милиция приезжала в Корнеево не за мной. Или, по крайней мере, не по данному поводу.

Успокаивает…

Хотя и не проясняет почти ничего. Слишком уж много образовалось вокруг меня непонятностей да секретов.

И еще один плюс. Я снял с себя статус убийцы. Однако – невероятно, но факт – данное желаемого облегчения не принесло. Возможно, весь фокус в психологии. А возможно, просто чувствую: завтра будет новый день и все еще вернется на круги своя…

Возможно. Вернется…

Я взял со стола карандаш, вырвал из принадлежащей Олегу тетради листок и попытался перенести туда весь ход событий.

Первое – Алёна показала мне рукопись. Я мельком проскакал по абзацам и обязался отнести десяток первых страниц компетентному человеку… Алёнка не согласилась. Ей было неловко отрывать от дела людей, и она предпочла обратиться за советом к «подруге». К Татьяне, то бишь, Александровне… Я не разделил такой выбор. Мне никогда не нравилась эта… звезда. Но где там! «Татьяна Александровна сказала…», «Татьяна Александровна сказала…». Убеждать женщину – занятие бесполезное: любая попытка довести доводы разума обречена на провал, и я дал добро, – хотел избежать ссоры. После Алёнку не видел. Был только один звонок. Она сообщила, что едут с Компотниковой к какому-то архивариусу, и попросила встретить на сорок восьмом километре Московского шоссе. Я ждал два дня…