Светлана Алешина - Двуликий ангелочек (сборник)

– Я заплачу! – воскликнула она нервно. – Я заплачу столько, сколько вы скажете! Для меня это не существенно. Но я не могу думать о том, что ей со мной было плохо! И не думать об этом – тоже не могу! Вы меня понимаете?

– Понимаю, – пробормотала я, представив, как терзается мать, считая, что она чем-нибудь спровоцировала дочь на самоубийство. – Но почему вы ко мне обратились? Ведь я журналистка!

– Разве? – искренне удивилась она и вдруг заявила: – Я регулярно читаю газету «Свидетель». И мне показалось, что вы самый лучший детектив из всей вашей команды.

«Вот черт! – воскликнула я про себя. – Вот так имидж у меня сформировался! Интересно, многие ли из читателей считают меня детективом?»

Я вдруг почувствовала, что проснулась. Я поняла, что мне интересно, и что я хочу помочь этой женщине, и что мне приятно ее мнение обо мне.

– А знаете, давайте встретимся, – сказала я, оставляя себе путь к отступлению. – Вы мне расскажете все подробно, и тогда я уже решу, смогу ли я вам помочь. – Вам удобно будет прийти ко мне домой? – спросила она. – Видите ли, я не выхожу сейчас из дома…

– Давайте адрес, – ответила я. – Через час вас устроит?

Когда в телефоне послышались сигналы отбоя, я поймала себя на том, что нахожусь в состоянии какого-то странного возбуждения. Со мною давно уже такого не было, пожалуй, пару недель, не меньше. Я с некоторым даже удивлением отметила в себе желание работать. Но только не редактором газеты и не журналистом. Мне хотелось столкнуться с какой-нибудь непонятной Загадкой и найти ее решение. Наверное, нечто подобное испытывает любитель кроссвордов, беря в руки свежий номер газеты с традиционной головоломкой на последней странице.

«Вот черт! – усмехнулась я про себя. – Опять я на газету съехала. Нет, не хочу никаких газет! Да и сравнение мое, конечно, хромает, причем на обе ноги сразу. Преступление – это вовсе не кроссворд. Тут за каждым неизвестным фактом стоит не изящная интеллектуальная головоломка, а судьбы реальных людей. И ошибки стоят тут гораздо дороже. К раскрытию преступления нельзя относиться как к интеллектуальному развлечению. Это работа, чаще всего тяжелая и опасная. А все эти мои сравнения с кроссвордами – сплошное пижонство…»

«Подожди-ка, – одернула я себя. – А откуда у тебя такая уверенность, что речь идет именно о преступлении? Ты же не знаешь даже толком, что случилось с этой девочкой, о которой говорила Ксения Давыдовна. Подожди настраивать себя на ложные выводы…»

Когда я вызвала Маринку и попросила ее пригласить ко мне Кряжимского, она, похоже, очень удивилась и даже обрадовалась, справедливо полагая, что моя спячка заканчивается.

Сергей Иванович пришел ко мне с макетом первой полосы в руках, который он набрасывал буквально на ходу, и мне даже несколько неловко было отвлекать его от дела. Но потом я вспомнила, что учредитель газеты все же я, и отбросила ненужные условности. Я объявила ему, что оставляю его в редакции исполняющим обязанности главного редактора, что доверяю ему право подписывать газету «в свет», и вообще – доверяю. Он смотрел на меня несколько ошалело и даже забыл про макет. В глазах у него стоял вопрос, и он его, конечно, задал.

– А позволь узнать, Оленька, сама-то ты что собираешься предпринять? – спросил он. – Отдыхать поедешь или дела? Меня, признаться, не раз уже спрашивали, почему ты не пишешь ничего?

– Не могу, Сергей Иванович, – ответила я честно. – Рука не поднимается бумагу пачкать. Чувствую, что ничего интересного написать не смогу. Поэтому хочу немного сменить род деятельности. Если официально – ухожу в отпуск. В приказе это будет отражено.

– Новую историю затеваешь, а, Оля? – хитро посмотрел на меня Кряжимский. – Очередную сенсацию для газеты готовишь? Читатель уж заскучал, пожалуй, без сенсаций…

– Да нет, Сергей Иванович, просто попросили меня разобраться с одним делом, – ответила я. – Что из этого получится, я даже не представляю пока.

– Ну, так и разбирайся. Все лучше, чем в кабинете дремать, – сказал он, и я залилась краской. – А за газету не волнуйся. Газета будет в порядке.

– Не сомневаюсь, – сказала я совершенно искренне.

Формальности были соблюдены. Я официально освободила себя от руководства газетой, которой и без того не занималась, и была совершенно свободна для того, чтобы изучить обстоятельства смерти «тихого ангелочка» Гелечки, о чем просила меня по телефону Ксения Давыдовна.

Жила она не близко от редакции. Я решила, что опаздывать на первую встречу было бы несерьезно для человека, которого считают пусть не совсем заслуженно, но все же – лучшим детективом в команде, поэтому я забралась в свой «жигуленок» и отправилась в Апрелевское ущелье, самый фешенебельный район в Тарасове. Квартиры стоили там астрономические суммы, и уже само это место свидетельствовало о достатке человека, который там живет.

Дом Ксении Давыдовны не обманул моих ожиданий. Это был громадный трехэтажный особняк, обнесенный двухметровым бетонным забором. На воротах я разыскала кнопку домофона. Как только я назвала себя, ворота медленно распахнулись, и я въехала во двор.

Ксения Давыдовна встретила меня в дверях и провела на второй этаж, в гостиную. Я устроилась в кресле и попросила разрешения закурить. Хозяйка кивнула и пододвинула мне пепельницу. Но я заметила, что она слегка поморщилась.

– Я не знаю, с чего начать, – сказала она. – Это произошло всего день назад, позавчера. Я еще не могу привыкнуть к мысли… Мне кажется, что сейчас откроется дверь комнаты и войдет Гелечка.

– Ксения Давыдовна, давайте сделаем так, – тут же вмешалась я, опасаясь, что она пустится сейчас в слезливые воспоминания. Чувства чувствами, горе горем, но дело-то делать нужно? – Я буду задавать вопросы, а вы будете на них отвечать.

Она согласно кивнула. Она была заметно подавлена, смотрела большей частью в пол или бросала взгляды на дверь комнаты, в которой, как я поняла, жила ее дочь.

– Сколько вашей дочери было лет? – спросила я и очень удивилась, услышав ее ответ.

– Восемнадцать. Но я должна объяснить одну вещь… – нерешительно сказала она. – Гелечка была мне не родной дочерью.

– Вы взяли ее из детдома? – спросила я.

– Да… Это я, собственно, уговорила мужа взять из детдома девочку, когда выяснилось, что своих детей у меня быть не может. – Ксения Давыдовна нервно мяла ладонью пальцы правой руки. – У меня была серьезная травма. На первенстве России я упала с бревна, очень неудачно. Месяц пролежала в больнице. Тогда я не думала, что у этой травмы будут такие последствия, расстраивалась только из-за того, что не получу золото. Я ведь так и не стала чемпионкой России, хотя несколько раз была близка к этому.