Алексей Макеев - Продавец родины

– Вот этого я не заметил – честно скажу… – Фальник огорченно развел руками. – Да и как там было уследить, если все без конца мотались взад-вперед? Кто-то еще пьет, кто-то уже пляшет, кто-то по углам обжимается… Полный бедлам. Нет, было весело – это бесспорно. И если бы не эта беда, что приключилась с Андреем, я бы считал тот банкет своим лучшим днем рождения.

Задав собеседнику еще несколько вопросов, Стас попросил его составить подробный список гостей на банкете. Когда тот, почесывая то кончик носа, то ухо, начал выводить на бумаге фамилии гостей, у Крячко зазвонил телефон. Переговорив со Львом, Станислав дождался, когда Фальник закончит свою работу, после чего, пробежав глазами список, поинтересовался:

– А Ирины Суконцевой на вашем юбилее не было?

– О! Вот про кого я забыл! – обрадовался тот. – Как же я ее пропустил-то?

Снова взяв свой реестр, он вписал в него и зама главбуха.

– А она где была в тот момент, когда Вертянин уходил из ресторана? – снова забирая список, уточнил Крячко.

– Черт!.. – Фальник снова глубоко задумался. – А знаете… По-моему, она исчезла перед самым его уходом. Поэтому никак нельзя исключать того, что уехала она вместе с ним. Но… Останки-то были обнаружены только одного человека мужского пола, поэтому… Вопрос остается открытым. Впрочем, об этом можно спросить ее саму. Давайте вызову, и…

– Нет, нет! – остановил его Станислав. – Зачем напрягать человека?

Уточнив еще кое-какие детали, он отправился на первый этаж. Войдя в коридор, на двери которого значилось «Бухгалтерия», он миновал несколько других дверей с табличками, пока не увидел ту, которую и искал, – «Зам. гл. бух. И.М. Суконцева». Постучав в дверь и услышав: «Войдите!», он заглянул в кабинет и увидел рослую девицу под тридцать, с очень даже богатыми формами и весьма привлекательным «фейсом».

– Вы по какому вопросу? – недоуменно выпятив пухлые губы, поинтересовалась хозяйка кабинета.

– Ирина… – Крячко сделал выжидающую паузу.

– Матвеевна! – с некоторой манерностью ответила та.

– Замечательно! – Стас изобразил обаятельнейшую улыбку и, войдя без приглашения, не спеша опустился в кресло. – Ирина Матвеевна, я из Главного управления угрозыска по вопросу о гибели Андрея Вертянина. Вы его хорошо знали?

– А-а-а… Гм-гм… – по реакции было видно, что этот вопрос застал ее врасплох. – Ну-у… Знала. В общем-то, как и других работников нашего предприятия. А… Почему вы об этом спрашиваете?

– У нас появились сомнения в том, что гибель Вертянина была несчастным случаем. – Крячко снова лучезарно улыбнулся.

– Хм-м… А почему вы пришли именно ко мне? Или допрашиваете всех подряд? – наконец совладав со своими эмоциями, Суконцева перешла на суховатый, «деловой» тон общения. – Ну… Хорошо, я готова ответить на ваши вопросы. Однако прошу учесть, что времени у меня мало. Слушаю!

– Что ж… Извините, ходить вокруг да около мне тоже некогда… – Станислав развел руками. – Поэтому вопрос прямой и однозначный: какие у вас с Вертяниным были отношения?

Испепеляюще взглянув на своего визитера, хозяйка кабинета несколько поколебалась, после чего все же решила признаться.

– Я так понимаю, сплетен вам уже нарассказывали более чем достаточно? – Она изобразила пренебрежительную гримаску. – Поэтому, если бы я и сказала «нет», вы бы мне все равно не поверили. Да, у нас с ним одно время были кое-какие отношения, хотя вовсе и не те, о чем вам, возможно, уже наплели.

– То есть чисто платонические… – с утвердительной иронией кивнул Крячко.

– А вам подробности очень важны? – выделив слово «очень», язвительно уточнила Ирина.

– В известной мере – да, поскольку меня интересует последний день его жизни – двадцать седьмое марта этого года. – Стас изобразил мефистофельскую улыбочку. – Ирина Матвеевна, спрашиваю сугубо официально: Вертянин из ресторана «Эльф и тролль» уехал один или с кем-то еще? Прошу не спешить с ответом. Помните, что, если потом вдруг откроется, что вы дали не совсем объективную информацию, это может иметь не совсем позитивные последствия.

Суконцева, несколько помрачнев, некоторое время о чем-то думала, после чего заговорила уже без намека на хоть какой-то апломб:

– Да, в тот вечер у нас намечалось свидание у меня дома. Когда Андрей собрался уходить, он подал мне условный знак, и я, чтобы не привлекать к себе внимания, вышла из ресторана первой. Потом вышел он, мы сели в его машину и поехали ко мне домой. Но когда мы уже подъезжали к дому, ему кто-то позвонил. Он посмотрел на монитор и, как мне показалось, очень удивился – видимо, номер высветился незнакомый. Что и кто ему говорил – я не знаю. Помню лишь, что он сердито нахмурился и сказал что-то наподобие: а вы о чем раньше думали? Потом подумал и сказал, что сейчас подъедет.

– А вы его ни о чем не спросили? – прищурился Станислав, отчего-то вдруг поняв, что здесь его собеседница основательно привирает.

– Н-нет… – помотала та головой. – Я слишком хорошо знала его характер. Он не любил, когда кто-то лез в его дела. Конечно, спросила, каковы его дальнейшие планы. Ну, он сказал, что постарается через часок обязательно ко мне заехать. Только я почему-то уже тогда чувствовала, что он не заедет.

– А когда вы узнали о том, что с ним случилось?

– На следующий день, придя на работу. Вошла в вестибюль, увидела портрет Андрея в траурной рамке, и ноги подкосились… – Суконцева грустно улыбнулась. – Вот, собственно, и все, что я могла бы вам сказать.

Выйдя от Ирины, Крячко зашел еще в несколько кабинетов, к другим участникам тех ресторанных посиделок. Главный экономист – сухой и скучный, как корень квадратный из четырех, ничего интересного сообщить не смог. Главный технолог в самом начале разговора заявил о том, что «надрался», едва очутившись за столом, и поэтому вообще ничего не помнит.

Напоследок Станислав решил заглянуть в бывшую вертянинскую «епархию» – конструкторское бюро. Войдя в обычную заводскую «кабэшку», в которой, помимо старомодных кульманов, появились и компьютерные мониторы, он некоторое время понаблюдал за работой разношерстной команды творцов технических идей обоего пола, среди которых были и совсем еще «зеленые» – видимо, вчерашние студенты, и даже люди пенсионного возраста.

Спросив у одного из сотрудников – средних лет меланхолика с лицом заядлого великомученика иконописного формата, как ему найти здешнего начальника, и услышав, что Василий Даниилович изволят находиться у себя, направился к двери, расположенной в конце помещения. Работники КБ, заметив присутствие постороннего, с интересом отслеживали его передвижение, выясняя друг у друга – кто бы это мог быть?

Коротко, для проформы, пару раз стукнув в дверь, Крячко зашел в кабинет начальника КБ, как это значилось на двери. Для того, как видно, появление постороннего оказалось полной неожиданностью. Особенно с учетом того, что хозяин кабинета в этот момент принимал какое-то (скорее всего!) лекарство, правда, отчего-то подозрительно пахнущее коньяком. Увидев в двери незнакомца, тот нервно дернулся и, поперхнувшись «лекарством», громко закашлялся.