Сергей Качуренко - Восьмая поправка

– Ну, этим сейчас никого не удивишь, – прокомментировала Оля, подавая Степьюку чай. – У нас на Майдане тоже каждый день митинги собирают.

– Да, но одно дело политические митинги, а другое – это когда сборы устраивает районная администрация для поддержания своего имиджа. То есть митинг не за какую-то партию, а за веру в нашего «голову» и его идею. А в конце всех одаривают продуктовыми наборами под бравурные марши.

– Что, духовой оркестр играет? – поинтересовалась жена.

– Откуда оркестр? Все фанфары давно пропиты, а музыканты поспивались. Специальная машина у них для этого имеется с громкоговорителями. А Графин накачал из интернета множество разных маршей. Да еще своими дебильными виршами паузы заполняет.

– Ну, вот видишь? – обратился я к Оле. – Я же говорил, что Вася сгущает краски. Мол, в Невирье ни цивилизации, ни талантов. А тут и местный поэт, и интернет. И я стихами заговорил.

– А кто такой Графин? – поинтересовалась Оля.

– Это отдельная история. Если можно, то я хотел бы именно Графином закончить свой рассказ. А то важную мысль могу упустить. Сергей Иванович спрашивал о реакции людей, а я еще не все сказал. Так вот эти митинги, как «промывка» мозгов. Всегда выступает лично «голова», а потом кто-нибудь из его свиты. Все тезисы сводятся к восхвалению самого руководителя района и к страшилкам на тему: «Нам не нужны никакие реформы и демократия». Мол, все это ведет к разрушению нации, которая когда-то начала зарождаться именно в здешних местах. То есть по их утверждениям, основой украинской нации являлся племенной союз волынян. А его костяком было племя дулебов, обитавшее на озере Лиховель. Если еще проще, то все исконно украинское находится только в Невирье. А центральные власти с помощью областной администрации намереваются лишить местных жителей права называться пращурами украинцев.

– Что за бредятина? – возмутилась Оля. – Насколько я знаю, дулебы жили не только здесь, но и на территориях, где сейчас Польша, Венгрия, Болгария. Неужели люди во все это верят?

– А что им остается? Я же говорю, что идет тотальная «промывка» мозгов. Моя жена Таня недавно была на курсах повышения квалификации учителей в Тернополе. Там читали лекцию о том, что еще в седьмом веке до новой эры на территории Украины жили индоарийские племена, которые приняли участие в каком-то там генезе…

– Этногенезе, – подсказала Оля.

– Вот, вот – в этногенезе славянских народов. Я даже все записал, чтобы при случае можно было поспорить с кем-нибудь из тупоголовых воспевателей Недоли. – Лэм достал из кармана шорт блокнот и, полистав его, положил себе на колено. – Так вот на санскрите эти племена назывались Далбги. По названию священной травы, которую мы называем осокой. Есть исторические подтверждения, что не все арийские племена ушли тогда в Индию. Ушла только часть далбгов, а те, что остались со временем стали созвучно называть себя дулебами. Точно так же, как и племя бужан имеет на санскрите созвучное название Бгоджи. Я здорово этим заинтересовался, и хочу найти книги наших украинских исследователей отца и сына Наливайко.

– Надо же? – не сдержался я от реплики. – Куда тебя после фантастики и ментовки кидануло.

– Да уж, – с довольным видом подтвердил Влад. – Есть такое. Я вообще человек интересующийся и увлекающийся. Но послушайте дальше. Кроме всего прочего, дулебы считались кастой языческих жрецов. Наверное, поэтому наши края изобилуют ведуньями, знахарями и магами всех мастей. Люди попросту подменили веру в Бога на веру в то, что какая-нибудь бабушка из лесной чащи все их проблемы повышептывает, выкатает яйцом и на воск выльет. Отсюда и такая падкость и расположенность к «промывке» мозгов.

– Да ты, брат, философ, – заключил я, удивляясь и радуясь рассуждениям Степьюка. – Я не иронизирую. Честно. А на счет ваших людей я понял. Они просто уловились на ахинею новых руководителей из-за недоразвитости сознания.

– А еще они полностью зависимы от этих горлопанов. Работы в райцентре никакой нет, не говоря уже о селах. Народ вынужден заниматься только своими огородами или сбором грибов, ягод и березового сока весной. Но даже здесь им палки в колеса вставили. Вести личную торговлю в районе строго запрещено. То есть все излишки будьте любезны сдавать за бесценок в райпотребсоюз. Феодальный оброк какой-то. При этом в головы «забивают» только один лозунг: «Главное – это стабильность». И слово-то вроде хорошее…

– Скорее двоякое, – подсказала Оля и объяснила. – Если взять медицину, то больной может быть стабилен в тяжелом состоянии. Например, в коме. То есть стабилен без изменений на протяжении месяцев и даже лет. А может быть другая стабильность. Больной стабилен в динамике выздоровления, то есть уверенно идет на поправку.

– В точку, – согласился Степьюк. – А наши «гуру» преподносят стабильность, как постоянное наполнение животов и тихое безоблачное существование. Да еще и при полной независимости от вышестоящих властей.

– Федерализм, что ли? – переспросил я.

– Хуже. Полное отделение и неподчинение. Сами, мол, прокормимся. Пусть каждый человек работает только на себя, становясь при этом самодостаточным. Тогда и денег не надо будет. Потому как от них все зло на планете. Это я вам передал смысл стихов нашего Графина. А еще в них присутствует тезис, что нужно быть всегда чеку, чтобы рядом не оказался человек, мыслящий по-другому. А если такой появляется, то об этом нужно сообщить всем и в первую очередь идеологам «фронта». Да-да! Именно фронта. По их словам, Невирьевский район занял круговую оборону для выживания. Потому что все государство стоит на краю гибели и поэтому старается выживать за счет самодостаточных регионов. Мол, мы не обязаны кормить всю Украину!

– Ты это серьезно? – усомнился я, как и во время разговора с Деревянко. – Это же сепаратизм чистой воды. Если все так, как ты говоришь, то на лицо признаки государственного преступления. То есть призывы к развалу страны и существующей системы государственного управления.

– Я что, по-вашему, не понимаю? – нахмурился богатырь и даже засопел. – Я же тоже, какой-никакой юрист по образованию. Вы попросили рассказать о «болоте», вот я и рассказал.

– Я не сомневаюсь в твоей объективности. Мы же здесь для того, чтобы разобраться. Поэтому не обижайся.

– На обиженных кастрюли падают, – с улыбкой отозвался он. – А в то, что говорил, я и сам иногда слабо верю. Но факт остается фактом.

Я тоже заулыбался, вспоминая слова Батона о том, что на обиженных лампады падают. А по выражению лица Степьюка понял, что свой рассказ о местном «болоте» он закончил. Поэтому напомнил:

– Ты обещал рассказать о Графине.

– Ах да, – спохватился Лэм и добавил уже, как повар. – Приготовил десерт и забыл подать к столу. А это блюдо с изюминкой. Графин появился в Невирье года полтора назад, когда власть Недоли только начинала крепнуть. Поговаривали, что он приехал из Литвы. А в Невирье объявил себя отпрыском древнего графского рода Лиховельских. Были такие в наших краях еще в семнадцатом веке. Кстати, говорят, что наше озеро, поэтому так и называется. А кто-то говорит наоборот. Что какой-то лесной разбойник поселился тогда на озере, а позже присвоил себе титул графа и фамилию по названию озера. Сейчас разве разберешься? Отсюда и легенды всякие о Лиховеле. Самая модная из них о графе Люцимере и его неразделенной любви к местной красавице Берте.