Юрий Моренис - Я + Я

Ну, Уральская, у тебя совсем крыша в отъезде. Тогда ж война была!

Война? Да, война – явление странное, неоправдаемое и человеку категорически несвойственное. Короче, сплошная мистика!

А что она за черт, эта мистика?

В годы учебы нам Профессор объяснял, мистика – существование невозможного. То есть, этого никак не должно быть, а оно, блин, присутствует. Простенький пример: вот вы, девушка, поссорились с любимым и целый день не разговариваете. Как так? Не может быть! Ведь вы с ним все равно общаетесь, беседуете с ним, а тут раз – и молчок. Как ни крути, а состояние совершенно неестественное, стрессовое, мистическое. Все выбивающее из привычной колеи ненатурально и угнетающе. Любое расставание – мистика. Что на перроне, что на кладбище. Недаром аэропорты и вокзалы ближе к небесам, нежели к земле. Дороги уводят в даль, а даль – за горизонтом, которого не существует, хотя и видно.

Человек не в состоянии убить себе подобного. Сама видела. Люди, никогда не певшие, не рисующие, под гипнозом вдруг выдавали рулады не хуже Паваротти, или писали картины, теребя покойника Репина. Однако, когда им давали в руки нож (деревянный или резиновый) и велели кого-нибудь убить, начинались судороги, истерики, вплоть до обмороков. Потому самое мистическое явление на свете – это война.

Самыми тупыми героями человечества мне всегда казались полководцы. От Александра Македонского до Георгия Жукова. У них у всех и личная жизнь какая-то броненосная (от млекопитающего отряда неполнозубых – «броненосец»), динозаврья, и сами они похожи на памятники самим себе. То на конях, то с саблями, как будто спят вместе с ними. Стоит подумать о них, сразу кипит мой разум возмущенный, наверно, как у будущей матери-перематери. Ишь, че надумали, подавай им пушечное мясо! А они в ответ: мол, нет, вы что, просто те на нас в форме и с оружием, вот и мы тоже в форме и с оружием. А так – никаких убийств! Это издержки патриотизма, защиты Родины и отпора агрессии. А сами мы тихие, как агнцы, а шумим вынужденно, потому что пушки громкие… Дьявол с вашими пушками! Дети тут при чем?

Ох и выволокли же меня по всем партийным линиям. Сколько у нас партий, столько раз и выволокли. В эфир не пустили, так я на всяких собраниях и сборищах выступала от себя лично. И в той школе с пионерской дружиной имени Лени Голикова тоже. Может, потому и с работы не вытурили: письмо оттуда пришло, дескать, извините, мы тут посовещались и пришли к выводу, ваша корреспондентка права. Короче, переименовали дружину…

Но я это все к чему? Оказывается меценаты, спонсоры и прочие доброхоты есть не только у мастеров искусств, сумасшедших изобретателей и запущенных библиотек – школы тоже кормятся за счет состоятельных людей. Они или бывшие выпускники, или депутаты, в чьих округах расположены данные учебные заведения. Эта школа, бывшая Голикова, тоже имела покровителя.

Я вначале не обратила на него внимания. Что удивительно. Со своим журналистским чутьем любой пожар чувствую еще до возгорания. А тут… Может, ангел хранил: дескать, не стоит, не видь, промахнись – и ни печали, ни горя…

Нет, пожалуй, не хранил.

Стою у своего «Таракашки», рассредотачиваюсь после очередной бурной дискуссии, курю. Я тогда, дурочка, курила.

Вдруг слышу:

– А вы азартная спорщица, Аллочка. Вам бы шашку в руки да на коня…

Не торопясь, оборачиваюсь. Мы не из нервных. Визжать «ой, как вы меня напугали!» не спешу. Невысок. Не карлик, повыше меня, само собой (а кто не выше?), но широк в плечах. Про таких говорят: коренаст. Короткая модная прическа, видна рука дорогого мастера. И прикинут недешево. Мой опытный глаз сразу все срисовал: явно «солидол», типа из состоятельных. Но дело не в этом – он улыбался! Этакой улыбкой Пирса Броснана, когда он играл Джеймса Бонда.

«Алло, гараж!» – ахнула я про себя, но вслух строго заметила:

– Мы знакомы?

– Гаврилов, – и добавил. – Игорь Олегович Гаврилов.

И снова типа агента 007: «Бонд. Джеймс Бонд». А я его сразу вспомнила: это же он, Гаврилов, владелец торгового центра «Пирамида», который в этом округе, и, кажется, даже окружной депутат. Представитель какой-то малозначительной партии, потому дальше округа его не пускают. Мы еще хихикали, не над ним конкретно, а вообще над подобными: мол, чего людишки пыхтят, деньги, что ли, некуда тратить, все равно везде шлагбаум, «кирпич» и прочие противотанковые рвы, ан нет, рвутся к власти.

Хотела посмотреть на него снисходительно – не получилось. Хоть чуть выше меня, а сверху вниз – мимо сада. Что-что, а свысока мы запросто, и на гигантов поплевывали, не то что на него, приземистого. Но тут другой случай, с первого взгляда уважение вызывает. Пиджак в клеточку распахнут. Без галстука. Розоватая рубашка на три пуговицы расстегнута, а там, на пушистой груди, крестик золотом отливает. Маленький, уютный, мне, когда на его плече отдыхала, нравилось этим крестиком играть.

Я на улыбку Гаврилова тоже улыбнулась и сказала:

– Просто шашкой махать бесполезно, рубить надо.

Стояли, мило болтали, курили. Я-то потом бросила, а он не успел, хотя собирались завязать с этой гадостью вместе, убили его…

После Чечни чем-то надо было заняться, вот и решил взяться за перо. А частный сыск – это так, типа хобби. Вначале думал, писательство – что-то вроде для души, но когда один за другим вышли три романа, в смысле, детективы, начал понимать: э-э, парень, тут дело посерьезнее. Сыск отошел на второй план, а я вплотную занялся литературой. Но если кто подумает, будто я по уши погрузился в теорию словосочинительства, то – ха-ха! Нет, без умных книжек, само собой, никуда, и хотя конкретных дел стало значительно меньше, продолжал заниматься расследованиями.

А расследовал я, прямо настоящее следствие устроил, включая анализ, дедукцию и оперативные мероприятия, русские народные сказки! Сами посудите: «Дед бил, бил, не разбил. Баба била, била, не разбила». А когда оно упало: «Дед плачет, Баба плачет»… С чего?! Сами же его колотили, не жалея живота своего, а теперь рыдают. М-да, загадка… А Мышка? «Бежала, хвостиком махнула»… Представьте, яйцо-то золотое! Сколько в нем весу, в золоте? Какой же это надо хвост иметь, чтоб такой кусок тяжеленного металла запросто со стола смести? Короче, ответа нету, и получается натуральный «висяк»!

Зато, когда другую сказку расследовал, настоящее сыщицкое удовлетворение получил. Имеется в виду «Царевна-Лягушка».

Итак, вышли три царевича в поле и давай стрелы пулять. У старшего стрела на двор боярышни упала, у среднего до купеческой дочки долетела, и лишь у несчастного Ванюши в болото угодила. Как так? Вообразим их построение. Сдается мне, двое старшеньких уже со своими девчатами договорились. Мол, стреляем тогда-то и туда-то, стойте, барышни, на стреме. Благородным юношам промахиваться не в дугу, бац – и попали… А Ваня? Ему ж только-только паспорт вручили, в отличие от братьев, погулять хочется, вон сколько их, девиц малоцелованных. Хоть папаня и зверь (мы еще в этом убедимся), а не испугался сынок, резко развернулся к городу спиной и послал свою стрелу в гущу-чащу, лес густой, лейтенант наш холостой! Однако за инвентарем надо идти, и предъявить его как доказательство нелепого промаха. Дальше известно: шел Иван-Царевич, шел, и вот она, на болоте, стрела. Взял ее, а на конце обнаружил лягушку. Смешно… Как нормальный человек, убивать земноводное не стал, а попытался стряхнуть. Раз махнул каленой, два… Не стряхивается! Вот чудо-то! Только чудо странноватое, и как бы уже не до смеха. С тем и пришел к Царю-батюшке. А тот, воистину монстр, повелевает: мол, что подстрелил, на том и женись. Тут прям зоофилия натуральная. А делов-то! Просто пареньку еще погулять захотелось.