Федора Яшина - Богоубийцы

– Неплохо для первого раза, – иронично сказала она и тут же строго добавила: – Ну-ка, выйдем, дорогая.

Они вышли, а обратно вернулась только Ирина Викторовна. Лору отправили домой переодевать юбку. В тот день она уже не появлялась в училище.

…Влилась в коллектив она быстро, но несколько противоречиво. Слава о ней за несколько дней расползлась по всему училищу. Девчонки сразу не приняли ее и почти с ней не общались. Если всё же вынуждены были разговаривать с ней, то говорили с плохо скрываемым презрением. Среди них она почему-то сразу стала изгоем. Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что Лора тоже не очень-то стремилась к общению с ними.

Пацаны же, наоборот, определенный интерес у нее вызывали, и те отвечали ей взаимностью. Особенно на первых порах, пока ее не перетрахала половина училища. Говорили, будто в постели она – Звезда. Да, именно так, с большой буквы. Не знаю уж, что бы это значило. Мне она не давала. Помимо прочего, Лора обладала экзотической внешностью, и многие, так же как и я, считали ее очень красивой. Остальные были скромнее в своих оценках, но всё же за дурнушку никто ее не принимал. Главное, что в ней привлекало, – это ее доступность. Для мальчишек 15–18 лет это, пожалуй, чуть ли не главный критерий в оценке женских достоинств. Слухи о ее похождениях возникли почти сразу, как она появилась в училище. И вожделели ее многие.

По прошествии некоторого времени отношение к ней изменилось. Теперь многие считали ее чуть ли не дурочкой. Девушки в разговорах между собой называли ее не иначе как «узкоглазой шлюхой», а после того, как с ней переспало критическое число пацанов, уважение мужской части ПТУ она тоже потеряла. Однако, судя по всему, это ее не особенно беспокоило. Она продолжала неистово трахаться со всеми подряд, кто еще не брезговал ее потасканностью, нещадно бухать и употреблять наркотики, причем иногда мне казалось, что она не пренебрегала даже героином. Впрочем, тут я не уверен.

Как-то раз я присутствовал при ее рассказе о том, что она будто бы проводит исследование о схожести членов и лиц их владельцев, поэтому и трахается так много. Хиленькая отмазка. Прикалывалась, конечно, стерва.

Однажды, к тому времени уже больше месяца терзаемый муками любви, я в очередной раз услышал, как трое старшекурсников делятся впечатлениями с ребятами помладше о том, какая расчудесная Лора в постели. Одновременно всех их троих ублажила. Наверно, ревность в тот день, наконец, переполнила чашу моего терпения. Я ворвался в эту толпу, размахивая кулаками налево и направо, расшвыривая всех, кто попадался на пути. Драка получилась грандиозная, и неизвестно, какими травмами она бы закончилась для меня, – старшекурсники быстро оправились от столь неожиданного вторжения и уже взяли ситуацию в свои руки, но тут вмешалась Лора, которая до этого момента равнодушно стояла в сторонке и с безразличным видом слушала и наблюдала.

Она вдруг резко, громко и пронзительно крикнула одно лишь слово:

– Стоп!

И все тут же действительно остановились. Как в «Ревизоре» у Гоголя. Выждав немного, пока все придут в себя после такой резкой остановки, она произнесла речь, настолько пронизанную жесткой иронией в адрес всех своих любовничков, что разговоров про ее моральное поведение больше никогда не возникало. Речевые обороты, которые она использовала при этом, были такими развесистыми и хлесткими, что я, пожалуй, никогда больше не слышал такого, хотя не раз бывал в компаниях людей более тренированных в словесных перебранках. Закончив говорить, она подошла ко мне, взяла за руку и увела за собой.

Впоследствии, когда я вспоминал ту ситуацию, именно то ее короткое «Стоп!» поражало меня более всего. Она словно оператору своего собственного фильма это сказала, и он тут же остановил пленку. Мне также не раз доводилось слышать от очевидцев тех событий, что похожее чувство было не только у меня одного, а чуть ли не у каждого из присутствовавших. А народу там было дофига.

После того случая всё изменилось. Даже парни из старших групп сторонились ее, из-за опасения быть ею высмеянными. Охотников до ее плоти резко поубавилось. Даже эпидемия триппера, прокатившаяся по училищу, не вызвала ни у кого желания обсуждать с ней эту проблему. Лора тоже больше не позволяла себе таких публичных выступлений, хотя не раз говорила, что очень хочется. Лишь пару раз, когда некоторые, особо мнящие о себе люди действительно доставали ее, она пускала в ход свой острый язычок.

Позже я понял, что сильно ошибался по поводу влияния Лориных речей на публику. Просто банально нашлись внушительные люди, которые объяснили наиболее рьяным говорунам, как себя вести с Лорой и чего про нее рассказывать не стоит.

Вообще, чем больше проходило времени, тем больше странных вещей происходило вокруг.

Наиболее удивительным для меня было, конечно же, то, что она со мной общается. Авторитета у меня среди обитателей училища не было никакого, и до ее появления я мог за весь день ни единым словом не обмолвиться с кем-либо из учащихся. Теперь же благодаря нашему с ней тесному общению и мой рейтинг значительно повысился. Хотя до определенных высот ему всё равно было очень далеко.

Трудно сказать, почему она из всей толпы своих воздыхателей именно меня выбрала своим приятелем. Быть может, просто потому, что тогда в столовой я был единственный, кто взгляда не отвел, а дальше всё случилось просто по инерции. Может, потому, что я держался сам по себе и особо не лез во внутриучилищные тусовки и этим был ей удобен. Может, потому, что вызывал в ней какие-то материнские или по крайней мере сестринские чувства. Она же была старше меня, хотя и всего лишь на год. А может быть, всё было гораздо прозаичнее – просто со мной всегда можно было войти в долю и не бояться, что об этом узнает вся шарага. Или тут решающую роль сыграл тот самый инцидент, когда я вступился за ее честь и достоинство и произвел благоприятное впечатление. Однако мне хочется думать, что всё это потому, что она нашла во мне немного родственную душу. Пусть не полностью родственную, а хотя бы по нескольким всего пунктам, но всё же. Просто она сама так однажды сказала…

Сам же я влюбился в нее в тот самый день, когда впервые увидел ее в столовой. Думаю, это случилось именно в тот момент, когда она, оттопырив в сторону свой слегка искривленный мизинчик и запрокинув голову на длинной и красивой шее, пила водку из моего граненого стакана. Я сидел тогда и любовался ею, глядя на то, как она, допив, прикрыла губы ладошкой, закашлялась, а потом сидела окосевшая и так непринужденно болтала и смотрела на меня. Любовался в подъезде, когда задувал ей «паровоза» и наши лица были всего в паре сантиметров друг от друга. Я рассматривал ее такое странное, узкоглазое и красивое лицо, а она так смешно делала губки.