Анна Бойко - Во спасение

– Тогда обойдемся, – подвела итог Камиля.

– Все, Анют, давай бегом. А мы с Юстей пока слетаем в магаз за провизией.

– А не поздновато выходим? Может, перенесем на завтрашнее утро?

– Через пятнадцать минут о том, что мы не пришли на занятия станет известно родителям. Через полчаса поднимут тревогу и начнутся поиски. Даже с «острова» уйти не успеем.

– Логично. Значит, сегодня.

Девчонки расстались у Смехнянкиного дома, уговорившись через двадцать минут встретиться возле школы.

Юстина и Шоста разжились пакетом с пирожками, печеньем и бутылкой воды. В ожидании Ани Камиля изучала карту.

– Нам куда-то на юг?

– Скорее на юго-запад.

– Это в самый речной изгиб? Туда, где Лужниковская община?

– Да, через нее к юго-западным воротам и по мосту.

– Ничего себе, почти через весь город!

– Не так уж и далеко, километров десять.

– Это по прямой. А через переходы и «острова» все пятнадцать.

– За три часа всяко дойдем.

– Оптимистично. До моста может быть, – нахмурившись, покачала головой Камиля, – а вот дальше как раз по сумеркам придется. А сумерки короткие.

Анина миссия увенчалась абсолютным успехом. Дома действительно никого не оказалось, и собраться удалось быстро и почти без проблем. Дождевиков, правда, нашлось всего два. Вместо третьего Смехнянка прихватила огромный полиэтиленовый мешок. Зато, в добавление ко всему прочему, она раздобыла горсть фундука и яблоки. Родителям оставила на холодильнике записку, в которой сообщила, что переночует у Юсти.

Рюкзак уговорились нести по очереди, обедали сухим пайком, на ходу.

У крошечной беленой часовенки девчонки повернули направо, брусчатка знакомой до последнего фонаря улицы сменилась асфальтом. Прошли по центральному проспекту «острова», миновали поперечную дорогу под странным названием «Кузнецкий мост» (никакого моста там никогда и в помине, даже при прабабушке, не было). Показался тамбур-шлюз перехода… и тут Камиля внезапно спохватилась:

– Слушайте, а ведь там охрана.

– Где?

– На заставе, на выходе из города.

– И что?

– Не знаю. Наверно, она может не выпустить.

– Почему? Мы – совершеннолетние.

– Ага. только в школу ходить обязаны.

– Ну, мы скажем, что ненадолго.

– Не знаю. Может, прокатит, а может, и нет.

– Ладно, по ходу разберемся, – Аня легкомысленно пожала плечами.

6

Сколько Юстина себя помнила, ворота всегда стояли нараспашку. Отец с младенчества внушал: «если закроются – знай, пришла беда».

Миновав шлюз, подружки остались в одиночестве – коренные обитатели редко покидают «острова». Только ради торговли или поиска необходимых специалистов.

Десятилетиями бездействующий фонтан, просевший под тяжестью квадриги фронтон бывшего театра, призрачно-серая игольчатость ЦУМа. Бррр. Впрочем, Юстина с детства не любила короткий, но от этого не менее страшный переход к ближайшему, Кремлевскому, «острову» вовсе не из-за угрюмой заброшенности окружающих площадь зданий. Дело было в другом. Тропинка в трубе из пожелтевшего от старости бронепластика вела на юго-восток, в обход Театрального могильника. По другую сторону, слева, за остатками полуразрушенных домов скрывался второй, Лубянский. В отличие от него Театральный (менее подходящее название сложно придумать), находился всего в ста метрах от тропинки и с такого расстояния отлично просматривался. Мрачный памятник пандемии, он возвышался метров на десять над спекшимся от несусветного жара покореженным асфальтом.

…Пандемия разразилась семьдесят шесть лет назад, в ноябре. Прабабушке в тот год исполнилось четыре. Насколько знала Юстина, та мало что запомнила. Только ужасный запах и то, как мама, Юстина прапрабабушка, заперла малышку в чулане с запасом еды и воды и ушла. Прошла целая вечность, прежде чем девочку выпустили какие-то чужие, страшно озабоченные и неразговорчивые люди.

Через несколько месяцев, когда все закончилось, оставшиеся в живых выдвигали многочисленные, ни на чем не основанные догадки и версии. Авария в лаборатории? Вышедшая из-под контроля диверсия? Неудачный эксперимент? Попытка смены разумного вида на планете?

Установить истину так и не удалось. Какова бы ни была причина, результат оказался ужасен. Несколько штаммов вирусов с заданными программами мутаций распространились по планете. Безобидные несколько недель или месяцев, они беспрепятственно проникали в самые удаленные уголки Земли. Пробирались в организмы людей и животных, путешествовали вместе с ними, размножались и потихоньку, согласно заложенной программе, мутировали.

Разумеется, те, кто был осведомлен о надвигающейся угрозе, и не подумали никого предупредить. Остались ли они сами в живых? Кто знает…

По рассказам очевидцев, в один кошмарный день рассчитанная на человека разновидность вируса буквально взорвалась активностью, и началась эпидемия. Миллионы людей в одночасье ощутили слабость, головную боль, потеряли ориентацию в пространстве. Сначала почувствовавших недомогание увозили в больницы, к вечеру увозить стало некому и некуда. Несколько дней больные словно пьяные или безумные бродили по улицам без сна, не в состоянии пить и есть. Тем немногим, кого вирус пощадил, казалось, что город полон ходячих мертвецов. Уцелевшие в панике бежали из густонаселенных городов, но смерть и безумие царили повсюду. Невозможно было не заболеть – буквально каждый из живущих являлся носителем вируса еще до начала трагедии. Впрочем, тогда об этом еще никто не догадывался.

Через несколько часов выяснилось, что эпидемия охватила всю планету. Помощи ждать не приходилось.

За неделю болезнь единым махом выкосила больше шести миллиардов человек. Самые крепкие из заболевших продержались неделю, слабые – не дольше суток. Люди умирали один за другим, никто не выздоравливал. Иммунен к вирусу оставался едва ли один из тысячи. В Москве, родном городе прабабушки, уцелело не больше десяти тысяч человек.

Пандемия завершилась, так же как и началась, в течение нескольких часов. Быть может, заключительным аккордом вирусной мутации стало самоуничтожение, а скорее всего те, кто остался в живых и их потомки оказались полностью невосприимчивы к заразе. Так или иначе, через неделю после начала пандемия закончилась сама собой.

Не исключено, что иные, не смертельные, рассчитанные на животных и пернатых штаммы вируса активизировались в тот же период. Просто занятые более важными проблемами люди поначалу не заметили ничего необычного. Лишь через полгода-год выяснилось, что безобидные зайки-кошки-мышки и куда менее безобидные тигры-волки-медведи постепенно видоизменяются и от поколения к поколению становятся разумнее. Геномы различных видов живности менялись по-разному. Кто-то мутировал медленнее, кто-то быстрее, кто-то сильнее, кто-то слабее. Никаких закономерностей в этом процессе выявить до сих пор не удалось.