Инна Разина - Помоги моему врагу

– Не стоит продолжать, – оборвала я его, – даже если бы вы угадали с причиной, деньги не изменили бы моего решения. Но я, и правда, не могу вам помочь. Поймите, было темно, я видела его мельком со спины. Ну как в такой ситуации можно опознать человека?

Он немного посверлил меня взглядом и кивнул.

– Что ж, очень жаль. Извините за предложение денег. Дело даже не в покушении на меня. Всё это тянется уже давно, и пора ему закончится. Если что-нибудь вспомните, звоните в любое время, – он протянул визитку, я взяла её и сунула в карман.

Последние пару недель я упорно отклоняла Владкины предложения посетить школу живописи. И объясняла это тем, что хочу поскорее отойти от злополучного происшествия.

– Ты что, теперь совсем не будешь ходить на рисование? – не выдержала она. – И всё из-за того случая? Не понимаю, он что, так сильно на тебя повлиял?

– Ничего подобного, просто даю себе время забыть.

– И долго будешь забывать? Так ты скорее забудешь, как держать в руках кисть!

– Ну чего пристала? Как раз собиралась тебе звонить, в субботу будет интересный рисунок, пойдём?

– Конечно, пойдём. Мне он тоже понравился. Я нас запишу, – обрадовалась подружка и отключилась.

В выходные занятия начинались раньше, чем в будни. Мы с Владкой встретились заранее, хотели сначала прогуляться по художественной лавке, расположенной недалеко. Я решила, что пора обзаводиться собственными холстами и красками и начинать рисовать дома.

Магазинчик оказался небольшим, мы быстро изучили ассортимент, купили кое-что и подошли к нашему подвалу за час до начала курсов.

– Пойдём пока посидим в кафе, времени ещё полно, – предложила Владка. Я согласилась, вспомнив, что сегодня выходной, и шансов встретиться с нежелательными личностями очень мало. Действительно, кафе было полупустым, а немногочисленные посетители в джинсах и футболках совсем не напоминали предыдущую деловую публику.

Напившись кофе и немного перекусив, мы направились к выходу и нос к носу столкнулись с Матвеем Григорьевичем. «Ну он и трудоголик, даже в выходной на работе!» – мысленно возмущалась я, пока подружка мило беседовала с мужчиной. Когда мы наконец расстались, она насмешливо спросила:

– Ты чего стояла такой букой и даже пары слов не сказала?

– Зато ты болтала за двоих! Зачем рассказала, когда мы заканчиваем?

– Так спросил человек, мне что, молчать, как партизан?

– Какой из тебя партизан, ты же все секреты сразу выболтаешь, – всё ещё злилась я.

– Да ладно, – хмыкнула подружка, – мы же теперь как родные, такое вместе пережили. Чего друг друга сторониться?

– Вовсе не вместе, мы-то были только зрителями, – упрямо уточнила я.

– Ага, зрителями! Вот пустил бы убийца в нашу сторону очередь, чтобы не оставлять свидетелей, и каюк таким зрителям! Так что мы с тобой самые непосредственные участники событий, и не спорь.

– Хорошо, не буду. Но и знакомиться с ним ближе не хочу.

– Да что с тобой такое? Обычно ты просто не обращаешь внимания на тех, кто тебе безразличен.

– Вот и на него не собираюсь обращать внимание.

– Ну-ну, тешь себя иллюзиями, только со стороны совсем другое видно. Слишком ты перебарщиваешь, на равнодушие не очень похоже.

– Хватит! – снова разозлилась я. – Сеанс психоаналитики закончен, платить за него всё равно не буду, так что не старайся.

– Да я по дружбе, бесплатно, – рассмеялась подружка и отстала от меня.

Всё время занятий Владкины слова не выходили у меня из головы, не давая сосредоточиться на рисовании. Я вспоминала своё поведение в последнее время и была вынуждена признать, что подружка оказалась права. То, как я себя вела, действительно выглядело необычно. Только я не считала причиной самого Матвея Григорьевича. Дело было в странной тревоге и смутном ощущении беспокойства, которые преследовали меня с самого первого дня знакомства с мужчиной. Я не делилась с Владкой этими чувствами – не зная их, она могла сделать из моих поступков неверные выводы. И не только она! Так что надо срочно менять своё поведение. Приняв решение, мне удалось отвлечься от неприятных мыслей и закончить картину.

Когда мы вышли на улицу, подружка хмыкнула и махнула головой.

– Вот зачем человек спрашивал, хотел нас дождаться.

Действительно водительская дверь стоящего у обочины BMW распахнулась, из машины выбрался Матвей Григорьевич и подошёл к нам.

– Садитесь, девушки, подвезу вас до дома. Сегодня я сам за рулём.

Владка испытывающе посмотрела на меня, а я, вспомнив о своём решении, спокойно кивнула и полезла в салон. Когда мы проехали два квартала, подружка вдруг воскликнула:

– Ой! Стойте! Мне же не надо домой. Меня Пашка ждёт на соседней станции, мы в кино собирались после курсов. Высадите меня здесь, я отсюда быстро к нему дойду.

– Ты мне не говорила об этом, – тихо прошептала я.

– Да хотела сказать, но забыла. Хорошо хоть далеко не уехала!

Она выскочила из машины и весело помахала мне рукой. Я сцепила зубы от злости – ладно, так просто ей это не пройдёт! Подняла голову и встретила внимательный взгляд Матвея Григорьевича в зеркале заднего вида.

– Катерина, не возражаете, если мы по дороге к вам домой заедем в кафе?

Я чуть не брякнула «Зачем?», но вовремя спохватилась и мило произнесла:

– Почему бы и нет? Я не прочь перекусить после занятий.

А мужчина вдруг улыбнулся, и от его мягкой и немного ироничной улыбки у меня возникло ощущение, что он видит меня насквозь.

Это не добавило комфорта моему и так напряжённому состоянию, я невольно смутилась и опустила глаза. И сразу пожалела, что согласилась на кафе. Тем более, заведение, у которого мы остановились, назвать кафе можно было с большой натяжкой – настоящий ресторан, и ещё из дорогих. А у меня под ногтями осталась масляная краска, да и вещи на мне были из тех, что не жалко испачкать. Я же собиралась на рисование, а не на свидание.

И снова показалось, что Матвей Григорьевич догадался о моих сомнениях – он попросил менеджера посадить нас подальше от всех, в самое тихое место. Тот выполнил просьбу и проводил нас к столику, отделённому от общего зала двумя китайскими ширмами.

Первые несколько минут ожидания заказа мой спутник молчал, периодически бросая на меня изучающие взгляды. Когда тишина за столом уже стала давить на нервы, он начал разговор.

– Давно вы рисуете?

– Всего несколько месяцев.

– И как, получается?

– Мне трудно судить, вроде бы получается.

– Не будет наглостью с моей стороны попросить у вас в подарок картину? – неожиданно спросил Матвей Григорьевич.

– Нет! – восклицание вырвалось у меня ещё до того, как я успела обдумать его слова. И, конечно же, мой отказ прозвучал слишком резко. Но он не обиделся, наоборот улыбнулся. Удивительно, но за этот вечер я увидела больше его улыбок, чем за все предыдущие наши встречи. Да я вообще не помнила, улыбался ли он раньше хоть раз.