Виктор Бондарчук - ОПЕР, или В городе нашенском

– О Максиме мне интересно всё. И криминал тоже. Вспоминай всё, брателло. Борись за свое счастье. Может, он кого изнасиловал, избил, покалечил? Антиквариатом приторговывал или золотишком? Может, наводчиком у домушников был или пистолет нелегально имел, может, другое какое оружие. Вспоминай, в этом твое спасение.

– Нет, с этим он не связывался. Нам порошка хватало. А вот пистолет у него точно был. Год назад, может чуть больше, где-то летом на нас наехали. Качество товара клиентам не понравилось. Да и как оно могло понравиться, если мы его на четверть бодяжим. Парни оказались крутые, уголовники. Одним словом, подоить нас решили конкретно. Подвалили к нам с серьезной претензией. Три дня разбирались. Но на проверку ребятки оказались невысокого полёта, и качество списали на поставщика. Этим дело и закончилось. И все три дня Максим с собой «пушку» таскал, самую настоящую. А что? Он парень резкий, у него дедушка знаменитый белорусский партизан

– Что за пушка? Какой марки?

– Я не разбираюсь, но явно не наша. Я таких и в кино не видел. Макс говорил, что это немецкий ствол и очень крутой.

– Молодец, это уже кое-что. Давай, вспоминай все подробности об этом пистолетике.

– Я потом, уже после замута, просил Максима показать пистолет. При случае пострелять, интересно всё же. Он обещал, вот только когда отремонтирует, у него что-то сломалось.

– И больше на эту тему не говорили?

– Да, был разговор, Максим сказал, что оружие ещё в ремонте. Одноклассник, сука, всё время тянет, не может там какой-то пустяк доделать. А потом как-то подзабылось. Да и Максим вскоре уехал. Вот, всё что знал, рассказал.

– Отлично, но если ещё что вспомнишь, тебе больше зачтётся. Твоя бумажка в сейфе у начальника следственного отдела Надежды Петровны. Теперь ты её раб. Мой совет, с наркотой завязывай, может, со временем и с нашего крючка соскочишь. А пока топай домой, в тёплую постельку. Представляешь, мог бы на нарах сегодня заночевать.

Последние слова напомнили пареньку о жестокой действительности, и он зябко поёжился. В тюрьму не хотим, а вот погадить, помутить – пожалуйста. Очередной секретный сотрудник милиции с большой радостью, покинул моё общество. С ним я больше не контактировал, просто он мне не понадобился. А вот Надежда Петровна в какую-то игру вляпалась, и совсем не на стороне правосудия. Когда через два года разгромят нарко-точку в Доме Молодежи, оказывается одну из самых крупных в городе, отголоски дойдут и до нашего отделения. Надежда Петровна уйдет из органов в какую-то частную охранную структуру, на вольные хлеба, и совсем не по собственному желанию. Поговаривали, что у неё там была доля. Швейцар Боря загремит по полной. А вот Лёнька Пантелеев открутится. За месяц до разгрома он уволится и тихо исчезнет в неизвестном направлении. Скорее всего, начальница сдернула его с дела, как никак, а он видимо самый конкретный её минус в этих наркоделах. Только он мог засветить начальницу. Но это будет потом, и мне, по большому счёту, совсем неинтересно. В деле высветился возможный вещдок, который может привести к раскрытию преступления.

Ещё раз штудирую список одноклассников Максима и без труда вычисляю Славу Медведева, местного самоделкина. У которого руки растут, откуда надо, и прямо золотые. Парень отслужил в армии, сейчас трудится в автомастерской в центре города. Так что спешу навестить эту мастерскую, чтобы познакомиться с умельцем. Сама мастерская, всего на три легковые машины – бывший ведомственный гараж какой-то городской конторы. Приземистое здание из красного кирпича находится во дворе сталинской монументальной пятиэтажки. Невзрачное с виду, внутри оборудовано по последнему слову техники. Три подъёмника и яма под большегрузный транспорт. В дальнем правом углу – токарный станок, в левом – сверлильный, я в них не очень-то понимаю. Всё солидно и капитально. Встречает меня сам Слава, узнаю его по общей школьной фотографии. Сухопарый паренёк под метр восемьдесят, в шикарном темно-синем комбинезоне, явно заграничного производства. Судя по спецодежде, он сам грязной работой не занимается. В гараже больше никого нет. Начинаю без предисловий, показываю удостоверение и прошу уделить пару минут. Парень улыбается, совсем не напуган.

– Да хоть два часа. У нас сегодня работы нет, всех отпустил по домам.

– Скажите, кто хозяин этой мастерской?

– По документам мой отец, а фактически я заправляю.

– А где работает отец?

– В пароходстве, стармехом. Что ты всё на вы, мы вроде одногодки. Кстати, чем это я милицию заинтересовал? Криминалом не занимаюсь, – парень улыбнулся широко и открыто.

– Занимаешься. Да таким, что можешь и не выкрутиться.

– Очень страшно. Не пояснишь, в чём дело?

– Объясняю, попробуй вникнуть в суть. Убили очень высокопоставленного человека. У нас в городе, да и в крае, таких просто нет и быть не может. На ушах вся Москва стоит, не говоря уже о нас, местных.

– Москва на ушах стоит? По идее, таким делом должны люди более серьезные и опытные заниматься, а не какая-то «зелень» оперативная. Извини за высказывание. Я-то при чем?

– Москвичи грязной работой не занимаются. Они любят кричать и ножками топать. Расследуем мы, рядовые криминального фронта. Нам-то терять пока нечего.

– Значит, ты рядовой?

– Лейтенант. Напрягись и слушай главное. Мы вышли на ствол. Пистолетик немецкий, очень старый. И, кстати, был в нерабочем состоянии. Что-то в нём сломалось. Техника есть техника, особенно старая.

Внимательно наблюдаю за собеседником. Парень перестал улыбаться, в глаза не смотрит, задумался крепко. Видно, въехал в ситуацию. Я продолжил не спеша:

– Так вот, сейчас спецы разбираются, что там умельцы местные сделали, чтобы пистолетик бабахнул. И не просто бабахнул, а громыхнул на всю страну. Думаю, разберутся. На тебя как на ремонтника один кадр указал почти под присягой.

– Мало ли кто что сказал. Это доказать надо… Времени прошло много.

– Если тебя в оборот возьмут, мало не покажется. Мы же не в Америке живем, права человека у нас на африканском уровне. Нашим что человека придавить, что муху – небольшая разница, как мент тебе говорю. Так что сильно на адвокатов не надейся. Мне лично по барабану, ремонтировал ты этот ствол или нет. Расскажи без свидетелей и протокола всё про Максима и этот пистолет. И я оставляю тебя в покое. Уйду, если, конечно, ты кроме ремонта ствола ни в чём не замешан. Начнёшь крутить, мутить, тобой другие люди займутся, более опытные. Возможно, со склонностью к садизму. Лично я тебе обещаю, что не засвечу. Мы же из одного города, должны друг друга поддерживать. Думай земляк, думай.

– Убедил, что тут скажешь. Делал я этот пистолет, немецкий «Вальтер», калибр девять миллиметров. Боёк новый вытачивал. Долго сталь нужной марки найти не мог. Максим десять штук рублями заплатил. И через пару дней мы на шашлыки выбрались. Уехали на острова на сутки. Кстати, с нами три девчонки были. Симпатичные и безотказные. Вот вшестером и гуляли. А про пистолет я больше не слышал. Да и Макса я больше не видел.