Михаил Вершовский - Молчание Апостола

Чего они от него хотят?

– Не «кто», а «что», баронет. Лонгдейл признался, что уверен: крифиос где-то у вас. Где конкретно?

– Черт подери и вас, и Лонгдейла. Если он так много знает, то спросите у него. Я вообще не понимаю, о чем идет речь.

– Увы, дорогой мой баронет. Знает он многое, но, к сожалению, не все. И то, что смог, уже рассказал. Теперь, милейший, ваша очередь.

– Ну так задавайте ваши вопросы, – хмуро заметил Артур.

– Да ведь я только что задал: где находится крифиос?

– Знаете, я всегда не без оснований считал себя эрудитом, но понятия не имею, что это такое. Возможно, вы имели в виду криптос?

– По смыслу эти два слова достаточно близки. А вам что-то известно о криптосе, коль уж вас больше устраивает такой вариант?

МакГрегор наклонился вперед и замер в этом положении.

– Баронет! – резко окликнул его босс.

Никакой реакции.

Монсеньор посветил фонариком ему в лицо. Веки Артура дергались как сумасшедшие, а все тело словно окаменело.

– Дурака валяет, – пробасил один из бандитов, на руках которого перчаток не было.

– О нет, брат Максимус. Мы не работаем на ощупь, а потому собрали о нашем баронете всю возможную информацию. Он эпилептик. Но приступы проявляются в том, что его как бы замыкает. Мышцы каменеют в положении, в каком их застал приступ, – вот как сейчас. Веки дергаются, причем бешено. Сами можете видеть. Мозг тоже не воспринимает внешние раздражители. Баронет нас не видит, не слышит и вообще не понимает, где он, кто и что. Длится такой цирк недолго – от минуты до десяти.

– У него есть машина? – спросил брат Максимус.

Монсеньор кивнул.

– «Роллс-Ройс», как и положено.

– И он сам ее водит?

– Иногда сам, иногда за руль садится дворецкий.

– А как же он умудрился получить права? – не унимался брат Максимус.

– Деньги, брат мой, деньги… Золотой ключик, позволяющий открывать любые замки и двери.

– Кто… Что… Где я?.. – пробормотал МакГрегор и дернулся, пытаясь высвободить руки.

Но он тут же застонал от боли, когда пластиковые наручники еще глубже впились в его запястья.

– Адрес нашего с вами пребывания вам вряд ли что-то скажет. Главное, что мы беседуем, баронет. Вернее, пытаемся. Потому что ни на один вопрос вы пока так и не ответили, – пояснил монсеньор.

– Ну так спрашивайте, черт вас возьми, только не о какой-то чертовщине, о которой я в жизни не слышал! И снимите с моих рук эту гадость!

– Снимать эту гадость, как вы ее назвали, мы не будем. Наручники гарантируют, что даже неадекватное поведение вашей милости беседе все-таки не помешает. Но, идя вам навстречу, вопросы зададим новые, из тех, которые еще не звучали. Когда и где вы встречались с Сусанной? Я вижу ваше искреннее удивление. И все же?

– Я знаком со многими женщинами, но Сусанны среди них нет.

– Сусанны? Мироносицы?

– Тем более.

– Сделаем вид, что поверили вам на слово. Далее: когда в последний раз вы были на Патмосе?

– Я знаю, что это и где, но никогда там не бывал.

– Нас не интересуют ваши отрицательные ответы. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Думаю, что да. – МакГрегор огорченно вздохнул. – Это значит, что если я не отвечу на ваши вопросы, хотя понятия не имею, о чем они и к чему, то с бренным нашим миром мне придется расстаться.

– Но не сразу. – Монсеньор поднял палец. – Брат, стоящий рядом с вами, не только мастер отпускать пощечины шутникам. Он еще и прекрасный знаток анатомии, особенно в части, касающейся нервных узлов. Я видел, как в его руках прошедшие огонь и воду ребята из SAS скулили, выли и орали как псы, с которых сдирают шкуру. – Он коротко кивнул.

Бандит, стоявший рядом со стулом, легонько тряхнул правой рукой, тут же поймал в нее выскользнувшее из рукава небольшое шило с длинным и тонким острием. Левой рукой он раздвинул волосы Артура, прикрывавшие шею, и слегка коснулся острием шила точки на коже. МакГрегор вскрикнул.

– Вернемся к нашим баранам. – Сейчас босс был очень серьезен. – Когда в последний раз вы были на Патмосе?

– Да не был я там никогда. Черт бы драл этот Патмос и вас вместе с ним!

Шило вошло в тело всего на пару миллиметров. На этот раз Артур заорал от немыслимой, пронзающей все тело боли. Босс поднял руку, и мастер пыточных дел вынул шило из ранки.

– Богом клянусь, в какого уж из них вы там верите. – МакГрегор тяжело дышал, а по лицу его катились крупные капли пота. – Не был…

– Что ж, к Патмосу мы, возможно, еще вернемся, – добродушно произнес монсеньор. – А что крифиос? Где он?

– О боже, боже, боже! Да я даже не знаю, что это слово значит. Латынь я изучал, и то не слишком усердно, а это что-то на греческом, из которого я знаю, пожалуй, лишь алфавит… – Он снова заорал от боли. – Клянусь всеми своими предками, не знаю я, где этот ваш крифиос!

Босс удрученно покивал.

– Брат Дидимус?

– Ваше преосвященство, он не лжет. Мои укольчики работают куда надежнее, чем все сыворотки правды, скополамины и амиталы, которые к тому же далеко не всегда дают реальный результат. То есть искомую правду.

– Жаль. Ну что ж, брат Максимус, тогда дело за вами.

Бандит, к которому обратился монсеньор, достал из ножен на поясе широкий и отполированный до блеска нож и посмотрел на босса.

– И маленькая деталь, брат Максимус. Сделайте с галстуком. И поэлегантнее. Все-таки аристократ.

– Прошу прощения, монсеньор. Но ведь он ничего не сказал, даже не знал, о чем речь. Так нужен ли галстук?

– А поводить доблестную лондонскую полицию за нос? Пусть потом гадают, отчего и Лонгдейл, и МакГрегор?.. Кстати, может, вы позволите мне решать, как нам вести дела?

– Прошу прощения, монсеньор, лишь один вопрос. – Бандит с ножом поцеловал медальон, висевший у него на шее. – Он все-таки крещеный христианин, католик. Не следует ли дать ему отпущение грехов?

– Не припомню, чтобы он просил нас об этом. Теперь все наверх. Брат Максимус, машину мы припаркуем за углом и будем ждать вас там.

Быстрые шаги тяжелых ботинок забарабанили по ступеням лестницы. Через полминуты взревел двигатель, и, судя по тому, как взвизгнули шины, автомобиль сразу же сорвался с места. Монсеньор был явно не в духе.

Брат Максимус, оставшись наедине с пленником, перекрестился, снова поцеловал медальон и зашел к МакГрегору со спины, готовясь отбросить его голову назад и обнажить горло. Он вздрогнул, услышав неожиданный хлопок. Затем внезапная ярчайшая вспышка света сразу же ослепила обоих: и пленника, и палача.

Женский голос прокричал на гэльском языке:

– Закрой глаза и рот! Старайся не дышать!

Вслед за этим раздался рев бедолаги Максимуса, которому струя слезоточивого газа хлестнула прямо по глазам.

Пока богобоязненный бандит, отшвырнув нож, на ощупь выбирался из подвала, изящная женщина, на лице которой была небольшая маска-противогаз, скользнула в подвальное окошко, подбежала к Артуру, сунула газовый пистолет за пояс и узким острым ножом перерезала пластиковые браслеты.