Лидия Мак - Все тропинки ведут в…

Страна пирамид, песков и пустыни встретила нас теплым воздухом и восточным покоем. Было так необычно ощущать, что из холодной, ветреной и неуютной в это время года Москвы мы попали в солнечную и теплую, но еще не жаркую Африку. В Египте весной после пяти вечера резко темнеет, а в семь часов уже можно считать на небе звезды.

На территории только что выстроенного и еще малонаселенного отеля в Daxab было два больших корпуса и множество двухэтажных домиков на склонах гор, спускавшихся каскадом к морю. В каждом домике было по четыре номера: два на первом этаже и два на втором. Маленькие садики вокруг каждого домика и большие на площадках, фонтаны, террасы – уютный мир, дышащий покоем и красотой.

Вадим, к моему глубокому сожалению, не разделял моего романтического настроения и сразу по прибытии устремился прямиком в номер, проверить, как работает интернет, потому что рабочие сервера были очень важной частью его жизни, за ними нужно было постоянно следить, поэтому в каком бы уголке земного шара он не находился, главным условием его пребывания там было наличие хорошо работающего интернета.

Гуляя вечерами в одиночестве по территории отеля, я размышляла о своей жизни с гением-программистом, а когда возвращалась в номер после прогулки, слышала:

– Что ты такая недовольная? Как будто тебя не на отдых в Египет привезли, а в какую-то тьму-таракань заполярную. Смени выражение вселенской скорби еврейского народа на что-нибудь попроще.

– Неужели? – обиженно говорила я. – Здесь, конечно, очень хорошо. Просто гулять одной грустно, отель полупустой. Я хочу, чтобы мы гуляли вместе, зачем мы сюда приехали, если ты безвылазно сидишь в номере, который сделал своим рабочим кабинетом?

– Сервера ломаются. Стоит уехать и сразу, бац! А на улице темно, ничего все равно не видно! – не отрывая взгляда от ноутбука, говорил Вадим. При этом у него на лице было непроницаемое выражение программиста-в-печали . – Познакомься с кем-нибудь. Вон гуляй с теми москвичками, с которыми мы приехали.

– Они в основном сидят рядом со своим домиком и что-то пьют. Мне неудобно к ним подходить. А знакомиться тут не с кем. Или ты хочешь чтобы я с арабом познакомилась, их тут много! – хотя этим Вадима встревожить было проблематично, он знал мое отношение к представителям восточных национальностей.

Узоры из лепестков роз, выкладываемые заботливым персоналом отеля на белоснежном покрывале огромной двуспальной кровати, не внушали Вадиму романтического настроения. Он стряхивал их перед сном, как ненужный мусор, исправно оставляя чаевые на тумбочке.

Вадим не выходил на балкон, чтобы посмотреть на красивые пейзажи, насладиться вечерним покоем, предпочитая смотреть в экран ноутбука, где пейзажи ему заменяли многочисленные злословия на любую тему и специфические шутки на форумах программистов. Самые веселые и интересные он обсуждал с Сержем, который часто заходил после душа к нам в номер. Они сидели друг напротив друга, каждый уткнувшись в свой ноутбук и временами переговариваясь на каком-то непонятном тарабарском программистском языке. Классическая картина: программисты на отдыхе. Куда там охотникам на привале!

Утром после завтрака мы с Вадимом шли на пляж. Я популярно и доходчиво как могла объяснила ему, что это самое лучшее время, чтобы купаться и загорать: еще не слишком жарко. Конечно, Вадим с удовольствием остался бы в номере наедине с интернетом и возлюбленным ноутбуком, но я настойчиво требовала, чтобы он шел на пляж со мной, иначе зачем он приехал на море. Вадим не любил загорать (боялся заработать рак кожи), поэтому, искупавшись, сразу возвращался в номер с чувством честно выполненного долга и с огромным облегчением снова утыкался в ноутбук.

Парадокс интернета – он соединяет людей, находящихся далеко, но разъединяет нас с теми, кто находится рядом.

Днем мы обычно отправлялись в городок, расположенный недалеко от отеля, и, угостившись местными деликатесами, шли рассматривать достопримечательности, а точнее многочисленные сувенирные лавочки и магазинчики, где как в любом туристическом уголке планеты, лежали груды сувениров, игрушек, одежды и разных других вещей непонятного назначения. И везде торговали мужчины.

Я, свободная от религиозных убеждений, не закутывалась в паранджу, чем очень раздосадовала своего благоверного. Однажды он не выдержал и буквально набросился на меня с претензиями:

– Ты зачем так одеваешься? На тебя все пялятся, и скоро мне придется бить арабам морды!

– Странно, ничего такого я не замечала. Туристки здесь не закутываются в паранджу, потому что очень тепло, а в джинсах просто жарко и неудобно ходить!

– Хотя бы надевай что-то, что закрывает твои ноги. Между прочим, у египтян еще ранняя весна и холодно. Видишь, некоторые арабы в куртках?

– Арабы пусть одеваются, как считают нужным, а мне кажется, что здесь жарко, к тому же я привыкла к несколько другой ранней весне. Я не собираюсь напяливать куртку и джинсы. К тому же одежды у меня очень мало, ходить не в чем! – привела я излюбленный женский аргумент на все случаи жизни.

– Мало! Ну так давай купим тебе недостающую.

И мы отправились в магазин одежды, хотя «магазин» – это громко сказано, поскольку и внутри и снаружи это была обычная лавчонка шесть-на-девять, как и все тут.

Я перебирала ворох различной одежды, стремясь найти что-нибудь не очень «египетское», в то время как Вадим сосредоточенно отбирал подходящие с его точки зрения вещи: нечто бесформенное и уныло черно-серо-коричневое.

– Что это? – спросила я с отвращением разглядывая кучку тряпья у него в руках.

– Это очень удобная и подходящая в данной ситуации одежда! – ответил он с нажимом.

– Ага! Половая тряпка и то привлекательнее и больше подходит к данной ситуации! – возмутилась я. – А еще лучше просто купить кусок ткани такого же замечательного землистого оттенка и замотать меня ею с головы до ног. Дешево и сердито!

– Не утрируй, я же о тебе забочусь!

– Хороша забота – нарядить меня как огородное пугало, идущее на похороны, причем, возможно на свои собственные, поскольку оно уже в саване.

– Ну почему сразу похороны. Темный цвет свидетельствует о скромности, к тому же он не такой маркий и темную одежду легче стирать.

– О, Господи, – я закатила глаза, – я буду носить то, что хочу, а не то, что считаешь подходящим ты, нравится это тебе или нет!

Я схватила первую попавшуюся под руки майку ядовито желтого цвета, на которую в другой ситуации и не взглянула бы и протянула ее продавцу:

– Заверните, я беру эту.

В скобках замечу, что это замечательное изделие местных текстильных умельцев я надела только один раз, и то в пику Вадиму, а по приезду домой использовала по ее прямому назначению – в качестве половой тряпки.