Елена Миллер - Мухобойка, соль и лошадь-качалка

Увидев полицейского, Гирин тут же заговорил:

– Видите ли, инспектор! Сегодня вечером в моей галерее должна открыться выставка! Самая грандиозная выставка этого года! Я должен ехать туда, чтобы проследить за тем, как готовится мероприятие.

– Советую вам позвонить в галерею и перенести выставку на несколько дней.

– Это невозможно!

– Это возможно. – Спокойно ответил Гирс. – Повесьте объявление на двери. Пусть ваш секретарь сделает электронную рассылку всем приглашенным. Выставка откроется через несколько дней и будет иметь оглушительный успех, уверяю вас.

– Почему это вы так уверены? – нервничал Гирин.

– Потому что скандалы подогревают интерес к такого рода мероприятиям, не так ли?

– Я не понимаю, что вы имеете в виду!

– Он имеет в виду, что с Аполлинарием что-то произошло! – крикнула Илона, повернув к Тоше искаженное горем лицо. – Ты считаешь себя его другом, а сам даже не в состоянии постичь того, что происходит!

– Да ничего еще не происходит! – развел руки в стороны Тоша Гирин. – Ну, отошел человек из дому! Почему такая паника? Вернется через пару часов с новым этюдом откуда-нибудь с низа реки!

– С низа? – насторожился Даниил.

– Конечно! – продолжал увещевать собравшихся Тоша. – Не будет же Аполлинарий грести вверх по течению! Он просто спустился по реке вниз, как делал перед этим уже не раз и не два!

– Он уже больше года не подходил к лодке! – крикнула на это Илона. – Ты даже не имеешь ни малейшего представления о том, в каком состоянии находился твой друг! В каком состоянии были его нервы и рассудок! Если Аполлинарий исчез, это может означать только одно…!

– Что? – тоже начиная горячиться, язвительно воскликнул Гирин. – Что это может означать? Что его похитил Нарисованный Человек?

Илона зарыдала в голос, а остальные гости замерли в оцепенении. Видимо, только сейчас, после этих слов, до многих из них дошел истинный ужас происходящего.

Во дворе послышались торопливые шаги. В дверь вбежал Гоша, ошарашено оглядел зал:

– Илоночка, ты мне звонила…. Я ничего не понял из того, что ты сказала. Где полиция? Что с Аполлинарием?

– Где вы были, когда вам позвонила жена? – спросил его Даниил.

– У себя в офисе. – Пожал плечами Гоша. – Молочная фабрика рано начинает работу. Что тут стряслось? Где же полиция? Ты что-то напутала, дорогая?

– Вот! Вот полиция!!! – Илона потыкала мокрым платком в сторону инспектора Гирса. – Мой брат исчез! Никто не знает, что с ним могло произойти! Никто ничего не видел и не слышал!

– А вот в этом вы неправы, Илона Федоровна. – Сухо сказал Даниил. – Разумеется, каждый из находящихся в этом доме, что-то видел и что-то знает. И сейчас мне бы хотелось осмотреть кабинет Аполлинария. Позже я поговорю с каждым гостем в отдельности.

– Если это поможет найти брата…. – всхлипнула Илона.

– Это обязательная процедура в подобных случаях.

– Кабинет открыт…. Делайте, что сочтете нужным.

Во дворе дома, прямо перед лужайкой скрипнули тормоза автомобиля.

– А это еще кто? – болезненно дернулся Гоша. – Мы не въезжаем на машинах на траву….

В дверном проеме показались люди в полицейской форме, когда солнечные лучи, бившие в глаза гостям прямо из-за их спин, перестали слепить, многие узнали участкового уполномоченного Богатырева и его помощника.

– Здравствуйте. – Коротко поздоровались полицейские с собравшимися, подошли к Гирсу. – Что тут у нас?

Даниил повернулся спиной к гостям, тихо ответил:

– Хозяин дома исчез. Вчера нам не дали закончить приватный разговор, но из того, что мне успел рассказать пропавший Куцый, выходит, что он опасался кого-то. Рядом с беседкой есть старая домашняя пристань, оттуда исчезла лодка. Вчера незадолго до полуночи я видел ее на месте, утром от нее остался только след.

– Я посмотрю. – Кивнул Макар, помощник участкового. – Подумаю, что можно сделать….

– Лады. – Согласился Толик. – Ее могло просто унести вниз по течению, на этом месте наша речка очень капризная, и не такое бывало.

Макар быстро вышел из дому, скрылся в лучах слепящего утреннего солнца.

Даниил повернулся к гостям:

– Илона Федоровна! Сколько человек вчера присутствовало в доме?

– Ужин был накрыт на одиннадцать человек. – Тут же ответила сестра художника. – Еще были два официанта! Два замечательных мальчика из ресторана «У карася», что стоит тут недалеко – через дорогу. Мы уже не первый раз их приглашаем на большие события, они просто незаменимы в таких случаях.

– Где они сейчас?

– На кухне, я думаю. Им нужно много успеть сделать к вечернему празднику.

– Я поговорю с ними позже, предупредите их, пожалуйста. – Попросил Гирс. – Мне кажется, сегодня вечером праздник не состоится.

– Хорошо. – Закрыв лицо платком, всхлипнула Илона и, шаркая, направилась под лестницу, к двери в кухню.

– А что делать нам? – теребя завязки короткого халата, поинтересовался Вадим.

– Вы отдыхайте. Постарайтесь сосредоточиться, вспомнить вчерашний вечер во всех подробностях. Чуть позже мы с Анатолием Ильичом побеседуем с каждым из вас.

– Вы позволите нам быть первыми в вашем списке? – озадаченно спросил Парамонов, все еще придерживая Дельфину за плечи. – Мне бы хотелось уложить ее наверху.

– Пожалуйста.

Психолог и пошатывающаяся поэтесса проследовали за кадку с китайской розой, полицейские зашли в кабинет следом за ними. Толик сразу расположился за столом, положил перед собой блокнот.

– Вчера я уехал из этого дома около полуночи. – Начал разговор Даниил. – Не могли бы вы рассказать, что происходило здесь после этого?

– Я пела. – Тут же ответила Дельфина, опускаясь в кресло напротив Даниила.

– Подробнее, пожалуйста. – Попросил Толик, щелкая ручкой. – Вы начали петь сразу же после отъезда моего коллеги?

– Ну да. – Кивнула поэтесса. – То есть, не то, чтобы уж совсем сразу…. Тут еще много чего произошло!

– Нас это очень интересует! – сказал Гирс. – Постарайтесь вспомнить все мелочи.

– Да вспоминать-то почти нечего! – пробормотала Лебединская, вопросительно поглядела на серьезного Парамонова. – Вадя после ужина вдруг вспомнил, что слышал мое пение на одном из поэтических вечеров. Тут же все начали меня уговаривать исполнить что-нибудь…. Разумеется, я стала отказываться!

– Почему – «разумеется»? – спросил Толик, что-то сосредоточенно записывая в блокноте.

– Нуу…. Знаете ли…. – жеманно растерялась поэтесса. – Я не считаю себя прекрасной певицей. Так, знаете ли, что-то иногда пою для себя. Мне не хотелось разочаровывать гостей.

– Ты просто очень скромна. Ты никого не разочаровала. – Тут же вставил Парамонов.

– Ты слишком добр, Сергей…. – томно закатила глаза дама.