Сергей Генералов - Игра в детектив

«Ну, вот ты и попался!» – подумал Балабанов, вскочил со своего шезлонга и поспешил следом.

Павел шёл быстро. Больше того, он шёл сосредоточенно и уверенно, так, что становилось совершенно очевидно – у этого человека очень важное дело. Что ж, такое совпадение было только на руку Балабанову. Теперь он сможет не только взять своего главного подозреваемого, но и узнать, что тот затеял. Невольно мелькнула мысль об очередном убийстве, но мысль оказалась настолько неубедительной, что была немедленно отброшена. Детектив еле поспевал, но все же старался не отставать и таким образом они промчались по одному коридору, потом по другому, а потом заскочили в лифт и проехали несколько этажей. В лифте молодой повеса не обратил на Балабанова никакого внимания или сделал вид, что не обратил, но детективу было уже все равно. Гонка начинала утомлять его. Наконец, Павел замедлил шаг и пару раз оглянулся. Оба раза Балабанову пришлось показать чудеса маскировки в практически пустом коридоре. Когда же противник впереди медленно подошел к дверям какой-то каюты, Балабанов замер от неожиданности, совершенно позабыв о всяческой предосторожности и дыхание его на мгновение остановилось. Его подозреваемый собирался войти в каюту капитана Овсянника! Только сейчас Балабанов сообразил, куда они заскочили.

Павел постучал в дверь каюты и Виктор Андреевич двинулся нерешительно в его сторону, но этот подозреваемый, вместо того, чтобы войти, вдруг взял да и оглянулся. На лице его кривилась ухмылка.

– Что, брат, устал? – участливо поинтересовался он.

В ту же секунду дверь каюты открылась и показался Филипп Владимирович Овсянник. Он хмуро пожал руку Павлу, впустил его внутрь и поднял взгляд на детектива.

– А, и вы тут? Очень хорошо, – произнес Овсянник. – П-проходите… Что с вами?

Виктор Андреевич лишь неопределенно пожал плечами, поскольку и сам толком не понимал, что это с ним сейчас произошло. А потом бочком мимо капитана протиснулся в каюту. Овсянник закрыл дверь.

– В-вы уже знакомы? – спросил он у обоих сразу.

– Да я и не знаю, – пожал плечами Павел. – Ваш Мегрэ бежал за мной по пятам, как привязанный, но так и не подошел.

– Кто вы такой? – строго спросил Балабанов.

– Капитан российской милиции Павел Павлович Исаев.

– Кто?! – изумлению Балабанова просто не было предела.

– Вам предъявить документы?

– Подождите, – запротестовал Виктор Андреевич, – давайте во всем разберемся.

Подобный абсурд был категорически противопоказан его реалистичному мышлению.

– Давайте, – согласился Паша Исаев.

– Д-давайте, – подхватил Овсянник и с мелодичным звоном раскрыл дверцу маленького барчика, – и п-примем немного для ясности.

На столе появилась пузатая бутылка армянского коньяка и три бокала.

– Объясните мне, – потребовал Балабанов, – каким образом все это сходится? Ведь вы, – он ткнул пальцем в грудь Паши, – тот самый молодой человек, который следил за Полиной Ковец. Это вы танцевали с ней в ресторане накануне убийства, и вы первым подбежали к трупу, когда она обнаружила его.

– Все правильно, – согласился Исаев. – Это именно я.

– Но при чем…

– В-валерий Андреевич! – вмешался капитан Овсянник. – Отвлекитесь на мгновение, чтобы, так сказать, п-пригубить за знакомство.

Балабанов не глядя взял бокал, опрокинул содержимое в рот и поторопился продолжить:

– Я ведь думал… – коньяк перехватил дыхание, и пришлось глубоко вдохнуть.

– Как писал Ульянов-Ленин, – с сочувствием напомнил Паша, – «ошибкой было бы думать…»

Балабанов начал кашлять и только замахал на Исаева руками.

– М-может быть, усугубить? – спросил Овсянник.

Паша кивнул и с готовностью подставил свой бокал.

Когда выпили по второй, Виктор Андреевич пришел в себя, отдышался и смахнул выступившие на красном лице слезы.

– Все очень просто, – пояснил Исаев. – Меня отправили в этот круиз для того, чтобы я присматривал за одним человеком. Вот я и присматривал.

– Щукин?

– Нет. Ну и до вчерашнего вечера все было в порядке…

– Понимаю. Федосюк?

– Нет. Меня интересует Альберт Сергеевич Ковец. Можете себе представить, какой неожиданностью для меня оказалась смерть его компаньона?

– Минуточку. А при чем тут Ковец?

Паша поставил свой бокал на стол и вздохнул.

– Может быть, обо всем по порядку?

– Павел Павлович, – спросил вдруг Овсянник, – вы в п-преферанс играете?

Паша взглянул немного растеряно на капитана, потом на Балабанова и снова на капитана.

– Играю, – произнес, наконец, он.

– В-вот и отлично. Давайте-ка распишем пульку, а за одно и обсудим наши п-проблемы по порядку. Вы не возражаете?

Паша не возражал.

– Ну что же, начнем, пожалуй. Филипп Владимирович, ваша сдача.

Овсянник принялся тасовать колоду карт, Балабанов расчерчивать поле для записей, а Исаев тем временем задумчиво откинулся на спинку стула и рассеяно поглядывал на своих партнеров. Только что капитан «России» любезно пояснил ему причину своего предложения и его суть. Оказалось, что преферанс был вторым любимым занятием Овсянника, сразу после мореходного дела. При этом Филипп Владимирович считал необходимым соблюдение определенных ритуалов, без которых игра теряла свое очарование, а частенько и смысл.

Во-первых, за партией в преферанс решались самые различные вопросы и проблемы. Некоторые, правда, посмеивались над Овсянником, мол, решать проблемы за игрой это все равно, что вообще не решать их. Но такие насмешники либо не представляли себе реального положения дел, либо были людьми крайне недалекими. Никогда еще вопрос, поднятый за капитанским преферансом, не оставался без ясного ответа и четкого решения!

Во-вторых, необходимо было выключить верхний свет в каюте и оставить только лампу, располагавшуюся над столом. Это помогало сосредоточиться.

А в-третьих, во время игры разрешалось курить только сигары. У Овсянника их было припасено великое множество и ему доставляло удовольствие угощать гостей своими сигарами. Человеку некурящему, впрочем, позволялось не придерживаться этого правила, если он вообще был в состоянии несколько часов дышать сигарным дымом.

Было и еще одно неожиданно сложившееся правило. Даже не правило, а так, своего рода особенность. Заключалась она в том, что во время игры все обращались друг к другу по имени-отчеству. На теплоходе «Россия» было хорошо известно, что капитан ко всем без исключения обращается по имени-отчеству, а потому невольно приходилось подхватывать такую манеру, если доводилось попасть в «капитанский преф-клуб». Одним словом, Паша Исаев с интересом воспринял предложение Филиппа Владимировича и даже не без удовольствия подчинился всем действующим правилам. В самом деле, когда еще доведется попасть в такую компанию?