Татьяна Кирилюк - Синдром маркизы Помпадур

– Теперь? А что было с ней раньше?

– В Красный Крест она попала с диагнозом «врожденная слепота», но потом выяснилось, что у ребенка и афазия.

– Что это? – заранее ужаснулась Сесиль.

– Расстройство речи. Малышка понимала и воспринимала речь людей, но сама не могла издать ни звука. Удалось установить, что причиной тому опухоль мозга. После того как опухоль удалили, девочка стала прекрасно видеть, а как бойко она изъясняется, вы слышали сами.

– Как же она попала в монастырский приют? – удивился Доферти. – Мне кое-что известно об акции, проводимой Красным Крестом. Выделялись большие средства, подбирались хорошие семьи.

– Вы правы, вообще-то предполагалось, что из Красного Креста всех детей сразу же разберут благополучные многодетные семьи. В основном так и произошло, но только не с Алисой. Взять эту девочку так никто и не решился, ее отдали в наш приют.

При этих словах Сесиль выразительно посмотрела на мужа. Тот виновато пожал плечами.

– Вообще-то я хотел мальчика, – счел не лишним оправдаться он.

– У вас еще есть время подумать, – напомнила сестра Мария.

– Нет, нет, все решено: Алиса наша дочь! – поспешно воскликнула Сесиль. – Можем мы забрать ее прямо сейчас?

Монахиня облегченно улыбнулась.

– Как только подпишете бумаги, – обласкав чету Доферти взглядом, сказала она.

Через полчаса сестра Мария, сдерживая слезы, наблюдала из окна своего кабинета сцену, о которой мечтала два года: Алиса, вцепившись в руки Сесиль и Генриха, горделиво и даже степенно вышагивала по монастырскому двору к воротам, за которыми ее ожидал «Бентли».

– Наконец-то Господь услышал мои молитвы, – прошептала сестра Мария.

Когда пациенты опаздывали, Тураева не сердилась. Она невозмутимо их штрафовала, предупреждая, что следующее опоздание будет последним. Она не делала исключений ни для кого. Альбина могла себе это позволить: поток желающих попасть на прием к маститому психоаналитику не иссякал. Пациентов Тураева сама выбирала, и, надо отдать должное, за деньгами она не гналась. Критерием отбора служил интерес научный: чем сложнее у человека проблема, тем больше шансов у него попасть в число пациентов Тураевой. Светлана стала исключением из этого правила. Произошло это необъяснимо и неожиданно.

Конечно, вошла в кабинет она очень эффектно, но тестирование показало, что проблема Светланы с точки зрения психоаналитики не так уж сложна, чтобы терпеть ее опоздания. Однако Альбина не собиралась ее штрафовать. Более того, она всякий раз с нетерпением ее ожидала, в недрах сознания опасаясь: «А вдруг на этот раз не придет?»

Какие струны ее души были задеты Светланой, Альбина не знала, но чувствовала странную тягу к этой мятежной и сильной женщине. На первый взгляд вроде все ясно с этой Светланой. Личность, прозванная в народе стервой, а по-научному: невротик сценарного поведения, психологический вампир архетипа «принцесса на горошине».

Понятен и метод, которым Светлана убивала своих мужчин. Четыре способа получения любви, к которым прибегает невротическая личность: подкуп, взывание к жалости, призыв к справедливости, угрозы. Форма исполнения всевозможная: от истерик и уговоров до симуляций болезней и обмороков. Орудуя этими примитивными манипуляциями, Светлана получала любовь, но убивала своих мужей.

Все вроде просто, но невротики не понимают, что они живут по сценарию. У них не возникает желания изменить то, о чем они не подозревают, а Светлана явно хочет изменить не себя, а внешнюю форму своего поведения. Но внешнее за собой потянет и внутреннее, следовательно, неосознанно она хочет изменить сценарий своей жизни. Так не бывает! Невротизм сценарного типа неизлечим, поэтому остается лишь выяснить, каким невротиком она хочет стать: «Поющей сиреной»? «Золушкой»? «Помощницей»?

Но интересней всего, зачем ей понадобилось менять сценарий, который сделал ее победительницей?

Размышления Тураевой были прерваны явившейся наконец Светланой.

– Добрый день, я, кажется, опоздала, – без тени вины сказала она, элегантно усаживаясь на диван.

– Да, немного, – кивнула Альбина, – на каких-то тридцать минут.

– Надеюсь, от этого наш сеанс не станет короче? – уверенно осведомилась Светлана.

– Никоим образом, – улыбнулась Тураева и саркастично подумала: «Сущие пустяки, очередной пациент полчаса будет ждать вас в приемной».

Разумеется, ответственная Альбина этого допустить не могла, поэтому она зарезервировала за Светланой не час, а полтора часа. Таким образом, тяготы ожидания ложились только на психоаналитика, пациентов они не касались.

– Продолжим, – сказала Тураева, собираясь задать заготовленные вопросы, ответов на которые ждала с нетерпением.

Однако Светлана ее удивила.

– Опять будете спрашивать про мое детство? – взбунтовалась она. – Я уже много вам рассказала, но каким образом это поможет мне стать рядовой и обычной? От наших встреч пользы нет, зато у меня всякий раз остается гнетущее впечатление.

– Какое? – скрывая волнение, спросила Альбина. – Вы можете описать это впечатление?

– Конечно, могу.

И длинная пауза. Не дождавшись ответа, Тураева попросила:

– Опишите, пожалуйста, что вы чувствуете после сеансов психоанализа?

Одержав очередную победу, Светлана смягчилась и красочно описала:

– Вы берете пилу, медленно, с наслаждением спиливаете мне половину черепа, осторожно снимаете его и кладете на стол. Затем вы погружаете руки по локоть в мои мозги и копошитесь в них теми движениями, которыми наша кухарка месит фарш для котлет. А когда заканчивается оплаченное время, вы оставляете в покое мои мозги, тщательно вытираете руки салфетками с ароматом фиалок, водворяете на место срезанную половину черепа, поправляете мне прическу и радуетесь, что вид у меня такой же гламурный, как до входа в ваш кабинет. Все шито-крыто. Не придерешься, не подкопаешься. Извините, но как-то так, – заключила Светлана, с язвительным укором глядя на растерянную Тураеву.

В кабинете воцарилась тишина. Женщины по-разному переживали длинную паузу. Светлана торжествовала. Тураева призадумалась.

«Вот что с ней делать? – размышляла Альбина. – Выгнать? Дать красивый отпор? Дамочка издевается, и делает это со вкусом. И откуда она узнала, что я люблю салфетки с ароматом фиалок? Случайно угадала? В ее присутствии я ни разу не пользовалась своими салфетками. О боже, о чем это я? Дались мне эти салфетки. Она могла учуять запах, дело не в том. Как мне поступить? Даже если я игнорирую вызов и попытаюсь продолжить психоанализ, она не станет отвечать на вопросы».