Денис Чернов - За что менты убивают своих

– Но…

– Не перебивайте меня. Я еще не закончил! Так вот, я попрошу вас покинуть здание и впредь больше не докучать нашим сотрудникам своими просьбами. Если у вас есть какие-то вопросы, задавайте их пресс-службе ГУВД. Если нет, то закройте дверь с той стороны и как можно скорее следуйте к выходу. Если вас еще раз увидят в нашем здании, мы вас задержим на трое суток для установления личности и посадим в такую камеру, в которой вас писать отучат.

Я вернулся в редакцию без фотографии. Статью проиллюстрировали адресным планом здания морга.

Однажды со мной произошла история, которая в корне изменила мои взаимоотношения со следственными органами города Корсакова. Эта история началась с обычного телефонного звонка в редакцию. Звонила женщина. Спросила меня и, когда я взял трубку, очень обрадовалась. Говорила сбивчиво, волнуясь и запинаясь. Рассказала, что ее сын работал в Корсаковском РОВД оперуполномоченным уголовного розыска, что его застрелили в его рабочем кабинете, что сделали это его коллеги, инсценировав самоубийство, что у нее есть доказательства. Я записал телефон женщины и побежал докладывать главному редактору.

– И ты что поверил? – снисходительно засмеялась Оксана Евгеньевна. – Ты что, первый день работаешь?

– Думаешь, что она сумасшедшая?

Оксана больше, чем все остальные сотрудники газеты, знала о жизни сумасшедших людей, потому что больше времени проводила в редакции. Более половины звонков и писем в редакцию поступало от людей, явно неадекватных психически. Причем осенью и весной количество обращений резко увеличивалось.

– Деня, ну ты сам рассуди. Мента убивают на рабочем месте! Это же новость федерального масштаба! Тут бы уже «энтэвэшники» давно бы всех на уши поставили.

– Так она и говорит, что оформили как самоубийство.

– Да даже если самоубийство. Ты ходишь каждую неделю в пресс-службу ГУВД и читаешь сводку. Ты бы такое пропустил? Или ты туда только водку пить ходишь?

– Так что мне тетке этой сказать? Она моего звонка ждет.

– Да забей. В первый раз, что ли.

Я забил. Но на следующий день женщина позвонила снова. Я сказал, что у нас сейчас не хватает журналистов, и я никак не могу поехать в командировку. Она сказала, что приедет сама, но я ответил, что так сильно завален работой, что не смогу уделить ей даже пяти минут. Попросил ее перезвонить через месяц – в надежде, что через месяц или она забудет, или пройдет обострение после того, как выпадет первый снег.

Через месяц женщина позвонила снова. Она говорила, что ей угрожают, а ее смерть будет на моей совести, если я и на этот раз откажу. Она умоляла меня приехать, и мое сердце дрогнуло.

– Ну и пусть она окажется сумасшедшей, – аргументировал я Оксане Евгеньевне. – Люди любят читать о сумасшедших. Изложу версию тетеньки, возьму комментарий в ГУВД, и будет интересная статья.

– Скажи честно, что хочешь к своим корсаковским дружкам за казенный счет скататься.

– Дружки для меня это бонус. Я переживаю, а вдруг тетка не врет?

– То есть ты мог самоубийство мента в здании РОВД в сводке прошляпить?

– Мог. Если в сводке не было написано, что он – мент. В сводке каждый день куча самоубийц. «По адресу такому-то обнаружен труп гражданина такого-то года рождения такого-то со следами насильственной смерти, предварительная версия – самоубийство». Не буду же я каждый случай расследовать.

– Ладно. Поезжай. Без материала не возвращайся!

Вера Павловна встретила меня очень тепло: первым делом накормила борщом и напоила чаем с печеньем. Она совсем не была похожа на сумасшедшую. Даже напротив, она была хорошо образованна и очень умна.

– Честно говоря, я уже и не надеялась, что вы решитесь браться за это дело, – начала она.– Да я бы вас и не стала строго судить вы человек молодой, у вас жизнь впереди. Мне самой очень неловко вас подвергать такой опасности, но мне ничего не остается. Мне больше не к кому обратиться. Если бы дело было только во мне, но у меня дочка. Ей 22 года всего. Они ведь и ее не пожалеют.

– Вера Павловна, вы меня простите, что я вам тогда отказал месяц назад. Я ведь отказал не потому что испугался, а потому что принял вас… К нам знаете сколько сумасшедших звонит! Такие небылицы рассказывают! Вы уж простите, не принимайте на свой счет, но я подумал, что вы – одна из них. Уж очень у вас история невероятная. Давайте уже перейдем к делу.

Вера Павловна принесла картонную коробку, в которой было множество бумаг, аудио и видеокассет, папок и документов. Она взяла папку, которая лежала сверху. Открыла, вынула из нее фото и, заплакав, протянула фото мне.

– Вот мой Миша. Сейчас ему было бы 27.

У меня хлынула к вискам кровь. Я очень хорошо знал это лицо. В голове, словно кадры из кинопленки стали прокручиваться эпизоды из жизни. Их было всего три, но этого было более чем достаточно, чтобы принять близко к сердцу смерть этого человека.

Первый раз я увидел его на пороге своей квартиры. Мне тогда было 17 лет. Я проснулся после ночного загула от настойчивого звонка в дверь. Было часов 11 утра. Я открыл. На пороге стоял он. Юный совсем пацан, невысокий, русоволосый, в китайском пуховике, вязаной шапке и с какой-то папкой под мышкой.

– Здгавствуйте! – сказал он, слегка картавя. – Я вам хочу несколько вопросов задать по поводу девушки…

– До свидания! – сказал я, закрывая дверь.

Но закрыть дверь мне помешала нога парня. Я инстинктивно занес кулак, чтобы врезать ему, но подняв глаза от его ноги, уткнулся в красное милицейское удостоверение. Кулак разжался.

– Стажер? – спросил я, сопоставляя юное простодушное лицо и милицейскую ксиву.

– Оперуполномоченный уголовного розыска. У вас тут ночью девушка пропала – продавец из ночного ларька. Вы с ней знакомы были?

– Из какого ларька?

– Вы что, не в курсе!? – Брови опера сдвинулись от удивления, как будто весь дом должен уже знать все подробности о пропавшей девушке. – Вы уже дадите мне войти?

– Нет. Я не хочу, чтобы вы входили. Я полночи бухал и вот сейчас я сплю, а вы тут ко мне со своими девушками.

– То есть вы меня не впустите в квартиру?

– С ордером придешь, впущу. А без ордера нет.

– Тогда выходите в подъезд. Мне нужно вас допросить.

– Мне нечего рассказывать. Если есть еще какие-то вопросы, вызывай повесткой. Я пошел спать, – и я захлопнул дверь.

Девушку-продавца нашли в 200 метрах от нашего дома весной, когда растаял снег. Тех, кто убил ее и ограбил ночной ларек, так и не нашли.

Вторая наша встреча произошла спустя три года. Я был на дне рождения у друга детства. Брат именинника за несколько месяцев до этого освободился из мест не столь отдаленных. Кроме него, в компании было еще несколько судимых ребят. На этот момент все уже встали на путь исправления и с криминалом завязали. Мы гуляли очень шумно и весело, никому при этом не мешали, потому что соседи гуляли вместе с нами. Раздался звонок в дверь, я оказался ближе всех и пошел открывать. На пороге стоял уже знакомый мне мент. Но за прошедшие три года он сильно возмужал. И одет был в модную по тем временам дубленку. В общем, это был уже конкретный такой парняга с волевым взглядом. Он вошел в дверь. Препятствовать на этот раз я ему не стал, потому что я не был здесь хозяином, да и перемены в нем меня впечатлили.