Вера Клаусова - Страх. Детектив на один вечер

– А, какие гости! – сказала она довольным тоном. Потом повернула голову и громко сказала куда-то вглубь:

– Бертик, иди посмотри, кто к нам пришел!

И тут же, оборачиваясь назад, почти на том же дыхании:

– А пан Клаус с вами? Мы его тоже не видели уже сто лет!

Вопрос был таким неожиданным, что Вера почувствовала, как краснеет. Почему-то это показалось ей обидным, и она ответила более резко, чем собиралась:

– Нет, я приехала одна. Хочу побыть в покое.

Пани Тылова замолчала с огорченным видом, отметив про себя раздраженный тон Веры и явно приняв его на свой счет. К счастью, неприятная пауза прервалась, когда в дверях показался пан Тыл, который проводил дни, разливая керосин из бочки по канистрам и перебирая в подвале картошку – к другой работе, по мнению жены, он был непригоден. Его лицо тоже расплылось в улыбке, когда он увидел Веру. «Наверное, это они в предчувствии хорошей торговли», ни к селу ни к городу подумалось ей.

– Какие гости! – произнес он точно таким же тоном, что и его жена минутой раньше. И добавил: – А пан капитан тоже в отпуске? Это хорошо, очень хорошо. Теперь у нас в лесу такая красота!

– Нет, я одна, – лаконично повторила Вера. Не давая супругам возможности свернуть разговор на неприятное, она достала из кармана список и стала заказывать покупки. После того, как дела были закончены, пан Тыл, укладывая продукты в большую картонную коробку, довольно кивнул:

– Ну, судя по всему, вы пробудете у нас долго. Значит, пан капитан приедет на выходные?

– Да, думаю, приедет. Может быть, – солгала Вера, чувствуя, что краска вот-вот снова бросится ей в лицо. Бог знает, почему ей оказалось вдруг так тяжело говорить об этом. Ведь достаточно всего нескольких слов: «Нет, мы не живем вместе, мы уже много лет не живем вместе».

– Недавно я проезжал мимо Дателова, – сказал пан Тыл, когда нес за ней коробку к машине. – Знаете, я едва узнал те места. Раньше там было так красиво, чисто…

– У моего мужа теперь нет времени заниматься домом, – сказала Вера тактично, но твердо. – И у меня, по правде говоря, тоже. Спасибо вам. Я еще приеду, когда кончатся продукты. Или позвоню. У нас теперь телефон.

«У нас». Зачем все время эта ложь, зачем создавать ненужные иллюзии? Словно бы в разводе до сих пор есть что-то постыдное… Ей не за что стыдиться – в конце концов, ведь не все замужества должны быть счастливыми?

Она помахала пану Тылу рукой на прощание и села в машину. Тот стоял на крыльце магазина, когда она завела мотор, развернулась и выехала на дорогу. И до самого поворота Вера видела в зеркальце заднего вида его приземистую, коренастую фигуру.

Когда она вернулась, в доме было уже довольно тепло. Она внесла коробку в кухню и заполнила продуктами почти весь холодильник. У нее опять появилось чувство безопасности – словно в осажденной крепости, подумала она и усмехнулась слову «осажденная». Вряд ли это могло случиться, гостей она не ждала, да и откуда им тут было взяться? Кто знает о месте ее пребывания, где она собирается остаться в абсолютном покое: обдумать свое положение, продолжать работать, есть, спать, ходить на прогулки… Короче говоря, воплотить мечту каждого писателя: запереться в пустом доме, наедине со своими мыслями и с тем, что – в лучшем случае – удастся запечатлеть на бумаге. Редко какому автору подворачивается такая возможность: оторваться от мира и посвятить себя работе. Сколько их вынуждено долгие годы считаться с бедностью, неустроенностью, шумными семейными заботами, детским плачем в ночи, сколько их вынуждено зарабатывать тяжким трудом себе на пропитание, не забывая при этом о своих родных, ближних и соседях!

Она приготовила импровизированный обед – омлет с ветчиной и помидорами – самое простое, что пришло в голову, и неторопливо ела, вспоминая, как всегда ненавидела одинокие трапезы. Потом сварила кофе и закурила – первую сигарету за день, – положила в камин в гостиной газету, на нее ворох щепок и палочек, а на них – тонкие поленца и развела огонь. Затем принесла кофе к камину и, попивая его и наблюдая за дымом сигареты, струящимся к потолку, против своей воли начинала осознавать, что одиночество, пусть выстраданное и долгожданное, не так уж прекрасно, как казалось. Одиночество несет в себе зародыш скуки, а Вера ненавидела скуку, и, по правде говоря, никогда не умела составлять компанию самой себе.

Ее охватило непонятное беспокойство, и она снова стала бродить по дому, пока не дошла до запертой «мастерской», толстые каменные стены которой были холодны как лед. Мастерская использовалась только летом как спальня для гостей, там стояли две раскладных кровати и с незапамятных времен два самых настоящих ткацких станка: один большой, второй поменьше. На меньшем даже осталась ее работа: интересно, сколько времени прошло с тех пор, как она ее бросила? Над основой изрядно потрудились мыши: нити беспомощно свисали к полу. Она села на табурет у станка и несколько раз толкнула челнок. Стук станка почему-то вызвал в ней тревогу, она встала и поспешно вернулась в гостиную, как раз в ту минуту, когда огонь в камине погас, оставив после себя только чуть теплую стенку и слабый пряный аромат горелой сосны.

Вера выпила еще чашку кофе и в задумчивости выкурила вторую сигарету, а потом села к машинке и вложила в нее первый лист бумаги. Затем открыла папку с черновиками и попыталась сосредоточиться. В конце концов, начинать придется так или иначе, так почему бы не сделать это теперь?

Однако работа у нее не пошла, и она снова принялась, уже слегка раздраженно, бродить туда и сюда, переходя из комнаты в комнату, в гостиную и обратно в кухню. Чтобы немного отвлечься, она застелила постель чистым бельем и осмотрелась вокруг – что бы еще сделать?

Несколько сонных мух уже успели выползти из своих укрытий, одна из них запуталась в старой паутине и теперь беспомощно жужжала, болтая лапками. При ее виде Веру затошнило. Она быстро потянулась к газете, свернула ее в трубку и ударила, почти не глядя. Со второй попытки она попала и с брезгливым видом смахнула мертвое насекомое в корзину. При этом она успела заметить свое отражение в зеркале на стене. Перекошенное гримасой бледное лицо без следа косметики, спутанные волосы и морщины на лбу и у переносицы. «Несравненная Вера Клаусова», саркастически припомнила она чьи-то слова.

Она снова посмотрела на себя в зеркало, на этот раз ее лицо показалось ей куда более приятным. Отбросила прядь волос со лба и подумала, что всему виной неправильное освещение. В таком свете любая красавица будет выглядеть старой ведьмой. Вздохнув, она отвернулась. Раньше она любила смотреться в зеркала, теперь же скорее избегала этого.

На дворе поднялся ветер, и первый легкий порыв потряс оконную раму, словно ребенок, играя, нечаянно коснулся ее рукой. Высокие ели у ворот сердито зашумели, небо быстро темнело. Лужайка напротив утонула в туманной мгле. Осенний вечер. Такой вечер хорошо провести у камина с бокалом горячего красного вина в одной руке и романом Стивена Кинга – в другой.