Александр Черенов - Дело «на три копейки»

– Как думаешь: зачем? – покосился на палку Бессонов.

Старков пожал плечами.

– Вариантов – масса, от убийства из мести до…

– Только ради Бога, не намекай на маньяка! – умоляюще сложил на груди руки Бессонов. – Этого счастья нам только не хватало!

– Так ведь вам уже и так перепало.

Бессонов помрачнел ещё больше.

– Намекаешь на связь тех трупов с этим?

«Теми трупами» «отрабатывали» четыре тела девчонок в возрасте от 14 до 16 лет, которые были обнаружены в Кировском и Советском районах – по два в каждом.

– Не намекаю: думаю.

– Что за «те трупы»? – заинтересованно подключился Зарубин. – Почему я не в курсе?

– А почему ты должен быть в курсе? – мрачно покосился на него Бессонов, который, будучи сангвиником, явно не симпатизировал холерику Зарубину – почти на манер Вани Пасюка из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Дужэ вин швыдкый, як той хвейерверк!». – Это – наши покойники, а не городские. Мы сами их и «поднимали» – нам этот крест и нести.

– А какая связь между ними? – не отставал Зарубин.

– Да ну тебя! – раздражённо, как от назойливой мухи, отмахнулся от него Бессонов, отходя к своим «операм».

– Чего дуется?!

Зарубин и не подумал обижаться. В том числе, и за это Старкову, в отличие от Бессонова, нравился этот крепко сложенный, с явным северным загаром мужик. Всего за четыре месяца работы в городе Зарубин сумел «возвысить степь, не унижая горы»: стал своим и для простых «оперов», и для их начальников, никого не подсиживая – и никому не заглядывая в рот, не становясь ни на кого – и не опускаясь на колени.

– Я действительно не в курсе. Нет, я, конечно, слышал кое-что на оперативках, но город не подключали. Я и подумал, что это – рядовые «мокрухи», каких в Кировском, как и у вас в Октябрьском – как грязи. Какая связь?

Старков задумчиво выдул губы.

– На первый взгляд – никакой. Там, у всех четверых потерпевших вырезаны половые органы.

– Что ты говоришь?! – сокрушённо покачал головой Зарубин. – И ты думаешь, что это – одних рук дело?

– Похоже на то.

Заключение давал уже работающий с телом судмедэксперт. Спиной давал, даже не поворачиваясь лицом к сыскарям.

– Там и характер ампутации, и «манера письма», и причина смерти – все задушены удавкой – явно от одного товарища. Я сам и выезжал на те трупы, и вскрывал их – так, что можешь мне поверить, капитан…

– Причина смерти, говоришь…

Старков прищурил глаза, тщательно сканируя глазами шею трупа.

– Странгуляционная борозда – в наличии…

– Думаю, что и здесь смерть наступила от удушения удавкой, – согласно кивнул головой эксперт.

– А удавка?

Эксперт огляделся по сторонам и почти равнодушно пожал плечами.

– Мне не попадалась.

– Михалыч!

Старков приподнял над головой указательный палец правой руки, призывая к «соучастию» Бессонова.

– Твои орлы не находили удавки… или чего-нибудь похожего… верёвку, например?

Ограничившись полуоборотом, Бессонов отрицательно махнул головой. Старков вернулся глазами на эксперта, который заинтересованно крутил головой вокруг палки.

– Чего?

– Алексей Семёнович, можно извлечь эту палку?

– Валяй!

Эксперт двумя пальцами осторожно потянул за край палки. Старков и Зарубин дружно склонились над телом. Вытащив палку, всё ещё пребывая на корточках, Царьков приподнял её над головой. Вся нижняя часть дерева была в крови.

– В крови?

– А ты рассчитывал на сперму – и в таком же количестве? – буркнул Старков.

Эксперт провёл локтевым сгибом по лбу, пытаясь утереть пот.

– Да тут ещё ничего не ясно: было изнасилование, не было… Мазки из влагалища я, конечно, возьму, хотя…

Царьков с сомнением покрутил головой, а потом раздвинул большой и указательный палец правой руки и с расстояния условно измерил длину кровавого следа на палке.

– Сантиметров на двадцать вбита во влагалище. Намёк, что ли?

– На что? – заинтересованно «пробежал» глазами палку Зарубин.

– На размер члена в состоянии эрекции, – отработал за эксперта Старков.

Зарубин озадаченно потрепал мочку уха.

– А чего ж не вырезал эти… половые органы?

– Кто его знает, – вздохнул Старков. – Может, решил разнообразить ассортимент услуг.

– А может, – подключился, рывком повернувшись к нему, эксперт, – это работал другой человек.

– Другой?

Зарубин озадаченно наморщил лоб.

– Ты хочешь сказать: подражатель? «Косит» под того, кто «завалил» тех четырёх девчонок?

– Может, и не «косит», – развёл руками Царьков. – Может, он сам по себе. Хотя – такой же зверюга… Алексей Семёнович, палку упаковать в полиэтилен?

– Пакуй.

– Правильно: там же могут быть отпечатки!

– В кино, – усмехнулся Старков. – На той части, что не торчала «в хозяйстве», есть кровь?

Эксперт даже не стал проводить «повторный осмотр».

– Нет.

– Ну, и какие мы тогда найдём следы? Этот вещдок – не для экспертизы, а так – для порядка… Кстати, насчёт следов?

Вопрос адресовался уже не эксперту, а «местным товарищам». На этот раз Бессонов не стал «дистанцироваться полуоборотами» и тут же подошёл к Старкову.

– Кое-что мы уже нашли, Семёныч. Вот.

В руки Старкова перекочевал полиэтиленовый пакет, содержимое которого составляли пластмассовая расчёска в форме голой девицы и гипсовый слепок с какого-то следа.

– Интересная штука, – усмехнулся при виде пикантной расчёски Старков. – Зэковский самопал?

– Представь себе – нет: чехословацкая, фирменная.

– А слепок?

– С кроссовки, тоже чешского производства. Большая часть букв от заводского клейма отпечаталась хорошо, так что наш эксперт уже безошибочно прочитал: «Made in Czechoslovakia». А…

– Алексей Семёныч, я тоже кое-что нашёл!

Дрожащим от возбуждения голосом Царьков перебил Бессонова.

– Что именно?

Эксперт протянул Старкову металлическую пуговицу с обрывками ниток.

– Где нашёл.

– Была зажата в левой ладони!

Царькова так и распирало от возбуждения и гордости за свой неожиданный «оперативный талант».

– Я заметил, что рука у неё сжата почти в кулак. Ну, подумал… ну, иногда там находишь клок вырванных волос… там, эпидермис… кровь преступника. Разжал ладонь – и вот… Только я уже её в руках подержал…

Виноватое выражение на лице эксперта немедленно заступило на спину торжеству.

– Ничего, с – добродушной усмешкой похлопал его по плечу Старков. – Если ты опять – насчёт следов, то можешь не беспокоиться: их на таких предметах находят только в глупом кино… Любопытная вещичка… Ты не находишь, Михалыч?

Бессонов на мгновение склонился над пуговицей.

– Любопытной я нахожу её только в одном смысле: от кого она? А так… Обычная пуговица с милицейского кителя. Не с парадного: с повседневной формы.