Екатерина Соллъх - Пробуждение Башни. Том 1

Хильдеберг недовольно поморщился. Ему никогда не нравилось работать с серийными убийствами. Чаще всего это какой-нибудь ненормальный, убивающий по одному ему ведомой схеме. Реже – религиозная секта, тогда приходилось проводить операцию совместно с Четвёртым Управлением. Хильдеберг веером разложил перед собой на столе фотографии. Пять девочек от десяти до четырнадцати лет, выпотрошены и изуродованы так, что ни одну пока не удалось опознать. Все пятеро найдены в одном районе, не самом благополучном. Одна – в мусорном баке, две просто лежали в тупиках, ещё одна висела на трубе в коллекторе, её нашли потому, что крышка люка была не заперта. Последнюю обнаружили в полуразрушенном доме рабочие, пришедшие его сносить. Все трупы свежие, девочки были убиты в течение последних двух недель. И ни одного следа. Если бы знать, где и когда они были похищены…. Хотя бы одно имя. Хильдеберг убрал фотографии в папку. Его младшей сестре сейчас четырнадцать, столько же, сколько старшей из убитых. Найду ублюдка и собственные кишки сожрать заставлю! Хильдеберг заставил себя успокоиться. Если это маньяк или фанатик – он своё получит, а если аристократ… тогда всё будет намного сложнее. У людей с чистыми генами был своего рода кредит на подобного рода вещи. Они могли приводить к себе мальчиков и делать с ними всё, что пожелают – на это просто закрывали глаза. Если девочки из бедных, нечистокровных семей, аристократа не посмеют осудить. Для большинства они просто генетический мусор. Харальд ещё мог бы как-нибудь надавить на равного себе по статусу человека, в конце концов, использовать связи или своё имя. Семья Рейденбергов считалась одной из самых чистых, иначе его старший брат не смог бы служить в Канцелярии самого Канцлера. Но его никто слушать не станет, да и связей в высших кругах у него нет. Хильдеберг вздохнул и пошёл заваривать себе кофе.

Дэнель вошёл в дом и закрыл за собой дверь. В коридоре стоял чемодан, на кухне горел свет. С работы они обычно возвращались вместе, так непривычно, когда тебя ждут. Юноша снял плащ и положил перчатки и футляр с линзами на тумбочку. Ему удалось закончить с разбором бумаг за час до конца рабочего дня, и Хильдеберг отпустил его домой. Дэнель зашёл на кухню. Харальд сидел за столом и задумчиво смотрел в кружку с остатками чая. Юноша подошёл и положил руки ему на плечи. Трудно было начать разговор, зная, что он может быть последним. Губы юноши коснулись волос мужчины, руки обвили шею. Не молчи, мне нужно услышать твой голос. Харальд поднял руку, коснулся запястья Дэнеля, сжал. Я знаю, не хочу оставлять тебя.

– Нэль, прости, я не смогу завтра встретить тебя после экзамена, – голос Харальда прозвучал глухо, как будто их уже что-то разделяло.

– Знаю, ничего, – Дэнель попробовал улыбнуться, – я обязательно сдам. И всё расскажу тебе, когда вернёшься.

Не раньше. Поэтому возвращайся. Харальд встал и повернулся к Дэнелю. Минуты тяжёлыми каплями стекали по краям кружки с недопитым чаем. Мужчина стоял и смотрел в глаза юноши, бесконечно-зелёные, затягивающие, странные. Не было причины что-либо говорить, только стекающая по стенам тишина. Короткий, обжигающий поцелуй. Кто первым сделал шаг навстречу? В зелёных глазах разгорается тщательно скрываемое пламя, огонь, способный разрушить, смести всё на своём пути. Мужчина протягивает руку, пальцы сплетаются в замок. Здесь? Шаг назад, вместе. Юноша касается губами губ, едва ощутимо – ключицы. Ещё один шаг. Спина упирается в косяк двери. Остановись, немного. Воздух увяз в тишине и растворился в шелесте ткани. Пальцы сплетаются, расстёгивая пуговицы, расходятся. Юноша сжал зубы, сдерживая стон. Тишина плотным коконом скрывала недопустимое. Разрушишь – и всё исчезнет. Ещё шаг и короткий поцелуй. Время замерло на миг и понеслось куда-то, комкая минуты. Вдох. Дверь распахнулась от толчка. Они едва не упали. Выдох. Ещё шаг. Тело опускается на простыни. Молчи. Пальцы вплетаются в волосы, требовательно и жадно притягивают к себе. Я не хочу отпускать, не хочу без тебя. Юноша выгибается, прижимаясь, требуя. Я всегда с тобой. Мужчина жадно целует, прикусывает кожу на плече, слизывает кровь. Два дыхания слились в одно. Я хочу остаться здесь, с тобой, одним целым. Навсегда. Я не брошу. Всегда. Вместе. Прошу тебя. Пальцы впиваются в кожу. Как горячо. Внутри поднимается огонь. Гореть. С тобой. Вместе. Быстрее. Не отпускай. Не разжимай. Нэль. Харальд. Нэль.

Харальд улыбнулся и посмотрел на лежащего рядом Дэнеля. Мальчик, мой мальчик. Он провёл ладонью по волосам, коснулся щеки. Дэнель зажмурился от удовольствия, перехватил ладонь Харальда и прижал к губам.

– Не попади в неприятности, пока меня не будет. Я хочу быть абсолютно уверен, что дома всё хорошо. – Харальд провёл пальцами по губам юноши и коротко поцеловал.

– Всё будет хорошо, не бойся за меня, тогда и я не буде бояться, – прошептал Дэнель в губы Харальда, – чтобы ни случилось, я справлюсь.

– Договорились, – Харальд вздохнул и встал с постели. Им пора было собираться и ехать на вокзал. За окном уже темнело, на подоконник падали липкие серые снежинки.

Свет вокзальных фонарей с трудом пробивался сквозь густой туман. Камни площадки были скользкими от снега. Харальд обошёл небольшую мутно-розоватую лужу и остановился рядом с электронным табло. Дэнель перехватил тяжёлый чемодан левой рукой и тоже посмотрел на него. До отправки поезда оставалось ещё пятнадцать минут. Огромные чёрные бронированные вагоны уже стояли у перрона, тихо гудели электромагниты, удерживающие поезд над рельсами. Харальд достал билет и проверил номер вагона – почти в середине состава. Толстая дверь с лязгом отъехала в сторону, пропуская в отдельное купе двух военных. Ещё чуть больше десяти минут. Харальд задёрнул шторки и опустил непрозрачный щит на окно. Поезд был армейским, значит, бронированная защита должна быть и на окнах. Им не надо было ничего говорить друг другу, поэтому Харальд просто стоял и смотрел в непривычно голубые глаза Дэнеля. Юноша первым протянул руку, вплёл пальцы в волосы, притянул, поцеловал. Харальд ответил жадно, грубо, задыхаясь от безумного желания не разрывать объятий. Никогда. Гудок резко ударил по ушам. Дэнель сделал шаг назад, сжал пальцы Харальда и отпустил. Взгляд, бесконечно долгий, как обещание, как клятва. Я вернусь, обещаю. Я дождусь тебя, клянусь.

Юноша вышел из поезда и нашёл глазами окно. Щит убран, шторы раздёрнуты. Зачем говорить что-то, когда уже сказано всё, а хочется сказать ещё больше? Дэнель вскинул руку, по-военному отдавая честь. Единственное прощание, которое они могли себе позволить на людях. Ещё один резкий гудок, и поезд тронулся, набирая скорость. Дэнель стоял на платформе, пока он не пропал из виду. Снег падал серыми хлопьями на волосы и плечи юноши, стекал маслянистой жидкостью по плащу.