Илья Бушмин - Законы улиц. сборник

– За неделю, – отметил Аксенов. – Братец еще до этого знал о Жиле. И предупредил Ханыгина, чтобы сматывал удочки.

– Может, Жила у него затихарился?

– Вряд ли. Жила не станет доверять пацану, который, к тому же, терпеть его не может. Скорее всего, Толя узнал о Жиле от сестры.

– Но проверить Толю все равно надо, – сказал Долгов. – Кто займется?

– Ясен перец, вы, – развел руками Аксенов. – Наша работа – разбойные нападения.

Двое оперов ФСИН взяли на себя слежку за Толиком. Когда на следующий день утром парень отправился на работу, неспешно выходя из подъезда с сумкой на плече, один из оперов сразу набрал телефон Долгова.

– Кибирев ушел. Что нам делать, вести его?

– Разделитесь. Один пусть следует за пацаном, а второй начинает опрос соседей.

– Понял.

– Только по-тихому! Я не хочу, чтобы потом весь дом гудел, что пацаном силовики интересуются.

Опер вышел из машины, которая завелась и покатила вслед за Кибиревым.

Для опроса соседей ФСИН подтянул местного участкового, который знал свою территорию и мог подсказать, в какую дверь лучше не стучаться. Опер и полицейский показывали жильцам фотографию Жилы, но каждый качал головой.

– Никогда не видела. Я бы запомнила такую рожу, честное слово. А Толик хороший парень. С девушкой какой-то встречается. У них всегда тихо, спокойно. К нему никакие бандюганы не ходят, особенно такие, – соседка с негодованием ткнула в фотографию. А вот второй сосед при виде снимка удивился:

– Конечно, видел.

– Серьезно?

– Ну да! По телевизору. Говорят, этот громила из тюрьмы сбежал, да?

– По телевизору это понятно, – вмешался участковый. – Здесь вы его видели? Например, с вашим соседом из 36—й квартиры, с Толей Кибиревым?

Сосед, как и остальные, покачал головой.

А Аксенов и Фокин вовсю занимались закреплением материала по делу Ханыгина. На второй день, когда основные бумаги были переданы следователю, Аксенов выкроил время для встречи с Гулливером. Он был хозяином крохотной пивнухи, расположенной в темном полуподвале. Открывая пивную, Гулливер над названием думал не долго – и назвал пивную просто и со вкусом – «Гулливер».

Когда Аксенов спустился в пивнуху, внутри сидели лишь двое забулдыг, тоскливо похмеляясь после вчерашнего. Гулливер кивнул Аксенову, усевшемуся за крохотную стойку.

– Как жизнь, Гулливер?

– Все спокойно, Саныч, спасибо.

– Можешь говорить? – понизив голос, Аксенов покосился на забулдыг. Гулливер отмахнулся:

– Это левые, не из блатных. Все пучком, Саныч.

– Хорошо. – Аксенов положил перед осведомителем фотографию Жилы. – Видел такого?

– А должен был?

– Кликуха Жила, – тихо поведал Аксенов, закуривая. – Зовут Артем. Шкаф два на два метра. Отморозок конченный. Сбежал с зоны.

Гулливер присвистнул.

– Типа серьезный поц?

– Он где-то затихарился. Но вечно эта фигня продолжаться не буду. Зуб даю, Жила сейчас собирает бригаду.

Гулливер поморщился.

– Саныч, все знают, что я завязал…

– … А я знаю, благодаря кому тебе получилось завязать, – сухо перебил его Аксенов. – И кто помог тебе, с твоими тремя ходками, пивнуху открыть.

– Так я что, отказываюсь помочь, Саныч?

– Слушай все, что происходит. Если услышишь, что кто-нибудь подтягивает пацанов для дела, или еще что-то мутит – сразу звони, понял? – вставая, Аксенов повторил: – Запомни, погремуха «Жила».

Опрос у соседей ничего не дал, и Долгову с его операми пришлось идти на непопулярные меры – они покопались в дверном замке Толи и вскрыли его. Но беглый осмотр показал, что ищут они не там.

– Пацан живет один, это точно, – развел руками опер. – Иногда баба бывает, в ванной на трубе лифчик висит. Но больше ничего.

– Значит, порожняк, – вздохнул Долгов. – Ладно, уходим, пока ментов никто не вызвал.

Фокин тоже не терял времени: разобравшись с самыми неотложными делами, он позвонил Ефимову и договорился о встрече. Пересеклись они в подворотне за зданием редакции, подальше от посторонних глаз.

– На этот раз у меня шикарная новость, – заявил Фокин. – Но деньги вперед.

– Серег, что за дела? – ухмыльнулся журналист. – Мы же так не работаем.

– Теперь работаем. Мне нужно пять тысяч за информацию.

Ефимов оторопел.

– Сколько? Да у нас весь фонд для покупки информации сорок штук в месяц, на всю редакцию.

– Это стоит того, – довольно хмыкнул Фокин и показал ему фото Жилы. – Знаешь, кто такой?

– Конечно. Мы о его побеге информашку давали.

– А теперь у тебя будет большая статья и фотка на первой полосе, гарантирую.

Ефимов был заинтригован.

– Черт. Ладно, по рукам. Что там?

Фокин выложил все. Особо опасный преступник с подготовкой спецназовца не просто сбежал из колонии, о чем итак все знали, но уже успел убить человека и сжечь дом, пока его ищет вся полиция страны! – Ефимов был в восторге.

Вечером Аксенов, вернувшись домой, обнаружил Ольгу радостной и воодушевленной.

– Я уже два дня объявления о работе ищу, – объявила она. – В основном фуфло всякое, но догадайся, что я сегодня нашла в интернете?

– Деньги?

– Рекламная фирма, им нужен менеджер по рекламе. Зарплату обещают 30—40 тысяч в месяц, представляешь?

– Серьезно? – Аксенов был удивлен. – С такими зарплатами – и они не могут найти человека, приходится в интернете объявления давать?

– Да что ты докапываешься до мелочей…!

– Работа такая.

– … Им нужен человек с опытом, а не абы кто со стороны. А мы когда с тобой познакомились, я как раз на радио агентом по рекламе была! У меня опыт два года, это уже кое-что, правильно? У меня хорошо получалось.

Видя, как Ольга сияет, Аксенов решил поддержать ее. Хотя бы, чтобы избежать скандала, которые в последние месяцы возникали у них все чаще – иногда практически на пустом месте.

– Если все получится… – он обнял жену. – Будет круто. Попробуй, конечно.

Утром по пути на работу Фокин заглянул в газетный киоск. Купив «Крим-вестник», он сразу же с довольной ухмылкой увидел фотографию Жилы на обложке. Страница пестрела громкими фразами: «Только у нас» и «Эксклюзив», а довершал картину заголовок аршинными буквами: «Убийца-спецназовец терроризирует город!».

– Фига се, ну ты загнул, Ефимов, – хмыкнул Фокин, на ходу листая газету.

Аксенов днем заехал на один из рынков, где в металлической коробке-ларьке с вывеской «Ремонт обуви» трудился Майорчик. Навыки в починке туфлей и сапог у Майорчика действительно был, но основной его бизнес состоял совершенно в другом – пожилой уголовник занимался скупкой краденого. Было у него и еще одно направление деятельности, о которой во всем мире знали лишь двое – сам Майорчик и Аксенов. Мастер-ремонтник был осведомителем опера.

– Жила? Помню я его, командир, – кивнул Майорчик, возвращая Аксенову снимок беглеца-убийцы. – Лет шесть назад о нем многие базарили. Никто толком не знал, что он мутит, но Жила был всегда при бабках. И в авторитете у многих.