Илья Бушмин - Законы улиц. сборник

– И никаких следов, черт…

– Вызывать эвакуатор?

– Сначала криминалистов, – возразил Фокин, доставая сотовый телефон. У него были не самые хорошие предчувствия – если преступник уровня Жилы бросил машину, он наверняка позаботился, чтобы не оставит никаких следов.

И следов не было.

Аксенов дергал агентуру. Но похвастаться осведомителям было нечем. Майорчик лишь покачал головой, вертя ботинок с отошедшей подошвой:

– Как в гробу, командир. Я пересекся пару дней назад с одним человечком, тот когда-то корешился с Жилой. Но даже клинья подбить не успел. Как сказал про Жилу – тот сразу базар в сторону увел.

– Он что-то может знать? Кто такой?

– Эээ, нет, командир, так не пойдет, ты же знаешь. Я имен называть не буду, мне еще пожить хочется.

Аксенов сжал зубы, но промолчал.

– Ладно. Майорчик, Жила собрал все-таки бригаду. Четыре человека. Попробуй поспрашивать в этом направлении. Может, кто-то затих, у кого-то бабло появилось, и он по кабакам стал шастать и бабки просирать…

– Обещать не буду, но удочку закину, – согласился Майорчик. В это время к его будке подошел мужик с сумками, и Майорчик тут же развел руками, обращаясь к оперу: – Извините, мужчина, такой ремонт мы не делаем.

Наружка сосредоточилась на Свете Кибиревой, которая и так ходила под колпаком. Но та жила обычной жизнью молодой женщины. Утром шла на работу, вечером – иногда домой, иногда развлечься. На второй день после разбоя в «Почти даром» Света отправилась домой. Наружка почти обрадовалась, что работа на сегодня закончена, но через час Света снова вышла из дома.

– Внимание, второй, у нас опять движение. Объект куда-то намылился.

– Один?

– Угу.

– Она по вечерам редко выходит. Четвертый, подключайтесь. Держите объект плотно, но не жмитесь.

– Понял.

Света вышла на улицу и двинулась по тротуару к магазину. Вскоре рядом затормозила красная малолитражка. Выйдя из магазина, девушка уселась в автомобиль, который тут же стартанул с места. И в эфире понеслось:

– У объекта связь! Села в коробочку, «дэу-матиз», номер Светлана 363 Максим Георгий. Повторяю…

– Шестой, пробиваем номер…

– Объект свернул на Пушкинскую, движутся в сторону центра. Восьмой, принимай на Пролетарской…

Но тревога была ложной. Малолитражка вскоре остановилась около небольшой пиццерии. Из автомобиля, весело что-то обсуждая и хохоча, вышли Света и девушка-водитель.

– Второй, объект и связь вошли в пиццерию, угол Кичигина и Чичерина.

Один из оперов вскоре также нарисовался в заведении. И обнаружил девушек за столиком – они, непринужденно и весело общаясь, ели пиццу и пили безалкогольные коктейли.

– Порожняк, – разочарованно буркнул опер в микрофон, устраиваясь за угловым столиком с чашечкой кофе. – Барышни изволят развеяться.

Наблюдение за Светой велось уже полторы недели. Но зацепок не было.

Аксенов в управлении вместе с опером Колокольцевым внимательно изучал записи с камер наблюдения, которые располагались в «Почти даром». Прилипнув к монитору, он следил за действиями преступников в одинаковых комбинезонах и с дробовиками.

– Работают жестко, – высказался Колокольцев.

– Жестко, но вот этот какой-то фраер. – Аксенов нажал на паузу и ткнул в монитор на бандита, у которого охранник, ударив его локтем в лицо, отбирал ружье. – Фигово работает, как лох последний. Дал себя разоружить.

– Ну и что? – проворчал Колокольцев. – Теперь мы знаем, что у Жилы в подельниках не спецназовцы, а обычные бандосы.

Колокольцев был прав – запись они просмотрели множество раз. Но зацепок не было.

Криминалисты в гараже управления тщательно изучили сгоревшую «киа». Вытирая руки тряпкой, криминалист покачал головой:

– Ничего. Следов ДНК никаких, само собой, пальцев тоже – все сгорело к е… ням.

– Фигово, – вздохнул Фокин. – А как они машину подпалили?

– Да как обычно. Смочили в бензобаке тряпку, оставили ее там и подожгли.

Никаких зацепок не было.

Аксенов и Колокольцев, продолжая изучать записи, сосредоточились на наружной камере: она запечатлела машину бандитов. И суетливо ерзающего в водительском кресле четвертого члена группы. Щурясь, Аксенов пытался разглядеть его лицо, проматывая запись снова и снова. Это был человек в бейсболке. Худощавый, но возраст было назвать сложно – очевидно, средних лет. Запись отправили криминалистам. На следующий день Колокольцев принес Аксенову заключение.

– Вот все, что они смогли вытянуть.

Колокольцев, жуя бутерброд, передал Аксенову подборку снимков. Это были 2—3 кадра, увеличенные в разных масштабах – в два раза, в три-четыре раза и так далее. Просматривая снимки, Аксенов раздраженно вздохнул – лицо было неразличимо.

– Ничего не видно. Просто пятно и все. Нам нужно лицо ихнего водилы, блин. Он один был без маски.

– Эксперты говорят, у камеры слишком маленькое разрешение, они и так сделали все, что можно, – развел руками Колокольцев.

Зацепок не было и здесь.

Света после посиделки с подругой на следующее утро едва не опоздала на работу, чем весьма позабавила оперов из наружки. А вечером она отправилась не домой, а села на автобус. Света вышла на Донецкой, накупила два полных пакета продуктов и отправилась к одному из жилых домов.

– Второй, объект вышел из магазина, нагрузилась жратвой по полной. Идет по Донецкой в сторону Дзержинского.

– Седьмой, у нее в доме 40 родители живут, – подсказал в эфире опер из страхующей группы. – Мы пару дней назад вели ее туда же.

– Все так. Объект заходит во двор, дом 40. А что родители, это точно?

– У нас все установочные на руках, – пояснил диспетчер. – Не расслабляйтесь там. Задание четкое, фиксировать все.

Вздохнув, опер наружки поднял фотоаппарат и заснял подходящую к одному из подъездов Свету.

Слежка продолжалась, казалось, целую вечность. Но никаких следов контактов Светы с ее сбежавшем из колонии любовником по-прежнему не было.

Иными словами, у полиции не было ничего.

Аксенов возвращался домой поздно, уставший и раздраженный. Уставший – потому что с утра до вечера практически рыл землю, пытаясь найти хоть что-нибудь на Жилу. Раздраженный – потому что вся эта работа не приносила результата. Но расслабиться дома оперу не удавалось – Ольга каждый день возвращалась домой в подавленном настроении. Вот и сегодня она мыла посуду, нарочито громко гремя тарелками.

– Ты ничего не приготовила?

– Я сама только что вернулась, – огрызнулась Ольга.

– А посуда откуда?

– Со вчера оставалась. Это что, допрос? Если есть хочешь, пельмени свари. Воду поставить?

– Я сам, – буркнул Аксенов. – А ты чего злая такая?

– Я не злая, – отрезала Ольга. Но желание поделиться оказалось сильней. – На работе меня достали все… Честное слово – извлекли просто!