Олег Дулин - Река жизни русло не меняет. Книга 1. Человек

– Я вам готовить не буду, – заявила она, ожидая, что теперь-то он занервничает.

– Хорошо, тогда позвольте я вас угощу.

Даша сидела спиной к окну и наблюдала, как Аристарх довольно ловко готовил. Раненой рукой он также помогал себе, очевидно, она его не сильно беспокоила, во всяком случае, он не дергался от боли. Вот он нарезал соломкой ветчину, обжарил ее, потом разбил в миску яйца, взболтал их с молоком.

– А у вас есть мука? Желательно высшего сорта.

– Да, в этом столе, на нижней полке, – ответила Даша, продолжая за ним наблюдать. По его ловким движениям было видно, что готовить он умел и, наверное, любил.

– Может, вы подрабатываете поваром? – съехидничала она только для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание. Аристарх же увлекся стряпней, молчание его совершенно не тяготило.

– Нет, не подрабатывал, хотя готовить умею с детства. Нас в семье было трое, я старший. Часто приходилось присматривать за младшими, ну и, конечно, заниматься приготовлением пищи, кормить… Да и сейчас под настроение люблю покухарить.

– А жена что, не любит готовить? – спросила Даша просто так, чтобы поддержать разговор.

При упоминании о жене глаза у непрошенного гостя затянуло легкой поволокой, сильно заходили желваки под кожей, он медленно и глубоко вздохнул.

– Давайте ужинать, – он поставил тарелки, положил в них омлет и нанес сверху несколько полосок кетчупа и еще несколько, на крест, майонезом. По краям положил тонкие ломтики свежих помидор, а между ними кусочки соленого огурца. Получилось и красиво, и аппетитно. Затем он тонко нарезал белого и черного хлеба. Положил ножи, вилки и спокойно сказал:

– Прошу.

Даша пожала плечами, но к столу подсела, она на самом деле сильно проголодалась. Шутка ли, так перенервничать! А перед этим был еще и длинный рабочий день…

Аристарх ел не спеша, глядя в основном в тарелку. Даша, несмотря на голод, так же ела не торопясь, с достоинством. Она никак не могла определить линию своего поведения в этой необычной ситуации и от этого нервничала.

– А вы и вправду вкусно готовите, спасибо! Вам сварить кофе или вы предпочитаете чай? – спросила она. – За ужин, я напою вас по-царски. У меня осталось немного коньяка «Наполеон», если его чуточку добавить в кофе – получается очень вкусно. Хотите попробовать?

– С удовольствием, но потом. После еды я предпочитаю чай. Если можно, зеленый.

– Есть с ароматом жасмина и с ароматом земляники.

– А без добавок, просто зеленый чай, есть?

– Да, конечно. Это у меня от мамы такое пристрастие к чаю. Хотя папа больше любил кофе.

Аристарх слушал ее, прислонившись всем телом к стене. Глаза его были прикрыты. Со стороны казалось, что он дремлет, лицо было спокойным.

– Вы, может, спать хотите, Аристарх? – спросила хозяйка.

– Хочу, но не сильно, – ответил он просто.

Даша разлила чай, достала с верхней полки коробку конфет, поставила сахар. Конфеты ей подарили на день рождения на работе. Работала она в заводском управлении большого нефтехимического объединения. Зарплата была не то что бы большая, но ей одной хватало, даже иногда помогала своей старшей сестре, которая переехала в областной центр по распределению из столичного ВУЗа, там и замуж вышла. Сейчас у нее уже двое детей. И они постоянно нуждались в деньгах. Даша не завидовала старшей сестре. Уж очень у них семейная жизнь была будничной и обыденной – не хватало песни, полета. Ведь и без новых, красивых и дорогих вещей, которые они часто покупали, можно радоваться жизни. А они купят хорошую вещь, пусть и красивую, а потом экономят на всем, занимают. Хотя и старая вещь, которую они заменили новой, могла бы еще послужить. Когда Зое на это указывали, она часто говорила: «Я что, недостойна нового телевизора, холодильника, спального гарнитура и т. д.?» Даша отвечала, что достойна, а про себя думала: «Я, может, достойна быть королевой, да что-то никто не коронует». Но когда она намекала Зое, что не в этом смысл жизни, то сестра сразу начинала злиться, и они переходили на другие темы, чтобы не поссориться…

Чай пили молча. За окном уже стемнело. Осень не часто балует хорошей погодой, а тем более поздняя, но в этом году погода на удивление была приятной, а ведь ноябрь уже был на исходе. Уже несколько раз по ночам был мороз, но утром неостывшее осеннее солнце прогоняло его, и он, как бы стыдясь за то, что спешит, отступал.

– Погода у вас в Белоруссии прямо на зависть – сухо, солнечно, как будто и не глубокая осень на дворе. В Москве выпадали солнечные дни, но и дождей так же хватало, – сказал Аристарх, выпив свой чай.

– Так, стало быть, вы из Москвы?

– Да, последние семнадцать лет жил там.

Даша убрала со стола и начала мыть посуду. И тут ей пришла в голову мысль: «А ведь я веду себя как хозяйка, а не как заложница».

Аристарх, словно прочитав ее мысли, заметил:

– А вам радушие гораздо больше к лицу, чем язвительность.

– Вы же говорили о вашем обаянии – вот оно и действует.

В ответ гость улыбнулся:

– Помните, как в поэме Пушкина «Руслан и Людмила», когда Людмила была в плену у Черномора и ее всячески угощали, ублажали и музыкой, и роскошью, а она твердила: «Не буду есть, не буду слушать», а затем по тексту: «…подумала и стала кушать».

– Вы любите Пушкина? – спросила Даша.

– Люблю, но Лермонтов мне больше по душе, ближе как-то.

– То есть грусть, романтизм, одиночество, – для себя Даша определяла поэзию Лермонтова этими тремя словами.

В ответ Аристарх продекламировал:

– Да, какая-то грусть в его поэзии присутствует, и от того, что эта грусть неразделенная, становится еще грустней, – согласился он с Дашей.

– По всему заметно, что с вами недавно произошло какое-то горе? – Даше хотелось разговорить гостя.

– А что случилось с вашими родителями? – перевел разговор Аристарх в другое русло.

Этот вопрос, словно открыл дверь в Дашино прошлое. Ей вспомнилось детство, еще когда они жили в малосемейном общежитии, где были длинные коридоры, именно там по вечерам собирались дети и играли. Иногда даже на велосипедах ездили. Вот Вовка из соседнего блока ухитрился на двухколесном велосипеде так разогнаться, что не справился с управлением и врезался в ведро с грязной водой, которое почему-то оставила уборщица тетя Света, когда днем мыла полы. Как тогда испугался Вовка, с головы до ног забрызганный этой водой! Он кинулся ее убирать. Вышла Дашина мама и Вовкина – вместе они быстро убрали воду в коридоре. Как после Вовкина мама ругала сына, и казалось, что этот ее выговор помогает Вовке справиться со своим собственным испугом. Как потом, сидя за чаем, Дашины и Вовкины родители, перебивая друг друга, рассказывали эту историю с опрокинутым ведром и смеялись.