Уильям Бернхардт - Слепое правосудие

– Не кажется ли вам это несколько необычным?

– Не знаю, что вы имеете в виду.

– Хранение наркотиков причисляется к преступным деяниям, не так ли?

– Да.

– Но ведь обычно люди не поступают так, не пишут "это моя доля нелегальных наркотиков", – не так ли?

– Возможно, ярлык был приложен поставщиком.

– А зачем вдруг поставщику может понадобиться ярлык?

Разве он сам не несет уголовной ответственности?

– Безусловно несет.

– И если бы Ломбарди поймали, то поставщика судили бы за это наравне с ним, не так ли?

– Именно так это часто и происходит. Мы должны понять, что здесь мы обсуждаем не ученых-ракетчиков, а контрабанду наркотиков.

"Счет один-ноль в пользу офицера Томпкинса".

– Хорошо, господин офицер, а до этого случая вам приходилось хоть раз видеть подобный ярлык?

– Нет, – признался Томпкинс.

"Аллилуйя! Теперь давайте поговорим об этом пакете кокаина из мягкой куклы".

– Когда вы увидели куклу, она была еще целой?

– Нет. Были повреждены все куклы. Из всех была вынута сердцевина.

– Это странно. Зачем кому-то понадобилось разворотить столько мягких игрушек?

– Может быть, это противники организации Ломбарди искали спрятанные наркотики?

– И каким же это образом члены враждебной организации знали, что надо искать наркотики в мягких игрушках?

– Квартира была полностью разгромлена.

– Скажите мне, господин офицер, если эти противники искали наркотики в игрушках и рвали их во время поисков, то почему же они не нашли и не взяли с собой этого пакетика?

Наступила пауза. Между бровями у Томпкинса появилась морщина. Безусловно, он и сам раньше задавал себе этот вопрос, и его это тревожило. Наступившую внезапно тишину нарушил Дерик:

– Советник, я считаю, что подобный вопрос можно назвать спекуляцией. Давайте продолжать!

Бен медленно повернулся к судейской скамье:

– Прошу меня извинить, ваша честь. У вас есть возражения?

– Нет, – ответил Дерик, бросая быстрый взгляд на Мольтке, – хотя необходимость в этом очевидна. Думаю, обвинитель был просто вежлив. Суд действует осмотрительно, ограничивая спекулятивные показания. Продолжайте!

Бен уставился на него, не в силах произнести ни слова.

– Я сказал, продолжайте, советник.

Бен закрыл свою тетрадь для заметок:

– У меня больше нет вопросов, ваша честь. Кроме того, который вы мне не дали задать.

Дерик пристально посмотрел на него, но промолчал. Так как не поступило просьбы повторно провести прямой допрос, свидетель сошел вниз.

– Это был длинный день, – сказал Дерик, – и мне не хотелось бы нагружать присяжных слишком большой информацией. Мы переносим наше заседание на завтра, на девять часов утра, и начнем его со следующего свидетеля обвинения.

С этими словами он ударил судейским молотком по столу.

Бен дождался, когда в здании не осталось никого, кроме охраны. У него было еще много работы: подготовиться к завтрашнему утреннему заседанию, узнать, как держится Кристина, встретиться с родителями Волка. Но прежде всего – нужно поговорить с Дериком.

Дерик все еще был в своих апартаментах, занимался административными делами, звонил кому-то. Бен решил дать ему возможность передохнуть, сделать свои дела и хлебнуть виски из тайной бутылки, которую он держал в нижнем ящике стола.

Стоя за дверью, Бен слышал, как Дерик набирал номер телефона.

– Луиза? Привет. Да, я все еще здесь... Не знаю, наверное, вернусь домой через час... Ну конечно, я работаю, сегодня у меня начался процесс. Ради Бога, где еще я могу быть? Послушай, Луиза, мне совершенно наплевать, что ты там подозреваешь! Я весь день был в суде, и ты должна или примириться с этим, или... Да, и ты тоже иди к черту! – Дерик швырнул трубку, слышно было, как он тихо выругался.

Бен решил дать ему еще несколько минут, чтобы остыть.

Когда стрелка наручных часов пробежала два оборота, Бен заглянул в комнату.

Выглядел кабинет полупустым, хотя справедливости ради надо сказать, что он всего восемь месяцев принадлежал Дерику. На стене красовался диплом хозяина об окончании юридического факультета Гарварда – любой входящий видел его в первую очередь.

Под дипломом на стене распростерлась в полете гордость Дерика – большое набитое чучело рыси.

Бен постучал в приоткрытую дверь:

– Извините, судья.

Он застал Дерика в процессе разжевывания еще одной таблетки.

– Кинкейд? Что вы тут делаете, черт побери?

– Не мог бы я отнять минуту вашего времени?

– Мольтке в соседней комнате?

– Нет, он уже ушел. Может быть, на пресс-конференцию.

Дерик выпрямился:

– Вы хотите иметь со мной односторонний разговор? В отсутствие представителя противоположной стороны? Вы знаете, что это запрещено законом?

– Это разговор не о нашем деле. Ну, может быть, лишь слегка касается. Я не буду говорить ни о судебных доказательствах, ни о вопросах законности.

Дерик сделал еще один глоток виски из бутылки, запив еще одну таблетку:

– Тогда чего же вы хотите?

– Я хочу вас просить... хочу просить вас, правда... перестаньте переносить вашу ненависть ко мне на мою клиентку.

Если бы на линии огня находился я один, то я бы не жаловался. Но ведь в петле голова другого человека, и несправедливо, что она вот-вот затянется только потому, что вы держите за пазухой камень против меня.

Дерик уставился на Бена, приоткрыв рот от изумления:

– Я просто не могу поверить... Вы действительно полагаете, что можно оказать влияние на мои суждения?

– Давайте не будем играть в эти игры. Вы выносите решение против меня в любой важный для меня момент. И даже когда вы время от времени кидаете мне кость, вы ясно даете понять присяжным, что делаете это неохотно... Присяжные легко разбираются в таких вещах и мгновенно принимают идущий от судьи сигнал. Ваши сигналы означают только одно – приговор, признание виновности подсудимой, если он не ослабит хватку.

– Просто не верю своим ушам. Уже достаточно того, что вы ворвались ко мне, неэтично требуя одностороннего разговора.

Но вы к тому же использовали это время, чтобы обвинить меня в юридической непригодности самого худшего толка.

– Образец вашего правления совершенно ясен...

– Вам не приходило в голову, что мое правление оборачивается против вас, потому что у вас вшивое дело! – закричал Дерик. – Прошу исправить: сочетание вшивого дела и того, что вы вшивый адвокат.

– Это ничем не мотивировано!

– Это правда, черт побери, вы, несчастный нытик! – Он полез в ящик стола и вытащил из него коробку с таблетками. – У меня были и более тяжелые времена, вся эта неделя трудная. Мне не привыкать.

– Послушайте, Дерик...

– Нет, это ты меня послушай, Кинкейд. – И он съел еще одну таблетку. – Тогда, у Рейвена, я старался с тобой сработаться. Бог тому свидетель, я старался. Но я уже тогда понимал, что из тебя не получится ничего стоящего, и я был прав.