Геннадий Васильев - Охота на охотника. Детективные повести

– Сергей Юрьич, дело срочное. Через сколько ты сможешь оказаться в конторе?

– Ты с ума сошел! Я вчера лег в три ночи, а ты будишь…

– Я тебе сейчас такое расскажу, что ты еще ночь не уснешь.

– Подождать не можешь?

– Говори, куда заехать. Расскажу – оценишь. Надо срочно думать, что делать.

– Ничего не понял… Ладно. Раз говоришь – значит, наверное, правда важно… Стой, а ты в порту-то был? – проснулся окончательно Юрьич.

– Да я-то был… А вот он не доехал.

– Что значит – не доехал?

– Я же сказал – расскажу! – стал терять терпение Володя. – Куда заезжать за тобой?

После этого Володя сразу набрал 02 и, не называя себя, сообщил дежурному о том, что видел на дороге.

…Редактор вышел через полчаса. Володя, кляня его от нетерпения, ждал в машине у подъезда. Закуривая, Юрьич стал по обыкновению усаживаться на заднее сиденье.

– Оставь в порядке исключения привычку. Сядь рядом. Я тебе, пока едем, все расскажу.

Шеф чертыхнулся, но подчинился.

– Ну, рассказывай, что там у тебя приключилось.

– Я тебе первополосный материал на завтрашний номер привез.

– Ну-ка, ну-ка?

– «Вчера в восемь часов тринадцать минут утра на двенадцатом километре дороги Краснохолмск-аэропорт обнаружен автомобиль „Ауди“, принадлежащий заместителю губернатора области Леониду Васину, с мертвым владельцем за рулем. Замгубернатора Васин был расстрелян в упор из пистолета с глушителем, найденного там же, в салоне автомобиля. Участники преступления и мотивы неизвестны. По нашим данным, из салона похищены документы, компрометирующие некоторых представителей нынешней областной власти». Как тебе? – повернулся Володя к Юрьичу. Тот смотрел на него дикими глазами, забыв о прикуренной сигарете.

– Ты… это… серьезно?

– Серьезнее не бывает, – сказал Володя, запуская двигатель. – Судьба такая – свидетелем быть.

Леонид Георгиевич не только собирался передать Володе кассету и расшифровку разговора Лесюка со связником киллеров. Он намеревался рассказать журналисту самые свежие новости, еще не ставшие достоянием гласности.

Накануне Васина, действительно, срочно вызвали по весьма важному делу. Следственная группа, которая расследовала убийство Королева, обнаружила километрах в сорока от Краснохолмска, на заброшенной лесной дороге сгоревший остов грузового автомобиля КрАЗ без номеров. Возможно, номер был на двигателе, но не сохранился: металл сильно поплавился.

Там же нашлись два покореженных «макарова» с вынутыми обоймами, а еще чуть позже неподалеку от сгоревшего КрАЗа – два изуродованных трупа мужчин. Их, по всей вероятности, старательно облили чем-то вроде кислоты, предварительно застрелив. Никаких остатков документов при них не оказалось. Скорее всего, их и не было. Убийцы, не желая, чтобы мужчин опознали, тяжелым предметом методично покрошили убитым все зубы, а потом и в ротовые отверстия налили кислоты. Опознать их и правда вряд ли удастся.

(Следствию, действительно, так и не удалось установить личности убитых. На самом же деле они были теми двумя киллерами, которых видел Володя в придорожном кафе и которые потом напугали его самого. А другим следователям, в далеком от Краснохолмска городе Самаре, никогда не удастся связать неустановленную личность сброшенного с проходящего железнодорожного экспресса мужчины средних лет, невысокого, сутулого, не значащегося ни в каких досье и тоже лишенного документов, с обезображенными трупами в Краснохолмске. Он и был тем связником, с которым в столовой базы отдыха «Базай» беседовал Михаил Петрович Лесюк. Ему сначала проломили череп, а уж потом скинули с поезда. Михаил Петрович не любил оставлять за собой следы.)

Васин, в отличие от следствия, знал точно: два трупа – киллеры, убрали их, чтобы никогда ни под каким предлогом не заговорили, а КрАЗ сожгли, чтобы нельзя было определить его происхождение. Обо всем этом и собирался рассказать Володе замгубернатора. А в сумке на заднем сиденье лежали кассета и распечатка. На всякий случай замгубернатора показал запись верному эксперту – тот подтвердил ее подлинность, подтвердил и то, что один из голосов принадлежит Лесюку.

Перед развилкой, где дороги в аэропорт делились на старую и новую, Васин мгновение помешкал. И свернул на новую. Не то чтобы его могли остановить на посту ГИБДД – нет, конечно. Но хотелось, чтобы поменьше видели.

Васин не заметил, как следом за ним через некоторое время двинулась стоявшая у обочины «хонда». Спустя несколько минут «хонда» догнала серебристую «Ауди», помигала фарами, прося остановиться. Васин удивленно посмотрел в зеркало заднего вида – и узнал сидевшего за рулем «хонды» майора Мичурина, одетого, по обыкновению, в штатское. Сбросил скорость, прижался к обочине. Мичурин поравнялся, подъехал близко – так, что разговаривать можно было, не выходя из машины, тем более что руль у машины Мичурина был расположен справа. Васин опустил стекло:

– Что? – спросил с нетерпением. Он, признаться, не очень любил майора, даже непонятно, за что. Никаких видимых отрицательных черт тот не выказывал.

– Доброе утро, Леонид Георгиевич! – сказал майор, тоже до конца опуская стекло. Потом аккуратно поднял пистолет с глушителем. Васин сделал инстинктивное движение, будто желая отвернуться от странного видения. Поэтому пуля угодила не в лоб, как хотел Мичурин («чтоб как в кино»: он считал себя крутым профессионалом), а в ухо. Результат, впрочем, был тот же. Васин не успел не только ничего сказать, но даже подумать.

Майор поставил свою машину к обочине, заглушил мотор, потушил фары. На всякий случай еще раз убедился, что замгубернатора мертв. Обошел «Ауди»; не снимая перчаток, открыл дверку, бросил на сиденье рядом с водителем пистолет. Найти сумку с документами было делом считанных секунд. Вынув кассету и бумаги, майор бросил сумку на сиденье, захлопнул дверку, сел в «хонду» и сразу дал полный газ. Все заняло не больше трех минут.

Километров через пять, не доезжая кольцевой развязки, Мичурин нагнал белую «короллу». Обладая прекрасной памятью, он узнал номер, выхваченный фарами. Усмехнулся: «Спешишь на свидание? Можешь не торопиться! Барышня не придет…» Обогнав Свистунова и развернувшись на кольце, Мичурин погнал машину в город.

…Майор Борис Мичурин начал служить в органах еще в советские времена. Происходил он из комсомольских активистов. В средней школе его выбирали секретарем комсомольской организации как отличного ученика, чей портрет не покидал доски почета. Зубрилой, в общем, не был, но учился хорошо и легко. Пользовался авторитетом и у сверстников, и среди учителей. Заметило его и комсомольское начальство – городское и областное. И еще кое-какое начальство – тоже заметило и взяло на карандаш.