Кристина Линси - Обгон на дальней дистанции

Побочные эффекты проявились неожиданным образом: подопытный экземпляр ударил девушку ножом и сбежал с места преступления. Гуран тоже скрылся, но позднее вернулся, чтобы узнать, чем закончилась эта история. Старушка, сидевшая возле подъезда, удовлетворила его любопытство. Гуран был уверен в том, что старушка рассказала ему все, что знала, но все же не удержался от соблазна ввести ей экспериментальное вещество. Результат оказался нетипичным: старушка скончалась. Надо будет учесть это при следующих опытах. А пока следует извлечь пользу из ситуации.

Позвонив человеку, на которого работал исполнитель, Гуран сообщил о неудачном покушении.

– Я велел ему только взять тетрадь! – возмущенно отозвался собеседник.

– Но Флорина видела его и осталась жива. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это опасно? – вкрадчиво произнес Гуран.

– Понимаю. Спасибо за предупреждение! Деньги перечислю сегодня.

Гуран мысленно выругался. Этот кретин ничего не понял! Он должен был не благодарить Гурана за информацию, а попросить его ликвидировать Ларису Флорину.

Разговор получился неприятный, потому что ни один из них не хотел признавать свои ошибки.

– Я сделал все так, как ты велел! – заявил Рэм.

– Надо было уточнить, – хмуро отозвался Валет

– О таких обстоятельствах я и предположить не мог, а ты живешь в Синедольске дольше, чем я и должен быть в курсе!

– Теперь уже в курсе, – буркнул Валет. – А тогда я не знал, что в этом городе так любят Селезнева!

– Может быть, это два разных человека, и обоих решили увековечить, – съязвил Рэм.

– Дело не в этом! Узнав о твоей ошибке…

– Не я ошибся, а ты! – прервал Рэм.

– Неважно! Теперь надо исправить то, что натворил Вяз.

– Как исправить?

– Капитально! – рявкнул Валет. – И не притворяйся, будто не понимаешь!

– Ты обещал, что мне не придется никого убивать или калечить, – напомнил Рэм.

– Ситуация чрезвычайная! Другого выхода нет. Если ты откажешься, я обращусь к Гурану, но тогда и Вязу не поздоровится.

– А если я соглашусь, что будет с Вязом?

– Ничего. Я умею прощать, когда это необходимо.

Рэм разозлился, но промолчал. Ради Вяза он нарушит свои принципы. А потом можно использовать другие рычаги. Марионеткой Рэм не станет, но, возможно, удастся сделать его более послушным. Рэм нужен Валету. Лучшего исполнителя трудно найти. И Рэму было бы тяжело без поддержки Валета. Они сработаются. Валет постарается удержать ценного сотрудника не только финансово. Он не будет уязвлять самолюбие Рэма. Валет и прежде вел себя тактично по отношению к воспитаннику. Рэм сам пришел к нему и доверился Валету. А спровоцировал его на это Анатолий Дробин, лицемерный, жестокий и опасный. Валет принял Рэма как родного, и сделал для него все, что мог. Без ссор, конечно, не обходилось. Валет иногда повышал голос, но никогда не распускал руки. В отличие от Дробина он не мог позволить себе ударить Рэма. Анатолий Дробин, наверное, давно уже считает Рэма погибшим, поэтому не пытается больше навести справки о нем. И хорошо, что не пытается! Если бы Дробин нашел Рэма, то снова выместил бы на нем свою злость, только более бурно и жестоко. А Валет был бы не в состоянии защитить своего воспитанника. Но Анатолий Дробин не станет искать Рэма.

Никто и предположить не мог, каких усилий стоило Родиону Трифонову попасть в эту больницу. Желающих было много, даже с красными дипломами и со связями. Но Родиону повезло. Как и хотел, он оказался в пятом хирургическом отделении, там, где работал гениальный Дмитрий Петрович Борисов, хирург-виртуоз. Из-за него Трифонов и стремился в пятое хирургическое отделение. Он давно мечтал о тех временах, когда станет ассистировать знаменитому Борисову, лучшему во всем городе, а, может быть, и в стране.

Мечты не совпали с действительностью. Хирурги не восприняли интерна всерьез, а Дмитрий Петрович смотрел на Родиона насмешливо-снисходительно, как на глупого дошколенка. Он разрешил Трифонову присутствовать в операционной только в качестве наблюдателя и при условии, что Родион не станет мешать профессионалам. Но Трифонов не унывал. Он возлагал большие надежды на ночное дежурство.

Надежды тоже не оправдались. Когда потребовалась срочная операция больному, доставленному по «скорой», Борисов взял с собой второго хирурга, а интерна оставил дежурить в отделении.

Раздосадованный тем, что снова не смог стать ассистентом Дмитрия Петровича, Родион просматривал истории болезни, жалея о том, что отсутствуют фотографии больных. Во время вечернего обхода, сопровождая дежурного хирурга, Трифонов обратил внимание на некоторых молодых, симпатичных пациенток, но не запомнил фамилии и номера палат.

Услышав противный дребезжащий звук, Родион выглянул в коридор. Двое мускулистых мужчин в синих медицинских костюмах везли каталку. Пациентка была накрыта простыней. Виднелась лишь голова, но определить возраст не представлялось возможным, потому что лицо полностью закрывали бинты.

– Куда вы ее везете? – деловито осведомился интерн Трифонов.

– В седьмую палату.

– Что с ней?

– Нам это фиолетово. Мы санитары. Доктор сказал, что скоро будет здесь, и не велел прикасаться к пациентке до его прихода.

– А мне и не надо, и даже неинтересно! – буркнул Родион и вернулся в ординаторскую. Опять ему не доверяют!

Через несколько минут опять донесся тот же звук. Трифонов предположил, что санитары везут обратно пустую каталку, но снова покинул ординаторскую. Каталка была не пуста. На ней лежала та же самая женщина.

– Ошибочка вышла! – пояснили санитары. – Ее надо отправить в ожоговое отделение. Доктор сейчас позвонил, он ждет нас там.

– Ожоговое отделение в другом корпусе, – отозвался Родион.

– Теперь мы знаем, а когда доктор находился в приемнике, то назвал только этаж и номер палаты, мы и подумали, что здесь, в этом здании.

«Ошибочка!» – повторил интерн и повеселел. Не доверяют не ему, а кому-то другому в ожоговом отделении. С этой приятной мыслью Трифонов уснул на диване в ординаторской.

Пробуждение было внезапным и экстремальным.

– Родион Геннадьевич, Флориной из седьмой палаты плохо! – завопила, вбегая в ординаторскую Ася, дежурная медсестра.

– Кто такая Флорина? – не понял Трифонов. Он сонно потер глаза, но вставать не спешил. Капризные старушки периодически беспокоили дежурных медиков по ночам, жалуясь на несуществующие болезни. Очевидно, Флорина одна из них. Ей требуется внимание молодого доктора, а он, интерн Трифонов, не обязан развлекать пожилую маразматичку.

– Ее перевели сегодня из реанимации, – пояснила медсестра.

– На что жалуется эта бабуля? – раздраженно уточнил Родион.