Ной Хоули - Перед падением

– Сегодня утром мы собираемся сажать деревья, – сказала она. – Благодаря этому дел у нас хватит до самого вечера.

Супруги поговорили еще минут десять о том, чем Дэвид собирается заниматься в течение дня, во сколько освободится и о прочих подобных делах. Все это время его телефон то и дело позванивал, давая знать о появлении экстренных новостей, изменениях в графике, о возникновении кризисных ситуаций, которые требовалось немедленно урегулировать. Одновременно Дэвид слышал голоса детей, которые беспрерывно жужжали где-то неподалеку от жены, словно рой ос, собравшихся вокруг лакомства. От этого ему было хорошо и тепло на душе. Главным отличием Дэвида от отца являлось то, что Уайтхед-младший очень хотел, чтобы его дочь и сын имели настоящее детство, радостное и беззаботное. Дети Уайтхеда-старшего были этого лишены. Склонность к играм во времена его молодости расценивалась как склонность к лени и безделью, а следовательно, прямой путь к бедности. В жизни, любил говорит отец Дэвида, преуспеть может только тот, кто не жалеет себя и потому всегда готов в нужный момент воспользоваться представившимся ему шансом.

В результате Дэвид-младший уже в раннем возрасте выполнял работу по дому. В пять лет он очищал мусорные баки. В семь – обстирывал семью из шести человек. Правила, установленные в семье Уайтхед, гласили, что прежде чем Дэвид нанесет первый удар по мячу, оседлает велосипед или достанет из коробки фигурки солдатиков, он должен полностью выполнить все свои обязанности по дому.

Мужчиной нельзя стать просто так – для этого нужно приложить усилия, говорил отец. И Дэвид соглашался с ним, хотя его представления о жизни были все же не столь суровыми. Он, например, считал, что к взрослой жизни человек должен начинать готовиться лет с десяти. А до этого момента можно оставаться ребенком и вести себя соответственно.

– Пап, – раздался в трубке голос Рэйчел, – ты не привезешь мои красные кроссовки? Они в моем шкафу.

Дэвид отправился в комнату дочери.

– Я кладу их в свой чемодан, – сообщил он, найдя кроссовки.

– Это опять я, – сказала Мэгги. – Думаю, на будущий год тебе следует приехать сюда вместе с нами на целый месяц.

– Я тоже так считаю, – подхватил Дэвид. Этот разговор возникал каждый год, и он всегда соглашался с женой, но потом всякий раз оставался в Нью-Йорке.

– Во всем виноваты эти чертовы новости, – заявила Мэгги. – Они приходят каждый день. И завтра последует очередная порция. Ты что, никак не можешь научить своих сотрудников хоть какое-то время обходиться без тебя?

– Обещаю, в следующем году я проведу с вами больше времени, – отозвался Дэвид просто потому, что это было куда легче, чем излагать все обстоятельства, которые могли помешать ему осуществить свои намерения.

Одним из его девизов было: никогда не устраивай бой сегодня, если его можно отложить до завтра.

– Обманщик, – сказала Мэгги, но по ее голосу Дэвид понял, что жена улыбается.

– Я люблю тебя, – произнес он. – Увидимся уже сегодня вечером.

Машина, которой он пользовался в городе, ждала его внизу. Двое охранников поднялись за ним на лифте. Спали они по очереди в одной из гостевых комнат на первом этаже.

– Доброе утро, парни, – сказал Дэвид, надевая пиджак.

Идя по обе стороны от него, секьюрити сопроводили его на улицу и усадили в машину. Крупные парни с пистолетами «ЗИГ-зауэр» в подмышечных кобурах внимательно оглядели пространство вокруг, готовые отразить возможное нападение. Дэвид ежедневно получал письма с угрозами, а иногда даже посылки, в которых могло оказаться все, что угодно, вплоть до человеческих экскрементов. Такова была плата за то, что он принял чью-то сторону и занял определенную позицию в том, что касалось политики и войны.

Враги угрожали ему и его семье, и Дэвид относился к этим угрозам серьезно.

Сев в машину, он подумал о Рэйчел, ее похищении и о тех трех днях, в течение которых дочь разыскивали. Звонки похитителей, требующих выкуп, полная гостиная агентов ФБР и частных охранников, Мэгги, плачущая в спальне, – все это казалось ему кошмаром. То, что дочь удалось спасти, было настоящим чудом. Дэвид Уайтхед знал, что подобные чудеса не повторяются. Поэтому его и его близких охраняли двадцать четыре часа в сутки. Безопасность – прежде всего. Он всячески внушал это своим детям: сначала безопасность, затем игры. И только потом учеба. Такова была их любимая семейная шутка.

Во время поездки телефон Дэвида звонил каждые несколько секунд. Северная Корея снова провела испытания своих ракет. Полицейский из Талахасси остановил машину для проверки и был расстрелян, теперь он находится в коме. Кто-то прислал на почту полузащитнику Национальной футбольной лиги снимки голой голливудской старлетки, сделанные с помощью сотового телефона. Вал новостей напоминал приливную волну или даже цунами, но Дэвид знал, что это только кажется. Он без труда сортировал происходящие события по степени их реальной значимости и перспективности с точки зрения СМИ. Делая это, Дэвид отправлял сообщения в разные отделы, набирая на клавиатуре телефона то или иное ключевое слово. Их было немного: «дерьмо», «слабо», «подождем» и еще два-три. К тому моменту, когда машина затормозила у здания Эй-эл-си ньюс на Шестой авеню, Дэвид успел ответить на тридцать три электронных письма и шестнадцать телефонных звонков – для пятницы не слишком много.

Один из охранников открыл дверь автомобиля, и Дэвид, выйдя из машины, оказался на улице. Воздух был густой и теплый, словно разогретый плавленый сыр. На Дэвиде легкий, стального цвета костюм, белая рубашка и красный галстук. Иногда по утрам он любил, оказавшись у входа в здание, внезапно изменить маршрут и побродить по окрестностям в поисках места для второго завтрака. Это помогало держать охранников в тонусе. Но на этот раз у него накопилось много дел, и ему надо было спешить, чтобы успеть в аэропорт к трем часам.

Офис Дэвида находился на пятьдесят восьмом этаже. Выйдя из лифта, он, глядя прямо перед собой, быстро зашагал к своему кабинету. Люди, встречавшиеся на пути, расступались, чтобы дать ему дорогу. Они ныряли в ближайшие двери, резко меняли направление своего движения, чтобы по возможности не встречаться с ним. Дэвиду казалось, что сотрудники компании, сновавшие по зданию, – все эти бесчисленные продюсеры, администраторы, тупоголовые операторы и прочая мелюзга – с каждым днем становятся все моложе. Его раздражала написанная на их лицах непоколебимая уверенность, что именно они – будущее. Между тем каждый сотрудник, хотел он этого или нет, был просто маленьким винтиком, работающим на завтрашний эфир Эй-эл-си ньюс. Некоторые из них пришли в компанию по каким-то идейным соображениям. Другие – таких было больше – ради теплого местечка и возможности сделать карьеру. Однако все они собрались под крышей здания Эй-эл-си ньюс по той причине, что это был лучший в стране новостной кабельный телеканал. А сделал его таким Дэвид Уайтхед.