Ной Хоули - Перед падением

– Леди и джентльмены, добро пожаловать на борт, – приветствует он. – Надеюсь, полет покажется вам коротким. По пути нас ждет небольшой ветер, но в целом погода хорошая.

– Я видела, как вы осматривали крыло, – говорит Мэгги.

– Обычная визуальная инспекция. Я провожу ее перед каждым полетом. Самолет выглядит прекрасно.

– А как насчет тумана? – интересуется Мэгги.

Рэйчел, услышав вопрос матери, закатывает глаза.

– Туман для такой современной машины, как эта, не является проблемой, – поясняет пилот. – Поднявшись на высоту в несколько сотен футов, мы окажемся над ним.

– Я хочу немного вон того сыра, – вмешивается Бен. – Может, включим музыку? Или телевизор? По-моему, сейчас Бостон как раз должен играть с кем-то.

Эмма начинает листать каналы, а остальные пассажиры устраиваются в креслах и убирают под сиденья ручную кладь. В кабине пилоты приступают к выполнению предполетного регламента.

Телефон Дэвида снова издает писк. Он смотрит на экран и опять хмурится.

– Ну, ладно. Мы ждали этого художника сколько могли, но всему есть предел! – раздраженно бросает он и кивает Эмме.

Та пересекает салон и, подойдя к двери, тянет ее на себя. В ту же секунду пилот запускает двигатели. Дверь уже почти закрылась, как вдруг сквозь оставшуюся щель в салон доносится крик:

– Подождите!

Корпус самолета слегка покачивается от шагов запоздавшего пассажира, поднимающегося по трапу. Мэгги чувствует, как, несмотря на все усилия сохранить безразличный вид, кровь бросилась ей в лицо. Скотт Бэрроуз протискивается в салон. На вид ему лет сорок пять. Он покраснел и запыхался. Его длинные седеющие волосы растрепались. Обут он в поношенные бело-голубые кроссовки. На одном плече у него висит зеленая дорожная сумка. Во всем его облике есть что-то мальчишеское, но в уголках глаз уже прорезались глубокие морщинки.

– Извините, – оправдывается он. – Я вызвал такси, но так его и не дождался. Пришлось добираться на автобусе.

– Ну что ж, теперь вы на борту, и это главное, – говорит Дэвид и кивком дает знак второму пилоту. Тот плотно задраивает дверь.

– Могу я забрать вашу сумку, сэр? – интересуется Эмма.

– Что? – переспрашивает несколько испуганно Скотт, не заметивший ее приближения. – Нет, спасибо.

Стюардесса указывает ему на свободное кресло. Направляясь туда, чтобы сесть, Скотт Бэрроуз обращает внимание на интерьер салона.

– Ничего себе, – ошеломленно произносит он.

– Бен Киплинг, – представляется Бен, вставая с кресла, чтобы пожать Скотту руку.

– Ясно. А я Скотт Бэрроуз, – в свою очередь говорит художник и в этот момент видит Мэгги. – А, это вы? Спасибо вам еще раз.

На его лице появляется широкая, теплая улыбка. Мэгги улыбается в ответ и краснеет:

– Не за что.

Скотт опускается в кресло рядом с Сарой. Прежде чем он успевает пристегнуть ремень, Эмма предлагает ему бокал вина.

– Надо же, – удивляется Бэрроуз. – Нет, спасибо. Лучше, если можно, стаканчик воды.

Эмма понимающе улыбается и отходит. Скотт бросает взгляд на Сару.

– К такому, наверное, быстро привыкаешь, а? – интересуется он.

– Что правда, то правда, – вставляет Бен Киплинг.

Шум двигателей усиливается. Мэгги чувствует, как самолет трогается с места. Из колонок акустической системы раздается голос командира экипажа Джеймса Мелоди:

– Леди и джентльмены, пожалуйста, приготовьтесь ко взлету.

Мэгги смотрит на детей. Рэйчел сидит, подогнув под себя одну ногу, и листает плей-лист на своем телефоне. Малыш Джей-Джей с безмятежным выражением лица продолжает спать.

Мэгги чувствует прилив материнской любви, от которого ей на мгновение становится трудно дышать. Эти дети – ее жизнь, неотъемлемая часть ее самой. Она еще раз поправляет плед, которым укрыт сын, и в этот самый момент чувствует слабость в ногах – самолет отрывается от земли. Начинается набор высоты. Пассажиры смеются и болтают, одни слушают хиты пятидесятых годов, другие смотрят репортаж с бейсбольного матча. Никому и в голову не приходит, что через шестнадцать минут самолет рухнет в море.

КОГДА ЕМУ БЫЛО ШЕСТЬ ЛЕТ, Скотт Бэрроуз вместе с семьей побывал в Сан-Франциско. Он, его родители и сестра Джун, которая позже утонула в озере Мичиган, провели в мотеле неподалеку от пляжа три дня. Было холодно, город был окутан туманом. Широкие улицы сползали вниз, к берегу, словно огромные змеи. Скотту почему-то запомнилось, как отец заказал в ресторане клешни краба. Когда блюдо принесли, они оказались таких чудовищных размеров, что мальчик испугался – ему на секунду показалось, что не он и его родные будут есть краба, а наоборот.

В последний день путешествия отец отвез всех на автобусе на набережную, где собирались рыбаки. Скотт, одетый в вылинявшие вельветовые брюки и полосатую футболку, взобравшись на расшатанный пластиковый стул, с интересом разглядывал теснящиеся на берегу дома района Сансет – роскошные строения с лепниной на стенах, простые бетонные коробки, здания в викторианском стиле, обшитые широкими, гладко оструганными досками. Еще Скотт с родителями и сестрой побывал в музее Рипли «Хотите верьте, хотите нет». Промышлявший рядом с музеем уличный художник нарисовал шарж на семью Бэрроуз, изобразив всех четверых в виде человечков с непропорционально большими головами, балансирующих на одноколесных велосипедах. Затем Скотт вместе с остальными наблюдал за тем, как морские львы нежатся на пропитанных солью досках пирса. Мать Скотта с изумлением и восторгом смотрела на тучи белых чаек. Члены семьи Бэрроуз до этого никогда не видели моря, и шестилетнему Скотту поездка в Сан-Франциско показалась чем-то вроде путешествия на другую планету.

На обед они ели корн-доги и запивали их кока-колой из огромных пластиковых стаканов. Когда они пришли в местный аквапарк, оказалось, что там собралась целая толпа народу. Многие посматривали на север, в сторону залива, и указывали пальцами на остров Алькатрас, где находилась знаменитая тюрьма.

Вода залива в тот день была свинцово-серого цвета. Крутые берега острова чем-то отдаленно напоминали плечи охранника. Слева в густой дымке виднелась оранжевая громада подвесного моста через пролив Золотые Ворота. Верхняя часть мостовых опор тонула в тумане.

В заливе покачивалось на небольших волнах множество небольших лодок.

– Интересно, были ли случаи побега из этой тюрьмы? – спросил отец Скотта, ни к кому не обращаясь.

Мать Скотта слегка нахмурилась и достала из сумки брошюру путеводителя, тихонько бормоча под нос, что, насколько ей известно, тюрьма давно закрыта и остров Алькатрас теперь всего лишь достопримечательность, привлекающая туристов.