Вячеслав Денисов - Икона Божьей Матери. Криминальный детектив

– Давно знакомы? – щёлкнув языком, без особого интереса, скорее интуитивно, спросил он.

– Общались по интернету. Проезжал по этим живописным местам, дай, думаю, загляну к ней в гости. Теперь позорно сбежал, – не желая раскрывать перед ним всей правды, выдал я слегка подкорректированную версию.

– Импотент, что ли? – съязвил он.

Меня словно ударило током.

– Почему сразу импотент? – обиделся я.

– Тогда зачем сбежал? Физиономией не вышла…

Мои пальцы невольно сжались в кулак. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо, и на мгновение даже опешил от столь некорректного вопроса, но всё ж таки собрался с мыслями и постарался достойно ответить:

– Красивая женщина. Я бы даже сказал, до такой степени красавица, что не может оставить равнодушным ни одного из проходивших мимо неё мужчин и постоянно привлекает к себе их завистливые заинтересованные взоры.

– А я, когда-то в армии, в двадцать городов письма рассылал. Служил в Архангельске, почти в центре города. В казарме Восстания. Приехала одна из моих подруг навестить. Маленькая, страшненькая, да ещё беременная на восьмом месяце…

– Ну и как? – полюбопытствовал я.

– До сих пор бывшие сослуживцы надо мной потешаются. При каждой встрече про этот случай вспоминают. В тот же вечер все письма порвал. С тех самых пор прекратил всякие несерьёзные знакомства.

– Галина Валерьевна, изумительная женщина! – не без гордости, произнёс я. – Высокая, стройная. У неё пленительные ярко синие, словно сапфиры глаза. Правда, я успел заметить, когда она начинает на что-либо сердиться, её глаза мгновенно меняют цвет и становятся серыми.

– Курит?

– Кто?

– Галина Валерьевна.

– Не знаю. Случайно заметил у неё на подоконнике пачку тонких импортных сигарет, но чтобы закурила, не видел. Да в принципе, какая разница?

– Если курит, значит пьёт. А если пьёт, значит, может позволить себе некоторую вольность, – философски подметил он.

В его глазах появились насмешливые искорки.

– Так рассуждать, то можно чёрт знает до чего додуматься, – отмахнулся я, и тут же возвышенно произнёс: – Она святая женщина! Учительница начальных классов…

– Интеллигентная что ли? – с нескрываемым сарказмом, спросил паренёк.

– Можно и так сказать, – простодушно отпарировал я. – Во всяком случае, уж больно правильная, а главное слишком наивная и чересчур доверчивая. Мне кажется, она способна быть отличной женой. Тихой, покладистой, покорной…

Он удивлённо посмотрел на меня.

– В таком случае, ты настоящий кретин! От таких женщин, мужики не уходят.

Его голос был холодным и внушительным. Я не мог с ним не согласиться и поэтому не стал оспаривать столь дерзкое высказывание. По большому счёту, он, конечно, был прав.

– Обязательно к ней вернусь, но только чуть позже… – объявил я.

На его губах заиграла тонкая полуулыбка. Я примерно понял, о чём он подумал в эту минуту, но сделал вид, что ничего не заметил.

– Ну, а сейчас куда направляешься? – резко сменив тему разговора, спросил паренёк.

Я немного помолчал, потом неопределённо пожал плечами и, глубоко вздохнув, отрешённо произнёс:

– Куда глаза глядят. Я птица вольная. Передо мной все дороги открыты. Выбирай любую.

– Родом откуда?

– Коренной мурманчанин. Есть такой областной город на Кольском полуострове…

– Бывал там и не один раз, – сказал дальнобойщик.

Его лицо при этом стало каким-то странным, смущённым и взволнованным. Я сразу заподозрил, что с Мурманском его связывали не только коммерческие поездки, но благоразумно решил не лезть ему в душу. Во всяком случае, у каждого из нас есть свои маленькие тайны.

– Я вообще с других краёв, – задумчиво добавил он.

Его глаза были полны тревоги. Он явно хотел мне что-то сказать, но всё ж таки не решился.

– Все мы на одной планете живём, – выдал я экспромтом.

– Так-то оно конечно… – протянул он и тут же спросил: – Родственников много?

– Никого нет.

– Это плохо.

– Вернее, почти нет, – сказал я. – Родители давно умерли, тётки и дядьки тоже. С двоюродными братьями и сёстрами не общаюсь.

– Живут в разных концах страны?

– Что-то вроде того! Отправил как-то письма, но ответа так и не получил. А больше и пробовать не стал.

– Значит, один на всём белом свете?

– Не совсем…

Я на несколько секунд задумался, потом сказал:

– Одна бабка Ульяна у меня осталась. В Мурманске живёт. Она мне вместо матери. Очень добрая, но уж больно набожная старушенция…

– Потому и добрая, что набожная… – подметил он, и неожиданно добавил: – У меня в твоём городе маленькая дочурка растёт. Только я её ни разу не видел…

Я не произнёс ни слова, но видимо по моему взгляду он понял мой риторический вопрос.

– Моя бывшая невеста два года назад замуж вышла! Так что у девочки теперь другой отец…

Мы немного помолчали. Потом он неторопливо убрал в багажник разбортированное колесо и аккуратно сложил инструмент. Тщательно помыв руки, он предложил с ним немного перекусить. Я не стал отказываться, тем более что был неимоверно голоден.

– Если не имеешь ничего против дискомфорта, могу до Москвы подкинуть, – внезапно сказал паренёк. – Разумеется, если тебе без особой разницы куда ехать.

Я демонстративно возвёл глаза к небу:

– О господи! – громогласно произнёс я. – Да мне как раз по пути. Для начала, хочу бабку Ульяну проведать…

Он как-то странно посмотрел на меня. Его лицо вытянулось от изумления. Вероятно, он подумал, что я верующий человек, что вряд ли соответствовало его первоначальному мнению обо мне.

– А я твой Мурманск вдоль и поперёк исколесил. Раньше часто там бывал. Приходилось на «Петушинке», часами простаивать в ожидании морепродуктов… – сказал он, и тут же спросил: – Кстати, что за странное название? Петушинка…

Мне представилась возможность блеснуть своими знаниями. Разумеется, я не мог упустить такой шанс.

– До революции наш город назывался: Романов-на-Мурмане. Сейчас там три основных округа: Ленинский, Октябрьский и Первомайский, – воодушевлённо объяснил я. – Петушинка, это всего лишь исторический район. Точно такой же, как Жилстрой, Промзона, Новое плато, Роста…

Я широко развёл руками и сконфуженно произнёс:

– Да разве сразу всё упомнишь…

Я был уверен, что смогу рассказывать о родном городе целую вечность, а уложился менее чем за минуту. Мои воспоминания как назло приняли расплывчатые и зыбкие очертания.

– Чаще всего я был в посёлке Дровяное, и на Абрам-Мысе, – уточнил паренёк.

Я облегчённо вздохнул. Той скудной информации о Мурманске, которую я выдал, ему было достаточно.

– Вот, на Абрам-Мысе, в частном секторе недалеко от причала, и стоит дом моей бабки Ульяны.