Марианна Баконина - Школа двойников

– Что ты ему наплел?

– Я аккредитовался на подписание Союза с Белоруссией. Это оказалось проще, чем я думал. Перегоню репортаж и задержусь на пару дней. Дума ведь заседает, несмотря на демарш меньшинства. Мессир Зотов там, мессир Поливанов, думаю, тоже. Заодно попытаюсь выйти на врачей из этого парламентского центра.

– Они, наверное, из ЦКБ. – Лизавета не удержалась и принялась советовать. – Впрочем, не мне тебя учить. Сам сориентируешься. – Потом она опять вспомнила про закрывающееся дело о смерти Леночки и отвернулась.

– А этим я займусь, честное слово. Как вернусь – так сразу! – повторил обещание Саша.

– Не понимаю, зачем ждать? Ты когда уезжаешь? Сегодня?

– Нет, завтра вечером.

– А у меня завтра выходной, законный после выпуска. Можем утром сходить в этот подвал. Если ты, конечно, узнаешь адрес. Или это будет чересчур нелояльно по отношению к твоим «хорошим милицейским парням»?

– Уж если я чего решил… Ладно, узнаю адрес… Не переживай!

– Я не переживаю, просто коль скоро мы ввязались…

– И не учи ученого. Завтра пойдем, а теперь сосредоточься на выпуске.

…До искомого подвала они добрались с трудом, хотя адрес в милиции дали точный. Не аборигену было трудно отыскать неприметный подъезд в глубине третьего от улицы двора. Но попасть в этот самый подвал оказалось куда труднее – на дверях красовался новенький амбарный замок. Маневич потрогал пальцем дужку:

– Еще в смазке. Недавно повесили. Взламывать будем? – Распахнув куртку, он начал шарить по бесчисленным карманам операторского жилета в надежде отыскать что-нибудь подходящее для работы.

– Тебя погубят криминальные наклонности. – Лизавета внимательно оглядывалась. Подъезд производил угнетающее впечатление – облупившаяся темно-коричневая краска на стенах, потеки на давно забывшем о побелке потолке, стертые чуть не до дыр ступеньки и неистребимый запах пыли и кошек. Человек в здравом уме и твердой памяти не пойдет сюда даже по приговору суда. Как же Леночку-то занесло?

– Ты узнал, кто нашел тело?

– Спрашиваешь! – Маневич жестом фокусника извлек из кармана все того же жилета свой неизменный блокнот. – Вот, доблестные труженики РЭУ-16 Сидоркин, Иванов и Габридзе. Рабочие. Так будем открывать дверь или нет? Я почему спрашиваю – если ты не возражаешь, я, пожалуй, начну, а то мне надоело все время оправдываться.

– Повременим пока. Давай лучше отыщем РЭУ. Там адрес есть? – заявила Лизавета, и они вышли из подъезда.

Здание ремонтно-эксплуатационного участка № 16 располагалось не в таком медвежьем углу. Под «офис» РЭУ построили совершенно новое помещение, и трехэтажный дом красного кирпича смотрелся даже элегантно. Внутренняя отделка тоже была на уровне – свежеокрашенные кремовые стены, на полу отчетливо импортный линолеум. Не роскошь, но все же.

– Значит, они не дальтоники, – сказала Лизавета, остановившись в коридоре.

– Кто они? – слегка ошалел Саша.

– Эти, коммунальщики… – Лизавета с трудом выговорила слово, принятое для обозначения всех, кто трудится в бесчисленных РЭУ, ПРЕО и ГРЭППах. – Они выбирают такие странные цвета для покраски лестниц и парадных, что мне казалось, там высок процент дальтоников. А оказывается, при желании могут и повеселее что-нибудь выбрать.

По обе стороны длинного коридора были видны закрытые двери без всяких опознавательных знаков. Лизавета открыла ближайшую.

– Добрый день, не подскажете, как найти Иванова, Сидоркина или Габридзе?

Толстая женщина, склонившаяся над совершенно пустым и гладким канцелярским столом, подняла голову:

– Они на вызове… Ой, а телевидение к нам зачем? Это же вы, да? – Она широко распахнула глаза, разглядев Лизавету. – Ой, ну прямо как вчера на экране, только моложе! Так вы к нам? Я сейчас начальнику…

– Мы без камеры, – поспешил успокоить ее Саша Маневич. – Нам просто нужен кто-нибудь из этой троицы – поговорить.

Труженица коммунального труда посмотрела на него с хитроватыми прищуром:

– Это насчет той женщины? Кошмарная история. И ведь не бомжиха какая-нибудь. Приличное такое пальто…

– Так помогите нам, очень надо. – Саша умел разговаривать с народом. Проникновенно и убедительно.

– Даже и не знаю… Иванов и Сидоркин уехали материалы грузить. А Габридзе… В гараже, наверное. У него там приятель… – И толстуха подробно объяснила, как пройти к гаражу РЭУ.

– Спасибо большое, вы нам очень помогли. – Саша благодарно покивал. – А вот еще вопрос… Этот подвал, он открытый был? Когда замок-то повесили?

– Да он всегда висел! – возмутилась толстуха. – На том участке у нас дворник хороший. Она бы сообщила, если что не открыто. У нас с этим строго – подвалы, чердаки. Знаем инструкцию, держим закрытыми.

– А дворника как найти? – поинтересовался Саша. Ответ на этот вопрос тоже был получен немедленно.

Транспорт РЭУ содержался в отдельном здании, выстроенном посреди довольно просторного двора-колодца. Металлические ворота были закрыты, и Маневич решительно толкнул половинку двери, выкрашенной рыжей масляной краской. Дверь немелодично скрипнула. В гараже было темно, удалось разглядеть только контуры тракторов и грузовичка с нежным названием «Газель». Они сделали два шага, Лизавета немедленно споткнулась о какую-то запчасть и тихонько чертыхнулась.

– Эй, есть кто-нибудь?

Саша повторил вопрос дважды, прежде чем услышал ответ.

– А кто нужен?.. – крикнули из темноты. Саша сориентировался и пошел на голос. Лизавета осторожно двинулась следом. Потихоньку они дошли до двери, под которой виднелась полоска света. Стучать Маневич не стал.

– Габридзе здесь?

Дверь открылась почти сама по себе, как от ветра. В маленькой подсобке сидела теплая компания хорошо известного типа людей – любителей поутру пропустить бутылочку на троих в антисанитарных условиях. Уставленную стеллажами грязную комнатку никак нельзя было назвать подходящей для приема пищи и распития спиртного, однако дефицит стерильности вовсе не мешал работягам в пятнистых зеленоватых ватниках наслаждаться жизнью – они сидели на табуретках вокруг импровизированного стола из автопокрышек и прекрасно себя чувствовали. Незваные гости остановились на пороге.

– Так есть Габридзе? – снова задал вопрос Саша.

– Ну, я Габридзе… – пробасил сидящий в углу усатый парень. В принципе, из всех присутствующих он больше всего и был похож на носителя грузинской фамилии: черные, чуть вьющиеся волосы и нос с заметной горбинкой выдавали кавказское происхождение. Но говорил парень чисто, без акцента.

– Здравствуйте, мы журналисты, с телевидения. Хотели бы задать вам несколько вопросов… – осторожно начал Маневич.

– Точно, с телевидения, – обрадовался самый пожилой рабочий. – А я смотрю, у девушки лицо такое знакомое, все вспоминал, из какой она квартиры.