Евгения Горская - Судьбу случайно не встречают

Зазвонил телефон, Маша ответила. Тетя Лена, мамина младшая сестра, доложила, что вчера вечером полила цветы в квартире Машиных родителей. Родители уехали отдыхать, Маша клятвенно обещала следить за цветами, а в результате поливала их Лена. Это было форменным безобразием, Маша почувствовала себя виноватой.

– Больше не езди, – сказала она тете. – Теперь моя очередь.

– Да ладно, – отмахнулась Лена. – Отдыхай. Мне все равно делать нечего.

Нечего делать было как раз Маше, Лена работала пять дней в неделю, как и все трудовое человечество.

– Лен, ты помнишь Киру?

– Конечно, – немного удивленно ответила тетя.

Родители у Маши часто уезжали в командировки, и Лена жила с подрастающей племянницей иногда подолгу, иногда по нескольку дней.

– У нее был брат, Денис.

– Помню. До склероза еще не дожила.

– Его убили вчера. То есть позавчера.

– Боже мой! – тихо ахнула Лена. – Он ведь…

– Он освободился месяц назад. Представляешь, Кира его даже не видела…

Маша рассказывала и чувствовала, как замерла тетя.

А Павла совсем не тронуло, что его бывшего друга убили.

Считается, что женщинам трудно понять мужчин, а мужчинам женщин. Маша точно чего-то не понимала, потому что смерть Дениса, о котором она, если честно, редко думала в последние годы, начисто лишила ее возможности наслаждаться жизнью, бездельничая с книжкой в руках, как в предыдущие дни.

Хотелось немедленно хоть чем-то помочь Кире, Маша позвонила подруге, но та не ответила.

К вечеру Анатолий Михайлович понял, что устал. С утра он занимался самым противным делом из всех, которые ему приходилось выполнять: распределял деньги и работы последнего годового квартала между отделами. На самом деле по-настоящему работали только два отдела, но они были загружены полностью, а остальных давно следовало разогнать по причине профессиональной непригодности. Но такого удовольствия Анатолий Михайлович позволить себе не мог, фирма была наполовину государственной, и сократить ее до размеров крошечного малого предприятия ему бы просто не дали.

Он в последний раз посмотрел раскладку денег, вздохнул, понимая, что те, кто фактически сделают работу, получат столько же, сколько те, кто делать ее не будет, и наконец оторвался от компьютера. Посидел, глядя в окно на синее небо, по которому быстро плыли подсвеченные солнцем облака, прикинул, откуда дует ветер. Ветер получался северным или северо-восточным, недаром утром, когда он выходил из дома, было прохладно.

В последние годы он мало обращал внимания на погоду, у него больше не было собаки, с которой приходилось гулять и в дождь, и в холод. Собаку очень просила Аля. Она училась тогда классе во втором-третьем, и Анатолий Михайлович, как обычно, отказать дочери не смог.

– Пап, ты все время на работе, – жаловалась маленькая Аля. – Ты все время занят, а мне одной грустно.

– Ты не одна, – улыбался он. – Не прибедняйся. Ты с мамой.

– У мамы свои дела, ты же знаешь, – вздыхала дочь.

Он знал другое – назвать жену плохой матерью было бы крайне несправедливо. Она провожала ребенка в школу и забирала обратно, следила за отметками, отводила на занятия музыкой, на английский и в бассейн.

Но дочка умела его разжалобить.

– Мама сегодня встречалась с тетей Лизой, – рассказывала Аля, когда он вечером приходил с работы. – Тетя Лиза только час назад ушла.

– Ну и хорошо, – кивал он. – Мама целыми днями с тобой. А ей тоже нужно встречаться с подругами. Ты должна это понимать.

– Я понимаю, – соглашалась Аля. – Но мне было грустно. Купи мне щенка, я очень-очень тебя прошу.

Щенка он, конечно, купил. Колли Ричарда. Жена и дочь тискали пушистый комочек, лужи вытирала девушка-таджичка, которая тогда у них работала, а гулял с собакой Анатолий Михайлович.

Аля тоже пробовала выходить с Ричардом, но водить животное на поводке, останавливаясь совсем не там, где хочется, девочке было скучно.

Ричард был уже совсем взрослым, когда, гуляя с ним утром вдоль дома, Анатолий Михайлович увидел женщину с родительского собрания, которую он дважды удачно подхватил, не дав ей упасть. Женщина вела на поводке пушистую белую болонку, которую сразу взяла на руки, заметив Ричарда.

Кажется, она первая ему улыбнулась и первая поздоровалась. В то утро они ничего больше друг другу не сказали, только Анатолий Михайлович зачем-то оглянулся, посмотрев на ее обувь. Она была в брюках и черных ботинках на толстой рифленой подошве. Она не смогла бы в них поскользнуться, даже если бы захотела.

Оттого, что он разглядывает чужую обувь, ему тогда стало весело.

Ему часто было весело в тот недолгий период, когда они с Еленой встречались.

Анатолий Михайлович не считал себя несчастным, он любил дочь и внука, тепло относился к жене, он сделал неплохую карьеру, и ему вполне хватало денег. Только по-настоящему весело ему не было никогда с тех пор, как в его жизни не стало Елены.

Он посмотрел на часы – внук уже должен был проснуться после дневного сна. Позвонил дочери.

– Как дела, Алечка? – дежурно спросил он.

– Нормально, пап, нормально, – отозвалась Аля.

– Гулять пойдете?

– Посмотрим, – замялась она.

– Данила не заболел? – забеспокоился Анатолий Михайлович.

– Нет, пап. Слава богу, нет. Мне сейчас звонила Маша…

– Да?

– Убили Дениса.

– Что? – не сразу понял он.

– Ужасно, да?

– Ужасно, – машинально подтвердил Анатолий Михайлович.

– Как думаешь, мне пойти на похороны?

– Не знаю, Аля. Решай сама.

Он не видел Дениса четыре года и никогда о нем не вспоминал. Вспоминать было бы неприятно, Анатолий Михайлович не мог отделаться от самоедского чувства, что в какой-то степени виноват в том ужасном, что случилось с парнем. Не то чтобы он признавался себе в этом чувстве, просто ему не хотелось помнить о бывшем женихе дочери, и он не помнил.

Жене тоже не нравилось, что Аля встречается с братом подруги. Ни в чем плохом мальчик замечен не был, и в школе, и в университете отлично учился и подавал большие надежды как блестящий математик.

Проблема была в другом. Никакой блестящий математик не мог обеспечить дочери спокойную безбедную жизнь. Наверное, Денис получал бы вполне приличную зарплату, но эта зарплата не могла бы дать того уровня благосостояния, которого Анатолий Михайлович хотел для Али.

Конечно, он не мечтал выдать ее за олигарха, да, наверное, и не хотел этого. У олигархата свой круг, там Аля едва ли станет своей. Просто ему, как и любому нормальному отцу, хотелось, чтобы дочь никогда не знала страха безденежья, а этого Денис обеспечить ей не мог. Парень он был ершистый, по молодости, конечно, но по-настоящему серьезные люди и в молодости умеют сдерживать эмоции. Анатолий Михайлович понимал: Денис никогда не сделает настоящей карьеры, потому что не будет к этому стремиться. Не тот характер. Он несколько раз предлагал будущему зятю устроить его после окончания аспирантуры в какую-нибудь хорошую фирму с дальнейшим последующим продвижением, но Денис отказывался. В последний раз даже не в слишком вежливой форме. Впрочем, это Анатолий Михайлович ему прощал.