Владимир Буров - 8, 9 – аут. Потустороннее

– Ты знаешь по-немецки? – спросили Дашу.

– Нет. Мы не собираемся воевать с Германией. Зачем, мне немецкий? Его давно уже никто не учит. Это вымирающий язык.

Тем не менее, Вальтера поняли. Тома отпустили.

Все, кроме Алексея вышли в зал. Он сказал, что все приготовит один.

– Идите, танцуйте, я сейчас все сделаю. Только Галя пусть останется чистить картошку, – добавил он. – Пока я отбиваю карбонад.

Когда они остались одни, Галя спросила:

– Ты зачем сказал, чтобы я осталась? – И еще тише: – Трахнуться, что ли, прямо здесь хочешь?

– Почему? Я один не могу и картошку чистить, и мясо отбивать.

– Так картошка уже начищена, – сказала Галя.

– Да? Я не заметил.

– Да ладно врать. Так и скажи, что хочешь… – Тут вошла София.

– Прекрати его лапать, – строго сказала она. – Иди в зал. Там еще пришли клиенты.

Галя бросила на стол тряпку, и вышла в зал. Повара давно не было. Он давно уже убежал, куда глаза глядят.

Далее, свадьба.

Галя попросила, чтобы ребята поработали пока в кафе.

– Больше некому. Иначе я банкрот.

– Тогда так, – сказала София: – Делим все бабло пополам.

– Может быть, тогда нам его вообще выкупить? – сказала Даша.

– Если мы это сделаем, – сказал Алексей, – то уж ничем другим нам заняться не удастся. Тем более, это такая морока. Вы сами видите: здесь абсолютно некому работать. Все придется делать самим. Нет даже уборщицы.

– Ты против? – спросила Даша. И добавила: – Я тоже. Пусть Галя одна тут парится.

– Мы поможем тебе провести свадьбу, а там посмотрим, – сказала София.

На свадьбе сначала все шло хорошо. Ели, пели, танцевали. Потом Том сказал, что сейчас всех разметает.

– Прекрати, Том, прекрати на – сл. на х – это твое разметаю, – сказала Нина. – Я хочу танцевать. Или ты забыл, как тебя жарили здесь две недели назад?

– Разметаю, – опять сказал охранник.

– Ну, тупорылый, – махнула рукой Нина. – Я с тобою разведусь.

Том пока что промолчал. Ибо думал: послать эту даму, или повозиться еще? Так-то ничего, красивая. Но ведь все время пьяная.

Алексей настоял, чтобы вместо жареного куска корейки был стейк по-флорентийски.

– Свинина медиум не делается, – сказал он. – Или вы до сих пор были не в курсе?

Все согласились. Только Том сказал:

– Опять стейки. Ни – сл. на х – ведь не получится. – Точнее, он хотел и мог это сказать. Но на окончательном утверждении заказа его не было. И действительно, сложности могли возникнуть. Ибо это был Т-образный стейк на кости. На двух перекрещивающихся костях. Алексей умел его делать даже из местного мяса средней полосы. Впрочем, другое здесь не использовали. Еще не произошло предварительное накопление капитала, чтобы есть стейки из аргентинских и австралийских быков. Некоторые удивятся:

– Как это может быть, чтобы в тюрьме разрешали есть, и даже самому жарить стейки? Он, что, там был Крестным Отцом? Или Матерью? – Нет, друзья мои, нет! Просто один член правительства, зам. министра, писал диссертацию по психологии поведения экстраординарных индивидуумов. Поэтому Алексею давали все, что он ни попросит. Не хочешь из ресторана Котлету по-Киевски? Надоели хохлы со своими мандаринами? Хорошо. Посмотрим, что ты сам можешь. И Алексей всегда заказывал это мясо. С одной стороны кости была вырезка, а с другой балык. То же, что карбонад у свинины. Пережарить его было сложно. Толщина мяса была пять сантиметров. Алексей жарил его за пятнадцать минут. И еще десять минут стейк лежал на сковороде. Отдыхал после жарки. Мясо всегда было медиум. Розовым, но без крови.

– Не люблю кровь, – говорил Алексей охранникам, которые приносили ему мясо, и иногда сидели около его клетки. Им было интересно не только, как Алексей жарит этот толстый кусок говядины с костью, но и как ест. А это было не просто. Хотя с другой стороны – ничего особенного. Стоило посмотреть какое-нибудь кино про пиратов, или мушкетеров и все станет понятным. Просто нужно иметь нож. И отрезать этим острым ножом мясо. Всё!

– Но нельзя сказать, чтобы так ели мясо первобытные люди, – написал зам. министра в своей диссертации. – Эксперимент, проведенный на детях младшего школьного возраста, и рабочих завода это подтвердил.

Однажды жена одного прапора с Зоны, работавшая здесь же буфетчицей решила по-хорошему справить День Рождения дочери. Она только что перешла в третий класс. И попросила начальника выделить для этого дела Алексея.

– Уж больно вкусно пахнет из его клетки, – сказала она. – Когда жарит он себе свой обед, у нас у всех просто слюнки текут. Мы всегда специально обедаем в это же время, когда он жарит мясо.

Начальник разрешил. Алексей сделал всем по четырехсотграммовому стейку. Радовался, что ребята, да и взрослые, наконец, пожрут настоящего фирменного мяса. Нет, и взрослые и дети пошли в отказ. Они не знали, как его есть. Пришлось сделать для детей, да и для взрослых тоже, котлеты. Остальную сумму компенсировали красной икрой. По фужеру каждому. Стейки начальник приказал раздать личному составу в счет сухого пайка. Дома все обрезали мясо с костей, и сожрали это вкусное мясо, как голодные волки. Почему же они не сделали точно также в ресторане? В данном случае это была столовая. Но столовая, отделанная зеками резным деревом и чеканной бронзой. Неизвестно. Для этого, собственно, и пишутся диссертации.

Здесь произошло то же самое. Никто не мог понять, как есть это основное блюдо

– Стадо диких баранов, – хотела сказать София. Но передумала. Как мы только что доказали: дикие люди не умели есть стейки. Выходит – вопреки мнению школьного учебника – на заре человечества питались котлетами из рубленого мяса. Есть руками, без ножа, такой стейк не получится. Это не мягкая свинина. Это мясо потребовало бы зубов саблезубого тигра.

– Мясо очень мягкое, – начал объяснять гостям Алексей, – отрезайте его небольшими полосками или кусочками. И – никаких проблем.

– Это стейк по-флорентийски? – спросил Том.

– Да, – ответила Галя.

– На нем нигде этого не написано, – опять полез в бутылку Том. Но неожиданное происшествие прервало эту попытку Тома всех разметать.

– Такси! – вдруг крикнул кто-то. – Кто заказывал такси?

– Я!

– Я? – показал на себя пальцем Вальтер. – Ноу. Найн. Нихт. – Выдал он всю имеющуюся у него по этому поводу информацию.

– Ты неправильно понял, дорогой мой Вальтер, – сказала Оксана. – Ибо… ибо я поеду одна. Ну, как я тебе обещала: мне надо попрощаться с друзьями.

– Я думал, твои друзья здесь! – воскликнул немецкий муж.

– Не все, – коротко бросила русская жена. И стала протискиваться к таксисту.

– Все ясно, – прошептала Даша. – Я узнала, ее видели на вокзале, на стоянке такси.

– Ты думаешь, она поехала прощаться с таксистами?