Екатерина Риз - Квартирный вопрос. Серия «Город». Книга 1

– Глеб!

– Ну что?

– Это генеральная доверенность. Это документ.

Он выпрямился и обернулся.

– И что?

– Я тебя сейчас стукну, честное слово.

– Какая же ты настырная женщина, Евгения, – посетовал он. Присел за мой рабочий стол и открыл папку с эскизами. Подобная бесцеремонность и неуёмное любопытство, меня жутко раздражало, но я крепилась, потому что у меня было дело поважнее. – Ну что там может быть написано?

– Всё по делу, – заверила я его, дрожащим от негодования голосом. – Ты разрешил ей продать квартиру, официально.

– Ничего я не разрешал.

– Но тут подпись твоя стоит!

– Я ничего не разрешал и ничего не подписывал.

– Как же так?

Он устало посмотрел.

– Когда доверенность составлена?

Я сунулась в бумагу.

– 28 мая.

– Этого года?

Я кивнула.

– Замечательно, – отозвался Мартынов. – Особенно радует то, что меня в городе не было больше года.

Последняя надежда умерла. Я облокотилась на стол и пустым взглядом упёрлась в эту филькину грамоту. Глеб тем временем с большим интересом проглядывал мои наброски, даже лицом посерьёзнел, и выглядел немного уморительно. Можно подумать, что хоть немного разбирается в том, что видит. Но вдруг его лицо разгладилось, и Глеб разулыбался.

– О! А это тоже ты рисовала?

Я не сразу поняла, о чём он. Привстала на стуле, пытаясь увидеть, что его так удивило, и тут же подскочила, как ужаленная.

– Не трогай!

– Почему? Классные тролли. Вот этот особенно, смотри, какая физиономия хитрющая.

Когда он сказал про троллей, я замерла и на него уставилась. Он не смеялся, не издевался, и, кажется, на самом деле заинтересовался.

– А зачем ты их рисуешь?

Я стояла за плечом Глеба, смотрела на своих троллей и словно сама их впервые видела. Прежде чем ответить, подумала.

– Это иллюстрации к одной детской книжке. Издательство конкурс объявило… Так, дай сюда. Я просто балуюсь.

Папку я у него отобрала и сунула на верхнюю полку стеллажа.

– Так и что?

– Что? – не сразу сообразила я.

– С конкурсом.

– С каким конкурсом? Ты бы лучше о доверенности думал!

– А чего о ней думать? Липа, она и есть липа.

– Глеб, но это же преступление! Подделка документов!

– А я спорю разве?

– Ты как-то подозрительно спокоен, – нахмурилась я. – Где твоя жена живёт? Поехали, выясним всё и…

– Откуда я знаю, где она живёт? Меня больше года здесь не было. Может, её и в городе уже нет.

– Как это? – Я настолько обалдела от такой информации, что надолго застыла посреди комнаты. – А как же мы её искать будем?

– Попытаемся узнать, где она. За два года жизни в этом городе, у неё должны быть здесь какие-то друзья или знакомые.

– Что ж ты за муж такой? Не мудрено, что она с тобой развелась! Ты говоришь о ней, как о чужой!

– А она мне родная, что ли? Поженились по глупости, побаловались да разбежались.

Я лишь головой качнула.

– Вообще не понимаю, что ты мне говоришь. Почему-то мне кажется, что ты мне врёшь.

Он вытаращился на меня, изображая оскорблённую невинность.

– Да я вообще никогда не вру. Кого хочешь спроси!

– Интересно – кого? Жена, и та от тебя сбежала.

Когда я отвернулась, мне послышался смешок. Я быстренько оглянулась через плечо, Глеб был вполне серьёзен и даже не улыбался.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я открыла холодильник, придирчиво оглядела полки, полные продуктов и принялась доставать нужное. Мои действия Мартынова заинтересовали.

– Что у нас на обед? – невинно поинтересовался он.

– Не знаю… Греческий салат и ростбиф. – Я вздохнула. – И тесто поставлю. Сил моих нет всё это выносить.

Глеб наблюдал, как я подвязываю фартук, расправляю его, чтобы каждый цветочек был хорошо виден, поправляю бантик, потом выбираю нож. Ножи у меня дорогущие, фирменные, в специальной подставке, дядя мне их из Германии в прошлом году привёз в подарок. Я их обожала, особенно за ярко-оранжевый цвет ручек. Каждый раз перебирала, вытаскивала по очереди, словно не знала, где какой торчит. Знаю, конечно, просто мне процесс нравится.

Сонька как-то сказала, что решила психологом стать, насмотревшись на меня на кухне. Говорит, у меня явные проблемы с психикой. А я неожиданно поняла, что мне даже возразить нечего. Да и страшно, если честно. Разозлишь Соньку, а она потом опыты на мне ставить будет.

– Что ты собираешься делать?

Я посмотрела на Мартынова, который внимательно за мной наблюдал.

– Мясо резать буду, а что?

– Уж больно уверенно ты нож держишь. Не по себе мне как-то.

Я обворожительно улыбнулась.

– Ещё слово – и обедать будешь за дверью этого дома.

Он ухмыльнулся.

– Понял, не дурак.

Я привычно расправилась с вырезкой, украдкой наблюдая за чужим мужчиной в своём доме. Он расхаживал по комнате, с любопытством разглядывал мои вещи, фотографии, добрался до книжного шкафа и провёл пальцем по корешкам книг. Мне отчего-то смешно стало.

– И нечего фыркать, – мгновенно отреагировал Мартынов. – Книги я читаю.

– Да я и не сомневаюсь! У тебя очень богатый лексикон, я заметила.

Он обернулся и весело глянул на меня.

– Я употребляю только литературные слова. Хочешь, поспорим?

– На что? – не подумавши, брякнула я.

Глеб сунул руки в задние карманы джинсов и посмотрел на меня со значением.

– Ну, я не знаю…

Я вспыхнула и из-за этого разозлилась.

– Шёл бы ты отсюда.

– Куда?

– В магазин за хлебом. У меня в доме хлеба нет, так и знай.

– Почему это? Хлеб – всему голова, забыла? Ах да, ты же действительно забыла, – он ехидно

улыбнулся, – и вляпалась в такую историю. На диете, что ли, сидишь, Евгения? У баб от диет крыша едет.

Я упёрла руку, в которой держала нож, в бок.

– Если ты сейчас не уйдёшь, я в тебя чем-нибудь кину. И тебе очень повезёт, если это будет тарелка, а не нож.

Он хохотнул, но прежде чем скрыться с моих глаз, заметил:

– В этом фартуке в цветочек ты выглядишь премиленько.

Дверь хлопнула, и я далеко не сразу поняла, что улыбаюсь. Спохватилась, даже нахмурилась, разозлившись на саму себя. Вот чего, спрашивается, я улыбаюсь? Вместо того, чтобы задуматься. У меня вообще сегодня такое чувство, что я утром не проснулась. Вижу какой-то глупый, дурацкий сон, потому что только во сне я могла бы впустить в дом чужого мужика, разговаривать с ним в таком лёгком тоне, да ещё и за хлебом его посылать. Я с самой юности, когда все подружки заводили себе мальчиков, страдали от несчастной любви, постоянно ввязывались в какие-то авантюры от любви же, ну и по глупости конечно, проявляла завидную осторожность. До появления Димки в моей жизни не влюблялась даже и всегда считала, что общаться с мужчинами не умею. Не получалось у меня вести с ними интимные беседы и зазывно улыбаться. Сонька как-то попыталась научить меня правильно стрелять глазками, но я при этом себя такой дурой чувствовала, что хохотать начинала прежде, чем объект моих стараний замечал моё «косоглазие». А вот мой новый знакомый меня злил и пугал в какой-то степени и, наверное, поэтому у меня рот практически не закрывался, от страха и волнения. Болтала какие-то глупости, смешила его своими высказываниями и чтобы чуточку реабилитироваться хотя бы в собственных глазах, мне оставалось надеяться, что терпение Глеба скоро закончится, и он исчезнет так же внезапно, как и появился в моём доме. А пока придётся его терпеть и играть по его правилам. Другого выхода я не видела.