Доминик Сильвен - Тени и солнце

Неудачный расклад.

Дождь мягко трогал оконные стекла, как джазовый ударник проводит щетками по тарелкам. Лучше остаться дома, собрать до конца Корковаду со статуей Христа, посмотреть сериал. Или прибрать. Комочки пыли катаются под столом при малейшем движении воздуха.

Ее старая записная книжка была втиснута между планом Парижа и бумажным телефонным справочником, изрядно устаревшим и обтрепанным. Когда она возглавляла комиссариат, записная книжка была ее рабочим инструментом: в ней обитало несметное множество всевозможных полицейских и разных полезных людей.

Арман Бьянко.

Он наверняка на пенсии, как и она.

Она слушала дождь.

Бьянко часто женился, но на ней – ни разу.

Она нашла его номер, позвонила, услышала густой голос. С таким бы на радио работать.

Волосы у него поредели, зато брови пышно разрослись. Глаза сохранили завораживающий синий цвет, а улыбка по-прежнему обещала, что все последующее будет несказанно прекрасно.

Она с удовольствием сбросила бы сейчас тридцать кило и столько же лет.

– Я-то уж решил, Лола, что при жизни мы больше не увидимся.

На кухне, где плавал запах жареного мяса, Лола увидела Софи, последнюю по счету супругу Армана, красивую брюнетку лет сорока, не больше, и некоторое количество отпрысков. А у нее на улице Эшикье совсем пусто. Она прошла следом за ним в его кабинет, рассказала о том, что узнала о смерти Марса, потом заговорила о Саша Дюгене.

– Минуточку, Лола, хочу разобраться.

– Разобраться в чем?

– Почему ты в это лезешь.

– ГИС хочет все повесить на Саша. Желательно их опередить.

– В чем проблема? Твоему другу не в чем себя упрекнуть, кроме излишней веры в порядочность Марса, гениального манипулятора.

– Я послушала сплетни своих прежних коллег. Так вот, Арди из ГИС – не единственный, кто думает, будто это Саша пристрелил Марса.

– Если твой майор невиновен…

– Он невиновен.

– Значит, у него нет повода для беспокойства. Наша система, разумеется, не застрахована от ошибок, но у Дюгена есть веский аргумент в свою защиту.

– Какой?

– Полицейский никогда не оставил бы после себя ни труп, ни пулю.

– И тем не менее. Я нюхом чую: от Арди исходит опасность. А если у меня на лице и есть нечто выдающееся, так это нос.

– Лично я всегда был неравнодушен к твоим ногам.

Они с усмешкой переглянулись, как старые заговорщики. Этот чертов Арман не разучился делать комплименты.

– Так чего именно ты хочешь, дорогая?

– Хочу понять, что связывает Грасьена с Кандишаром.

– Лучше расскажу тебе о том, что связывает Грасьена с президентом Борелем. Для этого вернемся в девяносто четвертый год.

Бьянко, будучи политическим обозревателем газеты “Пуэн”, освещал президентские выборы. Луи Кандишар выставил свою кандидатуру против Поля Бореля. Тогда еще не был утвержден пятилетний срок, и страна уже семь лет терпела Бореля. Унылая экономическая ситуация, рост безработицы, тревожные настроения населения – опросы показывали, что глава государства сбавил обороты почти до нуля. Кандишар считался фаворитом. Относительно молодой – на десять лет моложе Бореля, – в прошлом крупный промышленник, по натуре энергичный, он достиг определенных успехов во главе Министерства иностранных дел. Все это внушало доверие и воспринималось как залог обновления после стареющего и застрявшего в прошлом Бореля. Как руководитель своей партии Кандишар сумел заручиться поддержкой значительного числа избирателей. Между тем, несмотря на все ожидания, он снял свою кандидатуру еще до первого тура. Борель, стратегия которого была направлена на полную смену своего имиджа, выиграл выборы и остался на второй срок.

– Некоторые из моих собратьев решили, что Кандишару оказалась не по силам избирательная кампания.

– Депрессия одолела?

– Никогда в это не верил. Мои источники сообщали, что Борель располагал компроматом на Кандишара и мог его запросто утопить. Судя по всему, он получил ее от Ришара Грасьена…

– Если я правильно поняла, команда Бореля просто пригрозила Кандишару, помахав у него перед носом записными книжками Грасьена.

– Лола, Грасьен не сливал прессе информацию никогда и ни о ком. Дошло до того, что люди стали сомневаться, существуют ли на самом деле эти дневники.

– Марс доказал, что существуют.

– И Кандишар, хотя он давно уже удалился от политической жизни, этого не вынес.

По правде говоря, в узких кругах слухи об этом никогда не утихали. А прошлым летом снаряд с ядерной боеголовкой, запущенный Марсом, превратил догадки в уверенность: Кандишар получил целое состояние в виде откатов по нескольким контрактам на торговлю оружием и вложил эти средства в свою избирательную кампанию 1994 года.

– На то, чтобы лишить Кандишара остатков достоинства, Марсу понадобилось двадцать лет, – продолжал Бьянко. – Это доказывает, что прошлое не умирает никогда.

– Как говорят китайцы, у старых грехов длинные тени.

– Красиво.

Даже если остались свидетели той схватки в верхах, состоявшейся в 1994 году, оба главных действующих лица навеки распрощались со зрителями. Поль Борель значительно опередил Луи Кандишара, скончавшись от рака за несколько месяцев до конца второго президентского срока в 2001 году.

– Знаешь, что было бы логично, Лола?

– Что?

– Грасьен мог бы воспользоваться своими дневниками, чтобы оказать давление на нужных людей и выйти на свободу.

– Как я поняла, дневники изъяли при аресте.

– Меня больше не посвящают в тайны небожителей.

– Подведем итоги. Известно, что у Марса была копия и он использовал ее против Кандишара. Марса прикончили. Можно предположить, что убийца после этого завладел дневниками. Если заказчик Грасьен – что ж, тогда он их и забрал.

– Похоже на правду.

– Ты веришь, что Грасьен выйдет на волю?

– Это трудно, но выполнимо. Все зависит теперь, как и всегда, от содержания этих знаменитых дневников.

– Одного отрывка хватило, чтобы вывести из игры Кандишара.

– В плане финансов ни одна партия и почти никто из политиков не могут быть вне подозрений. Значит, у Грасьена имеется почва для переговоров. Тем более что мы живем совсем в другие времена, не то что при Бореле.

– То есть?

– Мы тогда были более беспечными. На политика могли навесить кучу ярлыков, однако это ему ничуть не мешало. Информация не распространялась со скоростью звука. Интернет еще не завладел нашей жизнью. У политиков хватало времени, чтобы подготовиться к контратаке.

– Это называется способностью к возрождению.

– Да, их выгоняли в дверь, они влезали в окно. За кулисами они могли принимать сомнительные решения, но главное – фасад ослепительно сверкал.