Владимир Колычев - Наркомутация

Завтра в это село отправятся Комов с Лозовым. Выяснят обстоятельства на месте. Известно, что российская глубинка переживает не лучшие времена.

Безработица, дешевый алкогольный суррогат, отчаяние и беспробудное пьянство – прямой путь к полной деградации. В принципе, в родных краях Двупалый мог бы найти дегенератов, которые грохнут женщину за сотню долларов на рыло или даже на всех.

Но в командировку Федот и Рома отправятся завтра. А сегодня, на ночь глядя, у них работа. Степан – старший, при нем Комов, Лозовой, Савельев. На его машине вчетвером они едут в сторону Зеленограда. Кулик остался в Битове. У него своя задача – держать под постоянным наблюдением гражданина Двупалого. Это нетрудно. Ведь их квартиры в одном подъезде. И помощники у него есть – стажер и участковый. В квартире Двупалого установлен «жучок», телефон взят на прослушку.

Без санкции прокурора. Но санкция будет. Завтра. Степан лично прибудет за ней.

И, возможно, не с пустыми руками.

К дачному поселку за Зеленоградом они подъехали уже за полночь. Нашли нужный дом. В окнах горел свет, из открытой форточки в ночь уносились звуки лесоповальной музыки.

– Блатная романтика, ядрена вошь, – едва слышно сказал Федот.

– Тук-тук-тук, кто в малине живет, кто в невысокой живет, – еще тише проговорил Рома. – Открывайте двери, медведь пришел…

– Медведи, – поправил его Эдик. – Малину сейчас ломать будем…

Ребята в веселом расположении духа. Только не до шуток им сейчас. Дело очень серьезное. В этом доме собралась блатная братия. И неизвестно, каким числом. Должно быть двое. Но вдруг к этим двум ворам дружки пожаловали. Не зря же у них полуночное застолье. Музыка орет, в доме кто-то ругается. В общем, братва может оказать сопротивление. А в арсенале у них не только ножи. «Волыны» наверняка есть…

– Ну, ни пуха! – приободрил самого себя Рома.

– Только без черта, – легонько подтолкнул его к двери Федот.

Собаки во дворе не было. И забор прочный, к тому же невысокий – Степан и его опера легко преодолели эту ограду. От калитки к порогу дома вела аккуратная бетонная дорожка. Зеленый кустарник в пол человеческого роста по обе стороны. Было за чем спрятаться Степану, Федоту и Эдику. Рома же как раз прятаться и не должен был.

Он робко постучал в дверь. Раз, второй. Стоит, пошатывается, голова безвольно перекатывается с одного плеча на другое – удивительно, как он вообще держится на ногах. Куртка нараспашку, рубаха вылезла из штанов. Словом, видок еще тот.

За дверью послышался шум. Рома предусмотрительно отступил на несколько шагов назад. Так и надо – должно быть пространство для маневра.

Дверь распахнулась настежь. В тусклом освещении веранды возник внушительного роста парень. Встал, плечом дверной косяк подпер. Лицо исказила презрительная гримаса.

– Эй, фраер, тебе чего? – сплюнул он в сторону Лозового.

– Деньги давай. – Рома пьяно выставил в его сторону палец.

– Чего? -Увалень, казалось, сейчас задохнется от возмущения.

– Деньги, говорю, давай…

– Эй, ты чего несешь, какие деньги?

– Которые ты у меня сегодня украл…

– Ты кто такой, а? – набычился парень. Медленно, угрожающе двинулся на Рому. Тот попятился к калитке.

– Я, между прочим, рабочий класс. – Лозовой хоть и сделал испуганные глаза, но это не помешало ему гордо расправить плечи. – Штукатур-облицовщик.

Наша бригада в прокуратуре сейчас работает…

– В прокуратуре? – осклабился парень.

– Мы, пролетарии всех стран!… Мы, мировой гегемон, требуем возврата денег, которые ты у нас сегодня утром украл!…

– Эй, а как ты сюда попал, гегемон? – подозрительно сощурился парень. – Как ты нас нашел?…

– По красному флагу…

– По какому флагу? – оторопело уставился на Рому увалень.

– А вот, который у вас на крыше… – Лозовой ткнул пальцем в небо.

Парень невольно развернулся к дому, задрал вверх голову.

Федот не зевал. Выскочил из своего укрытия, ловко, быстро сгреб парня в охапку и затащил его в кусты. Было лишь слышно, как хрустнули… Нет, не шейные позвонки. А тонкие ветки кустарника. Комов и Савельев навалились на парня, скрутили его, даже пикнуть ему не дали. И снова тишина. Пока из дома не вывалились еще двое. Пьяные, расхлыстанные.

– Карпуха! – позвал один.

– Здесь я! – как мог сымитировал голос увальня Эдик.

И ведь неплохо это у него получилось. По крайней мере, так показалось Степану.

– Карпуха! Братан! Чего ты там?

Дружок увальня устремился к кустам. Второй же остался на месте. Даже попытался удержать своего напарника, да не успел – слишком резво тот стартовал.

Федот снова оказался на высоте. Так же резко затащил в кусты и вторую жертву. Насколько лихо действовал Комов, настолько шустрым оказался второй дружок Карпухи. Степан видел, с какой быстротой он достал из-за пояса штанов пистолет.

Бах! Бах! Бах!… Три пули унеслись в кусты, где скрылся его кореш. Бах!

Бах!… Это уже стрелял Степан. Не мог же он спокойно наблюдать, как урка внаглую пуляет в его друзей.

Одна пуля впилась блатарю в правое плечо, вторая разбила лампочку над его головой. И Рома выстрелил. Утяжелил ногу уркана на девять граммов.

Блатарь дико взвыл и выронил из перебитой руки пистолет. Не в силах стоять, опустился на землю. Эдик дикой кошкой метнулся к нему. Рукоятью пистолета заехал ему в шею, вырубил начисто. Федот обошел его, ворвался в дом.

Степан облегченно вздохнул. И в Федота, и в Эдика стреляли. Но оба живы. Хотя еще неизвестно, чем закончится эта история.

Сам он в дом не полез. Взял под наблюдение окна с фасада. И не зря. Под звон разбитого стекла, с треском ломаемого дерева вылетела оконная рама. Вместе с ней на землю опустился человек. Перекувыркнулся через голову, пошел на подъем. Красиво у него это получилось – не отнимешь. Прямо циркач какой-то.

Только подняться он не смог. Степан помешал. Одной рукой схватил его за шею.

Ногой провел подсечку. «Циркач» упал. И тут же ему в затылок ткнулся ствол пистолета.

– Степаныч, все в порядке! – крикнул из высаженного окна Федот. – Больше никого…

И у Степана тоже все в порядке. Он схватил уркана за шкирку, с ускорением протащил его вперед и со всей силы врезал головой в садовое дерево.

Пока тот приходил в себя, Степан помог ему обнять дерево и сковал руки наручниками. Оставил его обнимать дерево, а сам отправился в дом.

Федот был не совсем прав. Кроме четырех урок, в доме были еще две особи женского пола. Две марухи, побитые молью и алкоголем. Они сидели на продавленном диване и молчали. На всякий случай Федот приковал их друг к дружке наручниками.

Зато не хотел молчать подстреленный уркан. Рома оказывал ему первую помощь, а тот грязно ругался. Время от времени затыкался – после каждого выбитого зуба. Капитан Лозовой не из тех, кто безропотно сносит оскорбления, тем более от уголовников.