Владимир Гурвич - Острова на реке

– Вполне, – широко улыбнулся Мохов, смотря при этом на Патрицию. – И мы должны хорошо отметить это событие. Я приглашаю вас посетить мое скромное жилище. И Алена будет очень рада тебя повидать?

– Алена? – сделала вид, что удивлена, Надин. – Ты хочешь сказать, что Алена твоя жена?

– Ах, да, ты, конечно, этого не могла знать. Мы поженились, наверное, через год после того, как ты отчалила в свою Францию. Тебя это удивляет?

– Конечно, ведь я еще не забыла, кто ей нравился.

– Ну, мало ли кто мне нравился в детском саду. Она оказалась разумной девушкой, внимательно сравнила обоих кандидатов и выбрала наиболее достойного.

– А ты случайно ничего не знаешь, где сейчас менее достойный?

– Нет, и по правде говоря, даже мысли не возникало этим поинтересоваться.

– И я так понимаю, что о всех остальных ребятах тоже.

Мохов развел руками.

– Ты же понимаешь: деловой человек.

– Да, деловому человеку всегда не до людей, даже если они самые близкие твои друзья, но при этом не участвуют в твоем бизнесе.

– Не надо, Надюша, ничего преувеличивать. Я вовсе не акула, которая заглатывает всех, кого встречает на своем кровожадном пути. Мой девиз: ешь сам и дай покушать другим.

– А если вы деретесь за один и тот же кусок?

– Ну, тогда уж извини, его пережует тот, у кого крепче зубы. Поэтому я их так и берегу. Вот взгляни на мою пасть. – Внезапно Мохов широко открыл рот, демонстрируя коллекцию из ровных, словно выточенных на станке, белых зубов.

– Зубы у тебя просто замечательные. Хоть на конкурс: «лучшие зубы России». Жаль, что такой не проводится.

– И все остальное тоже, – довольно улыбнулся Мохов. – Слушай, а что мы все сидим, давно пора выпить за твой приезд и нашу встречу. – Он встал, подошел к бару, достал бутылку. – Купил у вас в свой последний приезд. Обожаю этот вишневый ликер. Ты как?

– Я тоже его люблю.

– А твоя красавица-дочь?

– Я выпью с вами с большим удовольствием, – впервые подала голос Патриция.

– Сейчас принесут бокалы.

Знакомая им уже красивая девушка в короткой юбке вошла в кабинет, несся на подносе хрустальные бокалы. Мохов разлил вино и взял в руки свою рюмку.

– Предлагаю выпить за нашу встречу. Ты даже не представляешь, как я тебя рад видеть, Надя. Сколько же лет прошло с последнего раза, когда я имел счастье тебя лицезреть?

– Двадцать, Олег.

– Не может быть! – воскликнул он, и по его голосу она поняла, что впервые за всю их встречу он на мгновение перестал играть. – Черт возьми, я даже и не предполагал, что такой старый.

– Ты хочешь сказать, что я тоже уже не молода.

– Ты, Надя, это другое, – вспомнил, что надо быть галантным Мохов. – Ты стала еще красивее, чем была. Шепни на ухо рецепт.

– Рецепт прост, надо постоянно в кого-то влюбляться. И тогда ты все время чувствуешь себя молодой.

– Ну, тебе проще, ты же холостячка. А у меня семья.

– Бедный, Олег, как же тебе тяжело.

Мохов как-то странно посмотрел на Надин, выпил вино и поставил бокал на столик.

– И все же, зачем ты приехала в Россию, ты мне так и не сказала?

– Ты помнишь то лето, которое мы все вместе провели у меня на даче?

– Помню, конечно, хотя, признаюсь, довольно смутно. Это было самое сумасшедшее в моей жизни лето. Мы были молоды, как новорожденные, все были в кого-то влюблены.

– У нас с тобой был пылкий роман. Надеюсь, ты не забыл эту небольшую деталь.

– Ну что ты, это я как раз помню лучше всего. Однако что было, то прошло. Мы же не собираемся начинать все сначала.

– Как знать, – заявила Надин, улыбаясь.

Мохов в очередной раз громко и раскатисто, как весенний гром, рассмеялся.

– Жизнь во Франции пошла тебе на пользу.

– Тебе в России – тоже.

– Скажу честно, не жалуюсь. – Мохов достал из кармана сигареты. – Ты куришь? – спросил он, протягивая ей пачку.

– Да, курю, спасибо, Олег.

– А вы, мадмуазель? – наклонился к Патриции чуть ниже, чем требовала ситуация Мохов.

– Спасибо, – поблагодарила Патриция, извлекая кончиками пальчиков сигарету из ровного сигаретного ряда.

– Нет, серьезно, – проговорил Мохов, – обволакивая себя сигаретным облаком, – все-таки, зачем ты явилась в наши края? Или это большой секрет?

– Так и быть, не стану тебя больше томить. Помнишь, тогда, мы решили, что соберемся ровно через двадцать лет и подведем итоги прожитой за эти годы жизни.

Мохов удивленно посмотрел на Надин и наморщил в обычном состоянии почти гладкий лоб.

– Что-то на самом деле было такое. Но послушай, дорогая, уж не собираешься ли ты сейчас выполнить… Но это, прости меня, несерьезно. Мало ли какую чушь мы тогда городили. Я даже сейчас вспомнил, что мы дали с тобой клятву стать мужем и женой. И что же мы должны в этом случае делать?

– Я думаю, что если мы честные, уважающие сами себя люди, то должны данную клятву выполнять.

Внезапно Мохов откинулся на кресло и громко захохотал.

– Нет, ты просто великолепна. Ничего забавнее никогда не слышал. Выходит, ты приехала для того, чтобы выйти за меня замуж?

– Не беспокойся, Олег, я не собираюсь ни за кого замуж. Я побывала там один раз там и пока с меня довольно.

– Но тогда, прости, но я ничего не понимаю. А как же клятва?

– Вот я и хочу пригласить тебя к себе на дачу, чтобы обсудить этот и другие вопросы.

– Мы там будем вдвоем?

– Почему же? Я же не могу позвать тебя одного, без твоей жены. И, кроме того, я собираюсь пригласить всех остальных наших друзей тоже. Ведь тогда мы были все вместе.

– Знаешь, Надя, я чертовски рад был тебя видеть, но ехать на дачу к тебе никак не могу. Ты же видишь эту контору, без меня она, как ребенок без родителей. Если ты тоже занимаешься бизнесом, то отлично знаешь, до чего это хлопотливое занятие. Нет ни то, что ни одного свободного дня, даже свободной минутки. Я даже ночью вместо того, чтобы спать, думаю о делах. Иногда мне все это представляется сплошным и бесконечным кошмаром.

– Я понимаю тебя. Но ведь ты здесь не один. У тебя, наверное, есть куча заместителей. В прошлом году ты уезжал на целых полтора месяца на Канары. И ничего страшного не случилось.

Мохов с удивлением взглянул на Надин.

– Откуда тебе это известно? – с подозрением спросил он.

– Известно. Ты крупный бизнесмен, а у нас во Франции внимательно следят за их передвижением по свету. Ты не до оцениваешь свою популярность в мире, Олежек. О твоем путешествии писали наши газеты. И я радовалась, что у тебя есть возможность отдохнуть в этом райском уголке. Я тоже там иногда провожу свой отпуск.

Мохов все еще с недоверием и подозрительностью смотрел на нее, но она уже поняла, что тщеславие – это тот рычаг, с помощью которого ей удастся управлять этим мужчиной. Конечно, до определенного предела, но пока и этого достаточно. Потом она непременно найдет другие рычаги для воздействия на этого самовлюбленного в себя человека. Интересно, поверит ли он в сказку о том, что о нем действительно писали французские газеты?