Евгения Михайлова - Роль любимой женщины

– Пока все, – отчитался Сергей заказчику.

Алексей знал, конечно, Осоцкого. Типичный бизнесмен из Европы. Суховатый, в меру доброжелательный, скупой в словах и жестах. Печати мошенника, которую бог ставит на лица множества отечественных бизнесменов, конечно, нет. Но раз отец хотел от него избавиться, значит, надо избавляться как минимум. И помочь следствию выяснять, с кем еще, кроме отца, он имеет дела.

Все валилось у Алексея из рук несколько дней. Потом он позвонил Максиму и сказал, что хочет посмотреть материал проб. Но Алену попросил отправить домой.

– Она не знает о твоем предложении мне?

– Нет, конечно. Сейчас пошлю ее отоспаться. Она уже качается от усталости.

Алексей приехал собранный, как для подъема на Эльбрус. Он ни о чем не думал, когда сюда ехал. Только стучали приказы мозгу в темпе барабанной дроби: «Спокойно, спокойно, в любом случае спокойно».

И лицо его не дрогнуло, когда пошли кадры проб. Лица Алены и двух актеров, между которыми Максим делал выбор на роль ее любовника после смерти мужа. Это у режиссера называлось: не пошло. Этот трепет и томный протест Алены, которая борется с желанием, чтобы не изменить памяти мужа. Эти жадные взгляды мужчин. Они сейчас никакие не актеры. Их руки ищут ее, поднимают, разрывают ткани преград. Она вздрагивает от прикосновений…

– Хватит, – сказал Алексей. – Я на все согласен. Скажи, что делать.

– Эпизод называется «Случайная встреча». Снимаем в ночном парке. Она просто бежит по аллее в поисках мест, которые были фоном ее утраченной любви к покойному мужу. А он, то есть его сын, ищет ее. И случайно они встречаются. Только я в курсе встречи, я их вывожу друг на друга. Реакция… Такая примерно, как ты видел. Каждый актер играет эпизод сам, он в нем режиссер. Он ведет себя, как повел бы себя в жизни. А в жизни более опытного исполнителя этой роли, чем ты, у меня не может быть.

На следующую ночь они поехали на съемки разными дорогами. Алена не знала, с кем ей сегодня играть. Она даже не знала, что это не обычная проба. Впрочем, Максим тоже не знал. Но рассчитывал, что если получится, то это будет снятый материал.

Алексей шел по темному парку. Ему казалось, что он заблудился. Ему стало страшно, что он ее не найдет. И вдруг ее фигурка мелькнула между деревьями. И, как всегда, все разлетелось в прах: его бывшая жизнь, его серьезная работа, его сдержанность и хорошие манеры. Она только ахнула в его руках. А потом… Он пытался себя обуздать словом «камеры», но какие, к черту, камеры! Летели в траву ее тряпочки и балетки, его руки скользили по ее ногам. Находили свою и только свою сладость, свою блаженную плоть…

– Я счастлива, – шепнула Алена.

– Снято, – услышали они голос Максима.

Утром на работе Алексей взглянул на экран телевизора в приемной секретарши и увидел там скорбное и страстное в своем хроническом фанатизме лицо жены. Шла какая-то православная передача, на них Полину приглашали часто. Он прислушался. Полина призывала вносить пожертвования благотворительному фонду помощи онкологическим больным – взрослым и детям – в хосписах, центрах, больницах. Жена называла имена и фамилии, на экране появлялись изможденные лица, врачи называли суммы, необходимые для операций и реабилитаций.

– Вера, сохрани, пожалуйста, реквизиты для помощи, – сказал Алексей секретарше, – я потом перечислю.

Он собирался войти в свой кабинет, как вдруг услышал, как Полина говорит:

– Нам очень помогает один из учредителей фонда. Константин Осоцкий. Уже десять онкологических больных получили помощь в клиниках Бельгии, Израиля, Германии, спонсором которых он является.

Алексей сел за компьютер и начал искать информацию по благотворительному фонду «Благость». Название это он слышал впервые, а ведь он по рекомендациям Полины постоянно жертвовал деньги на подобные проекты. Фонд оказался зарегистрированным на матушку Екатерину, настоятельницу женского монастыря в Суздале. Среди учредителей немало известных фамилий – финансистов, политиков не только России. В правлении действительно есть Константин Осоцкий. Исполнительный директор – та же матушка Екатерина. Она же Екатерина Петровна Истомина.

Алексей позвонил Кольцову.

– Это даже не информация, – сказал он. – Я просто немного удивлен, что ничего об этом не знал. Вот сейчас посылаю деньги этому фонду впервые.

– Пока, конечно, не информация, – ответил Сергей. – Но это тот самый случай, когда дальний и ближний круги соприкоснулись. Я посмотрю, что есть по этому фонду в целом, настоятельнице и учредителям в частности.

Алексей долго думал после разговора с детективом. Он привлекает интерес следствия к собственной семье. Он не сомневается в том, что Полина не имеет никакого отношения ни к Осоцкому, ни к каким-либо заговорам против отца и Алены. Она берется популяризировать благотворительную деятельность, поскольку ей предоставлена трибуна. Но теперь, возможно, ей придется давать показания, если там что-то найдут. Найти могут. Темное болото – эти фонды, любому честному финансисту известно. Зачем он усугубляет свое чувство вины перед семьей? Но по элементарной логике: задача не может быть решена, если прикрыть рукой часть условия. А чувство вины, сочувствие близким людям, чью участь он усугубляет, – это все же гораздо меньшая мука, чем сознание того, что над головой Алены висит тот же меч, который унес жизнь отца. И если есть на свете шкала близости, то на ее пике они вдвоем – он и Алена. Все остальные расположились на ступеньках души настолько ниже, что просматриваются чуть-чуть даже в такой острой, болезненной ситуации. Так, оказывается, бывает, когда любовь, нежная и горячая, спускается облаком на все остальные привязанности и давит их, как чугунный и безжалостный каток.

Приговор, который вынесла Полина Алексею своим запретом видеться с детьми, чтобы оградить их от порочного отца и греха, он решал просто, как обычную сделку. Успокоился и поставил бывшую жену перед выбором: или она получает алименты по закону, или они подписывают договор на совсем другие деньги – на каждого ребенка в отдельности в зависимости от того, что им нужно. Во втором случае Алексей проводит в своем бывшем доме сутки в неделю, может брать к себе детей, ездить с ними в отпуск. Непримиримая Полина согласилась на второй вариант сразу. Договор юристы Алексею подготовили, сейчас она его подпишет, а потом нужно набираться мужества и приходить в дом, где живут его дети, терпеть вражду и осуждение взрослых членов семьи. Дети тем и хороши, что могут тяжелую ситуацию принимать как данность. Они по телефону все время говорят, что любят и ждут папу.

И вот теперь, когда начнется проверка этого фонда, Алексей становится кем-то вроде осведомителя в собственной семье.