Марина Серова - Как трудно быть красивой

– Видно будет, – Климов вылез из-за компьютера. – Пока ты разговаривала, я подключил одну опцию. Теперь все сообщения с сайта будут появляться у тебя в почте. Надеюсь, ты получаешь уведомления на телефон?

Я молча кивнула. Теперь моя голова была занята предстоящей встречей с потенциальным клиентом. Меня больше не интересовала разница между личным сайтом и сайтом-визиткой. Практика показала, что эта разница не столь существенна.

– У тебя еще есть ко мне вопросы? – спросил рекламщик, посмотрев на часы.

– Если будут, я тебе позвоню, – машинально ответила я, подходя к шкафу с одеждой.

Мне нужно было надеть что-то такое, что будет удобно и на сеансе психотерапии, и на встрече с будущим клиентом.

– Ты хотела знать, чем отличается персональный сайт от сайта-визитки, – напомнил Климов, но я только махнула рукой:

– Успеется.

Стас покачал головой и пробурчал что-то себе под нос.

– Тогда я, наверное, пойду, – сказал он вслух, направляясь к выходу из комнаты.

– Забегай, когда будет время, – ответила я, открывая шкаф и пристально изучая его содержимое. – Кстати, я еще не поблагодарила тебя за сайт.

– Но ты же накормила меня блинчиками, – улыбнулся рекламщик.

– Не я, а тетя Мила.

– Какая разница? Главное – внимание.

Стас поднял указательный палец, но я уже не смотрела в его сторону, полностью поглощенная выбором универсального наряда, уместного не только в кабинете Кати. Стас покачал головой: «Ох уж эти женщины!» – и вышел в прихожую.

– До свидания, тетя Мила! – сказал он в сторону кухни и, надев куртку, покинул квартиру.

Катя – точнее, Екатерина Анатольевна Крылова, бывший психиатр и нарколог, – открыла свой кабинет психологической помощи недавно. Умные люди подсказали ей, что сумасшедших и наркоманов, конечно, хватает, но из них мало кто обращается за советом к специалистам. Чаще их привозят на «Скорой» в соответствующие заведения, где лечат под неусыпным надзором санитаров-охранников и видавших виды медицинских сестер. Нормальные же люди, попавшие в ненормальную ситуацию, сами ищут врачей. И готовы отдать любые деньги за то, чтобы восстановить работоспособность, здоровый климат в семье или отношения с ребенком.

Поначалу Катя скромничала: брала за прием меньше всех, но работала на совесть, за двоих – как психотерапевт и как психолог. И то и другое у нее получалось легко, и результаты не заставили себя ждать: вскоре из скромного врача частной практики она превратилась в одного из лучших специалистов Тарасова, умеющих справиться и с неврозами, и с подростковой привередливостью.

Теперь ее время было расписано по минутам, и я мчалась к ней на прием, боясь опоздать хоть немного. К счастью, утренние пробки уже закончились, и я припарковалась на стоянке на целых двадцать минут раньше. Все, можно было успокоиться и настроить себя на предстоящий сеанс.

Я не спеша вышла из машины, поставила ее на сигнализацию и, чтобы как-то убить оставшееся до сеанса время, решила пройтись по торговому комплексу, расположенному перед самой клиникой. Этот комплекс выстроили прошлым летом, перекрыв прямой доступ к дверям медучреждения. Главный врач был возмущен беспределом, но ему пришлось смириться: земля, на которой возвели торговый комплекс, была частной собственностью, и с этим ничего нельзя было поделать.

В клинику зачастили рекламщики. От обилия предложений у главного врача началась мигрень. Катя вылечила шефа и посоветовала ему нанять менеджера по рекламе, что он и сделал без промедления. Теперь вывески клиники красовались неподалеку от входа в торговые ряды и на фонарном столбе рядом с перекрестком, а в переулке, образовавшемся после постройки комплекса, стоял массивный штендер с портретом отца-основателя медучреждения.

Кроме того, клиника в срочном порядке обзавелась сайтом, а в местных газетах стали появляться статьи околомедицинской тематики за подписью ведущих специалистов клиники. Одна такая статья попалась мне в той газете, что бесплатно бросают в почтовые ящики. Автор в доступной форме разъяснял народу, какими методами в клинике лечат геморрой. Я тогда вволю посмеялась и предложила тете Миле прочесть статью перед обедом. Но тетушка смеяться не стала. Она спрятала газету для того, чтобы показать ее нашей соседке, тете Вале, за что та была ей очень благодарна.

Внутри торгового комплекса, выстроенного в лучших традициях продуктовых рынков, было светло, чисто и прохладно. Я прошлась вдоль мясных рядов и попала в торец здания, где располагался отдел «Фрукты-овощи». Чего здесь только не было! Разной формы и размеров арбузы, ароматные дыни из Средней Азии, около десятка сортов винограда и столько же яблок, а также инжир, фейхоа, апельсины – всего не перечислишь! В огромных ящиках лежали разноцветный картофель, лук-репка и салатный лук, а еще морковка, свекла, поздние томаты и выращенные под пленкой огурцы.

У меня потекли слюнки при виде этого изобилия, но я сдержалась и прошла мимо. Сейчас не время было возиться с овощами и фруктами: через несколько минут меня ждала Катя, и пакет со всем этим добром в ее кабинете выглядел бы неуместно.

Я посмотрела на часы и поняла, что мне пора. Жаль было уходить из чистенького рынка, где мясные и рыбные деликатесы сами просились в рот. Чтобы не дразнить себя, я вышла в боковую дверь и оказалась прямо перед входом в клинику. Администраторша отыскала мою карточку, я надела бахилы и прошла внутрь.

Над дверью Катиного кабинета горела надпись: «Тише! Идет сеанс». Я села в широкое кресло. Рядом стоял низенький столик с коробкой чая в пакетиках, сахарницей и вазочкой с карамельками. Я машинально взяла одну конфетку и развернула ее. Не знаю, зачем я это сделала, но теперь оставалось только положить ее в рот. В это время надпись погасла. Я быстро прожевала карамельку и пожалела о том, что не налила себе чаю, чтобы ее запить.

Дверь открылась, и из нее вышла женщина средних лет с невозмутимым лицом. Я много раз наблюдала Катиных пациентов, и все они выходили после сеанса психотерапии именно с такими лицами. Я подождала, когда пациентка отойдет от двери, и вошла в кабинет.

– Женечка, здравствуй! – Катя в бледно-желтом халате с зеленой каймой на воротнике сидела у стола и что-то писала в карточке. – Сейчас я освобожусь, и мы поговорим.

– Здравствуй, – пробормотала я запоздало, ища глазами, куда присесть.

– Садись на кушетку. Ты ведь пришла на сеанс?

– Да, – сказала я, присаживаясь на краешек мягкой кушетки, обитой кожей, и удивляясь тому, что Катя не помнит, зачем я к ней пришла. – Сегодня последний.

– Так быстро? – удивилась психолог, закрывая чужую карточку и доставая мою. – Да, действительно, – улыбнулась она. – Как ты себя чувствуешь?