Уваров Григорий - Моменты

Я продолжал, молча, смотреть на них и сделал крупный глоток пива.

– Ты не хотела, чтобы он тебе засадил? – сказал я, все с той же дурацкой улыбкой.

Финниган и Мэри, видимо, окончательно сбились с толку, потому лишь хлопали глазами, не зная, что ответить. Я допил пиво и, спокойно поставив пустую бутылку на пол, вышел из комнаты.

Вот так за три дня вся моя жизнь разрушилась до самого основания. Больше ничего не осталось. Есть ли смысл жить дальше? Может, и есть, но я его что-то не вижу.

Слишком большая получилась прощальная записка, сам не думал, что так получится. Просто хотелось напоследок высказаться. Это письмо найдут в моем кармане после смерти и узнают мою интересную историю. Может, какой-нибудь молодой писатель напишет обо мне книгу, хотя, я в этом сильно сомневаюсь.

Ну что же, друзья, оставайтесь в этом странном мире, а я пойду искать другой. В этом мне своего места найти не удалось.

До скорой встречи!»

– До скорой встречи, – продиктовал я сам себе под нос, выводя ручкой последнюю фразу. Письмо было окончено.

Я сложил вчетверо несколько исписанных листов и положил в боковой карман плаща. Купил его на полученные пять тысяч, почему-то захотелось умереть именно в нем. Долго выбирал способ, чтобы покинуть этот гребанный мир, и не нашел ничего лучше, как броситься под поезд метро. Идеальный способ. Сначала отсекает голову, а затем поджаривает останки разрядом в несколько тысяч вольт.

На улице давно стемнело. Все давным-давно разъехались по своим домам, потому в метро было достаточно пустынно.

На станции находился только один человек. Сложно было определить его возраст, потому как лицо с острыми чертами хоть и казалось молодым, виски уже опалила старческая седина. Опрятный вид и хорошо подобранный костюм (белые брюки, черный пиджак) говорили о достатке. Он сидел на скамье и преспокойно читал газету, словно находился у себя дома. Услышав мои шаги, мужчина ненадолго посмотрел на меня, но ничего не сказал. В следующую секунду он перевел взгляд на наручные часы и, словно что-то вспомнив, аккуратно поднялся со скамьи и направился к выходу, складывая на ходу газету. Его поспешный уход несказанно порадовал меня. Если уж и подводить черту, то самое время. Я встал на самый край платформы в ожидании смертоносного поезда, который, как по желанию, сверкнул передними огнями далеко-далеко в тоннеле.

Очень смешанное чувство желания и боязни скорой смерти зашевелилось в грудной клетке. Я посмотрел на табло над тоннелем с другой стороны: крупные зеленоватые цифры показывали время 23:23. Красивые числа для смерти. Я вновь уставился на приближающиеся огни поезда. С одной стороны, хотелось закрыть глаза и упасть в неизвестность, но с другой – подмывало увидеть все до мельчайших подробностей.

До приближения поезда оставались считанные секунды. Я приготовился сделать решительный шаг вперед, с платформы, как вдруг чья-то твердая рука хлопнула меня по плечу.

– Купер! Сколько лет, сколько зим! – вслед за дружеским ударом последовала фраза. Я знал этот голос очень давно.

– Майлз? – мое удивление хоть и было оправданным, но получилось очень уж ярким. – Ты… Как ты? … Откуда ты здесь?…

– Вот уж не ожидал тебя увидеть, – Майлз широко улыбался и тряс в приветственном пожатии мою руку. – Как сам-то?

– Да нормально, – я был на грани ступора, и губы говорили что-то автоматически.

– Я так и думал, ты же у нас счастливчик, ха-ха, – Майлз искренне смеялся, и его глаза горели радостью от столь неожиданной встречи. – А я проездом в Миллениуме. Сейчас снял квартиру на пару дней, – он вдруг хлопнул в ладоши. – А пошли ко мне, посидим, поболтаем.

Я был совершенно сбит с мыслей, и фраза вылетела на автомате:

– Ну, хорошо.

Мы пошли прочь со станции. Я оглянулся на подъехавший к платформе поезд, который должен был отсечь мне голову. Совершенно пустые вагоны смотрели на меня глазницами открытых дверей. Как не вовремя я встретил Майлза. Или, быть может, наоборот вовремя.

Оказалось, мой старый друг снимал квартиру совсем недалеко от метро, потому мы очень быстро дошли пешком. Всю дорогу он что-то рассказывал о том, где был, куда ездил. Я же молчал, пропуская его рассказ мимо ушей. Я думал об этом человеке, который совершенно случайно, а, скорее всего, сам того не ведая, спас мне жизнь.

Надо сказать, что Майлза я знал с самого детства. Еще мальчишками мы проводили вместе все свободное время. Правда, дружба эта была странная: хоть мы и были ровесниками, я всегда воспринимал его старше себя. А потом, после школы, он ни с того ни с сего пропал. Исчез, не сказав ни слова. Мобильного телефона я не знал, а найти в интернете одного человека из миллиардов не так и просто. И вот сейчас, спустя девять лет, он вдруг появляется в Миллениуме как ни в чем не бывало, словно расстались лишь вчера.

– У меня творческий беспорядок, так что без претензий, – усмехнулся Майлз, отворяя дверь.

Эта миниатюрная однокомнатная квартира была сплошь завалена одеждой, коробками с аппаратурой и непонятными безделушками. Внутренняя обстановка чем-то напоминала вещевой рынок после нашествия футбольных фанатов, вслед за которыми прошел торнадо. Затрудняюсь сказать, чего не было в этой квартире: казалось, если запустить руку в гору вещей, можно, как из волшебной шляпы, достать все, что душе угодно.

– Боже, что здесь произошло?

– Я только вчера въехал, сам понимаешь, убраться лень после долгого путешествия, – снова усмехнулся Майлз. – Пойдем на кухню.

Я прошел в соседнее помещение, не уступающее размерами захламленной комнате. Здесь уже все находилось на своих местах и сверкало чистотой.

– На кухне ты не пренебрег навести порядок, – немного саркастически заметил я.

– Нет, ты не прав. Просто я не успел ее захламить, – он рассмеялся. Шутка действительно была смешной, и я, спустя столько времени после нашей встречи, слегка улыбнулся.

– Полагаю, ты не откажешься, – безо всякой вопросительной интонации сказал Майлз, ставя на лакированный стол два широких бокала и запотевшую бутылку виски из темного стекла. – Привез из Шотландии. Семьдесят лет этот напиток выдерживался в бочке и лишь в прошлом году был разлит по бутылкам на торжественной церемонии. Этот виски старше меня почти в три раза.

– Не откажусь, – скупо ответил я.

– Не откажется он, – передразнил меня Майлз, наливая красивый золотистый напиток в бокалы. – Да многие готовы руки оторвать за этот виски, – добавил он и протянул мне бокал.

– Прямо так?

– А ты хочешь, чтобы я разбавил семидесятилетний виски синтетической колой? Не строй из себя неженку, – хмыкнул он. – За встречу.

Мы звонко чокнулись, и Майлз рывком осушил бокал в два глотка. Какой смысл так пить настолько дорогой напиток? Я, не торопясь, смаковал жидкость, словно нащупывая вкус. За столько лет виски по максимуму набрал возможные вкусовые особенности. Я и не думал, что с годами он станет настолько мягким и ярко выраженным. Вдоволь насладившись приятным вкусом, я проглотил жидкость. Пелена легкого опьянения укрыла меня своим махровым одеялом.