Уваров Григорий - Моменты

От этой мысли легкое волнение Роберта стремительно переросло в ужас. Он не мог допустить, чтобы эта девушка осталась прикованной к инвалидному креслу на всю оставшуюся жизнь.

– Живо подготовить инструменты! Операция на позвоночнике через две минуты, – стальной голос доктора на этот раз заставил девушку побелеть. На ее лице застыло полное недоумение, но сказать она ничего не решилась, а лишь отправилась за инструментами и медперсоналом.

Эти минуты показались Роберту самыми длинными за всю жизнь. Он по-прежнему стоял возле монитора, вглядываясь в картинку скелета. Как никогда он изо всех сил отгонял страх, пытаясь заменить его хладнокровием, которое так необходимо в работе хирурга.

– Скальпель!

Тонкое лезвие аккуратно рассекло кожу вдоль позвоночника, обнажив поврежденные кольца позвонков, сплошь покрытые трещинами. Роберт оказался прав. Какой же силы был удар, чтобы так раздробить кость? С помощью нескольких зажимов первый помощник зафиксировал поврежденное место, вокруг которого уже появилось несколько кровоотводящих трубок. Роберт максимально аккуратно начал пилить и без того раскрошенный позвонок миниатюрным инструментом с вращающимся диском. Теперь кусочки можно было спокойно удалять. Каждый поврежденный позвонок разбирался подетально, словно детский конструктор. От такого сравнения на лбу Роберта проступил пот, но молоденькая ассистентка тут же стерла его бумажным полотенцем.

Первый позвонок был удален полностью. Вниманию открылся совершенно незащищенный и такой хрупкий спинной мозг, который сейчас поддерживался рядом специальных инструментов. Малейшая оплошность в данной ситуации может обернуться инвалидностью для девушки. Но Роберт привык первоклассно вести даже самую тонкую работу.

Повреждений на спинном мозге не оказалось, что придало Роберту дополнительной уверенности. Но дальше предстояло снять два оставшихся позвонка. Неизвестно, что внутри. Второй позвонок не пришлось даже распиливать. Общее давление на кости теперь ослабло, и потому осколки отделялись свободно. Снова никаких повреждений. Третий позвонок поддавался еще легче. Но когда половина кольца была уже снята, Роберту открылась картина, которой он боялся больше всего: несколько острых осколков кости впились в нежные ткани спинного мозга. Удар был такой силы, что последний из поврежденных позвонков превратился почти в пыль. Так некстати вернулся страх. Но несмотря на это, хирург не позволял руке дрогнуть. Как далеко не шагнула бы медицина за последние десятилетия, какие бы новые технологии не создавались, никому еще не удалось провести операцию на спинном или головном мозге с восстановлением всех функций.

– Подготовить имплантаты и жировой гель! – одна из ассистенток покинула кабинет.

Тем временем Роберт подробно изучил повреждение. Осколки вошли в ткань достаточно глубоко, но он уже знал, как безопасно их извлечь. Все его нутро боролось за здоровье девушки, попавшей в аварию, несмотря на то, что шансы на благополучный исход были просто ничтожными. Он был готов расшибиться, но помочь. Осторожными точными движениями Роберт миллиметр за миллиметром извлекал каждый осколок кости. Оказалось, кусочки вошли лишь в твердую оболочку спинного мозга, выполняющую защитную функцию, что не могло не радовать Роберта. Но очередной осколок погрузился достаточно глубоко.

Углубление от извлеченного из спинного мозга кусочка кости тут же заполнилось розоватой жидкостью.

– Черт! – резко бросил Роберт, отчего аспирантка выронила из рук металлический поднос с инструментами. – Жировой гель быстро!

Сшить кровеносные сосуды не представляло труда для хирурга с таким стажем. Далее предстояло заполнить образовавшиеся от осколков повреждения гелем, который спустя какое-то время превратится в подобие настоящих жировых тканей, таких же, какими природа защитила спинной мозг естественным путем. Роберт изо всех сил отгонял мысль о том, что девушка останется инвалидом, хотя в хороший исход верил с каждой секундой все меньше.

Искусственные позвонки идеально встали на место поврежденных. Внутреннее пространство между спинным мозгом и позвоночником было заполнено специальным раствором, идентичным по свойствам со спинномозговой жидкостью. Операция завершилась устранением остальных переломов и разрыва тканей селезенки.

Современная медицина позволяла избавиться даже от серьезных шрамов за считанные секунды, потому на теле девушки не осталось следов от швов. Ее тело ополоснули от разводов крови, и на этом работа была полностью завершена.

Обновленная Элис Вэйн мирно лежала на сенсорной панели операционного стола. Лишь синева ушибов, от которой через пару дней не останется и следа, могла говорить о каких-то повреждениях, но представить, что эта девушка несколько часов назад попала в страшную аварию, казалось невозможным.

На повторном рентгене теперь не было других цветов, кроме белого, что говорило об отсутствии повреждений. Сенсорная панель слегка осветилась, изучая организм Элис, и спустя несколько секунд на мониторе были представлены жизненные показатели. Все было в норме: пульс, сердцебиение, внутреннее давление. Из-за воспалительного процесса температура подскочила на один градус, но это считалось нормой. Организм принял искусственные позвонки без отторжения, как и всегда. Все было в порядке.

Но внезапно на экране появилась короткая фраза, заставившая Роберта сесть: «Зафиксирован паралич нижних конечностей».

Роб, не отрываясь, смотрел на эти несколько слов с надеждой, что это ошибка, что программа дает ложную информацию, что эти слова вот-вот пропадут с монитора.

Но фраза не исчезала. А Элис Вэйн действительно суждено провести всю оставшуюся жизнь в инвалидном кресле.

– Операция закончена, – после этих слов Роберт поспешил выйти.

– Доктор МакГовери! – окликнула его молодая аспирантка, но он так и не оглянулся.

Следующие десять минут он без остановки разбивал кулаки о плитку на стене туалетной комнаты для персонала. Сегодняшняя операция стала его первым в жизни провалом. Он, врач с таким стажем работы, хирург с большой буквы не смог помочь девушке. Грош цена такому врачу. Но самое ужасное, что Роберт не мог оправдать себя в данной ситуации. Спинной мозг невозможно восстановить, медицина до этого еще не дошла, потому Роб и сделал лишь то, что смог. Он проделал громадную работу, но ее оказалось мало. Теперь девушке в свои двадцать три суждено провести остаток жизни в кресле. Не смотря на то, что не его в том вина, Роберт сейчас чувствовал себя предателем. Такова его природа, он привязывался к каждому пациенту всей душой. Казалось, он сам переживал не меньшую боль, чем те, кого лечил. Потому сейчас он выглядел постаревшим лет на десять.