Софи Гид - Песочница

По ночам эта, практически центральная, часть города была немноголюдной. Из достопримечательностей города поблизости были только Музей Моря и эспланада с памятником ветеранам войн. Если не считать обитателей двух с лишним десятков аквариумов, в которых размещались более сотни видов рыб и прочих обитателей морских глубин, нескольких тюленей и многочисленное семейство наблюдавших за всеми с напускной ленцой сквозь стекло акул, не опасающихся крупных двуногих и позволяющих фотографировать себя и четверых дремавших сторожей и специалистов музея – эта часть города по ночам была пустыней Гоби.

Да, ещё рядом был и утёс Святой Девы, но к мосту «эспланада Богоматери» (работы ателье самого Эйфеля), по которому можно было подойти к другому символу города – статуе Девы Марии; все почему-то предпочитали подбираться с другой стороны.

Мужчина остановился перед большим камнем. Он осмотрелся по сторонам, как испуганный олень, отбившийся от стада. Достал пачку сигарет и сел покурить на этот самый камень. Взглянув зачем-то на часы, он через несколько минут с обречённым выражением лица поднялся на ноги и выкинул тлеющий окурок в темноту. Подняв голову, поймал себя на мысли, что вокруг него вдруг образовалась странная тишина, будто ночной город полностью замер. Страх вползал в его душу, и он понял, что никак не может его подавить. По крайней мере, до тех пор, пока снова не окажется среди людей.

Он осмотрелся вокруг. Но это место казалось не только молчаливым, но и почему-то оцепеневшим. Мужчина не смог сдержать волну внезапного озноба, даже зубы застучали. Он широко открыл глаза; его охватила паника, которую он был не в силах сдержать, сердце готово было выскочить из груди. Лунный свет разбросал по земле размытые тусклые фигуры непонятных теней. Успокаивало только то, что, если на него кто-то захочет напасть, то в городе всё равно услышат его крики и поспеют на помощь. Он вспомнил слова девушки и её друга, произнесенных несколькими минутами раньше: «Мы просто не видим». Сейчас показалось, что эта фраза несёт в себе угрожающий смысл. Мужчина выругал себя за то, что сам загнал себя в ловушку страха и стоит здесь, вместо того, чтобы попросту направиться в отель.

Капля холодного пота сползла у мужчины по лбу и скользнула между бровями к носу. Он вытер ее пальцем и, сам не зная отчего, поднял глаза к небу. Возможно, кто-то наблюдал за ним сверху? Но там, очень высоко, с тихой периодичностью поблескивали лишь холодные мириады звёзд. И это всё. Его всегда удивляло и восхищало их великолепие; причем у берега океана они смотрелись величественнее, что ли; их подчеркнутое безразличие ко всему, что творилось внизу, придавали пронзительному свету этих небольших светлячков торжественность и изящество, которое было бы незаметно в крупном городе и без ореола гигантского водяного ковра. Их высокомерность обусловлена таким местоположением – над людьми, выше них, с редкой возможностью пикировать на головы своих земных жертв с высоты в виде звёздного дождя…

Паника требовала новой сигареты. Он поискал пачку в карманах и тогда вспомнил, что оставил её вместе с зажигалкой на камне. Он сейчас вернётся в свой номер и там посмеётся над своим беспричинным страхом. Вокруг всё также никого не было видно, но мужчина был не в состоянии отделаться от мучительно-панического чувства. Кто-то наблюдает за ним из-за скал? Мужчина нашёл тот же большой камень, вновь присел на него, чиркнул зажигалкой и трясущейся рукой, совершенно машинальным жестом прикрыл огонь ладонью правой руки. Но порыв ветра задул тонкое пламя.

Он всегда считал, что этот клочок земли сохранился почти в первозданном виде, чистый, незагрязненный – по сравнению с другими департаментами страны. Если бы можно было искусственно создать зону отчуждения для людей, огородив эту землю забором, он бы это сделал. Но это место было освоено основательно вот как уже несколько веков разным людом: баски, франки… (получившиеся в результате смешения этих двух групп гасконцы?) … китобои, англичане, парочка Наполеонов, толпы русских, аристократы, оздоравливающаяся богема, испанцы, немцы, сёрфингисты… Попробуй сегодня разбери, кто из вышеперечисленного списка оказал на эти места большее влияние? Шенген и вовсе перечеркнул любые планы местных жителей на то, что в этих местах будет возможно в одиночестве бродить по здешним улочкам без всяких помех.

Он уловил шум за спиной и вновь ощутил прокатившуюся по телу волну страха. Ему показалось, будто уже и эта дорожка за спиной излучает угрозу. Хотя именно пескам Биаррица он обязан знакомству с Рени Адан и первому ночному наслаждению от секса с ней на пляже под укрывающем от чужих глаз скальным выступом, после которого они купались в заливе, каждой порой разгорячённых тел впитывая прохладу освежающей прохладной воды. Он вспомнил о ней и её отказе провести вместе эти выходные; он хотел просто поговорить с ней один на один – о том, что между ними не склеивалось, поговорить без всяких взаимных упреков и обвинений.

Он опустил голову, чтобы поправить пояс, а затем подняв её, увидел человеческую фигуру, возникшую из темноты; он понял – это произойдёт сейчас. Взмах чьей-то руки – и что-то металлическое вонзается ему в шею. Он попытался закричать и выставил вперёд правую руку. Но этим невольным движением он не смог себе помочь. Левой рукой он схватился за рану на шее. Крикнуть он не смог, потому что стал захлёбываться от собственной крови.

Тут же его охватил озноб, а во рту появился неприятный вяжущий привкус, как от откушенного кусочка плода айвы. Металл вышел из раны, проходя вновь через сухожилия и мышцы, а изо рта вместо крика вырывалось нечеловеческое клокотание и свист. Его удивил возникший внезапно холод в теле и одновременное горение в шее, у раны. Он понимал, что умирает. Мужчина протянул правую руку навстречу своему убийце и почти вцепился ему в одежду, инстинктивно сжав пальцы. Ему показалось, что он падает в какую-то пропасть. На этом всё и закончилось.

Теперь он уже ничего не чувствует.

В эту ночь услышанный убитым хлопок – один, или их было два – был выстрелом, непосредственным результатом которого не стала чья-то пролитая кровь.

Из-за скалы грызун слышал и этот хлопок, а чуть позже – чьи-то шаги чуть поодаль и странные булькающие звуки. Потом опять мягкие шаги, шорохи и наконец – испугавший его глухой звук от падения чего-то большого и тяжёлого, вызвавшего небольшие колебания песка поодаль; он просидел, не шевелясь из предосторожности, несколько минут в темноте. Неизвестно как забравшийся в городскую черту пиренейский сурок выглянул из своего тайника, направив черновато-серую голову с поблескивающими глазками в сторону упавшей сверху громады и осмотрел пустынный пляж.